Крещёный огнём и делом. Н.Г. Столетов – военачальник, дипломат, разведчик, исследователь. Глава вторая

В январе 1867 года Николай Григорьевич в качестве Правителя канцелярии военно-народного управления Туркестанской области должен был прямо с Кавказа отправиться в Ташкент. Однако путь туда оказался весьма долгим и извилистым. Неожиданно подполковнику Столетову поручается отправиться в секретную поездку. Как записано в его полном послужном списке в июне 1867 года Н.Г. Столетов командируется в “разные азиатские государства”. Правда, не совсем понятно какое ведомство выписало командировку – Военное министерство, Главный штаб или МИД. В документах указывалось, что подполковник Столетов отправляется через Закавказье “на южный берег Каспийского моря (то есть в Персию, В. Ф.) по собственным делам”. В конфиденциальном письме, отправленном директором Азиатского департамента МИД П. Н. Стремоуховым российскому консулу в Астрабаде В. В. Гусеву, говорилось, что целью поездки российского офицера является изучение восточных языков и “ознакомление с теперешним положением дел в Средней Азии”. В письме также подчёркивалось, что Столетов предпринимает путешествие на свой страх и риск – без какого-либо участия и поддержки правительства. Обычная практика разведок всех времён и стран. “Тем, не менее, – указывалось в письме - в виду значительной пользы, которую могут нам принести собранные господином Столетовым сведения во время этого путешествия, правительство наше готово оказать ему возможное содействие”. Первоначально Николай Григорьевич намерен был через город Астрабад, находящийся в персидском Хорасане, проехать в Герат, а оттуда через Афганистан, если “окажется возможным“, посетить Кашгар. В паспорте, выданным Столетову российским консулом, говорилось, что он “уволен начальством сроком на 8 месяцев путешествовать по разным областям... Ирана, Афганистана и Туркестана для изучения персидского языка”. В нём также содержалась просьба к должностным лицам “оказывать подполковнику должное внимание и уважение, а в случае надобности - всевозможное вспомоществование и покровительство”. По плану, разработанному в недрах Азиатского департамента МИДа, Столетов прибывал в Астрабад под своим именем, - как подполковник русской армии. Но дальше предполагался трюк с переодеванием в мусульманскую одежду и вместо подполковника Столетова на свет появился бы казанский татарин с новыми документами, отправляющийся в Мешхед, как паломник. Сейчас это называется “операция под прикрытием”. Затем устраивался ещё один фокус – в списке пассажиров одного из пароходов, отправляющихся в Россию, появилось бы имя подполковника Столетова. Однако консул Гусев план раскритиковал и подполковника от его реализации отговорил. По его мнению, наружность Николая Григорьевича могла выдать разведчика при встрече с богомольцами в Мешхеде. Столетов прислушался к аргументам дипломата – во время его плавания из Баку в Астрабад он уже был узнан мусульманами с Кавказа, как бывший начальник Закатальского военного округа. Прибыв в Астрабад подполковник незамедлительно представился правителю города принцу Джансуду Мирзе, который принял его весьма любезно. Быстро выехать дальше не удалось - из-за непогоды в горах пришлось задержаться на целый месяц. Однако даром времени Столетов не терял, продолжая заниматься изучением персидского языка. Затем принц Джансуд предложил русскому путешественнику отправиться вместе с ним в Шахруд, чем тот с удовольствием и воспользовался. В Шахруде Столетов купил лошадей для себя и троих своих спутников, запасся припасами для путешествия по Афганистану и через короткое время отправился в Мешхед. С рекомендательным письмом от консула Гусева Столетов наносит визит Хорасанскому визирю Мамед Насир Хану. Прибытие в Персию русского офицера не могло не остаться незамеченным британскими спецслужбами. Резидент английской разведки в Мешхеде Дольмедт получил эту информацию от своих агентов в окружении губернатора. Из тех же источников англичанин узнал, что Столетов просит содействия для проезда в Герат. Эта информация весьма обеспокоила Лондон и Калькутту. Первому секретарю английской миссии в Тегеране У. Тэйлор Томпсону было поручено разузнать, действительно ли русский агент направляется в Герат и в случае если это так приложить максимум усилий для недопущения его в Афганистан. Беспокойство англичан объяснялось тем, что Герату, расположенному на границе Афганистана с Восточной Персией, они придавали чрезвычайно важное значение. Город лежал по обе стороны широкого трансазиатского караванного пути - пути, по которому вражеские войска могли легко достичь любого из двух главных ворот в Индию - Боланского или Хайберского проходов. Правительство Персии успокоило британского посланника, объяснив, что подполковник Столетов прибыл в Персию неофициально, с целью совершенствования своих знаний восточных языков. Думаю, это вряд ли это успокоило британцев. Визирь Мамед Насир Хан принял Н.Г. Столетова весьма радушно, обещая всяческое содействие в его путешествии. Однако на самом деле - о, эта восточная хитрость, - никакой реальной помощи не оказал. События в Средней Азии - взятие русскими войсками Самарканда и подчинение России Бухарского эмирата - произвело на персидского шаха и его министров неблагоприятное впечатление и породило подозрение, что Россия на этом не остановится. В поездке же офицера русского Генштаба по Персии и Афганистану они весьма обоснованно предполагали секретную миссию и не хотели из-за содействия русскому агенту ссориться с англичанами. Напрасно пробыв в Мешхеде почти три месяца, Столетов потерял надежду попасть в Афганистан и вернулся в Шахруд, а оттуда отправился в Тегеран. Там он, по-видимому, встретился с каким-то индийским раджой, поскольку консул Гусев в своём донесении в Министерство иностранных дел от 4 октября 1868 года сообщал, что Н.Г. Столетов “отправился через Решт в Россию с каким-то индийским Принцем”. Дело в том, что с середины 60-х годов XIX века индийские правители Кашмира, Индура и других княжеств, пытались установить контакты с правительством России для противодействия английской колониальной политике. В частности, в 1866 году в Ташкент прибыло посольство из Кашмира с целью договориться об оказании покровительства кашмирским купцам. Вероятно в индийском княжестве внимательно следили за развитием событий в Средней Азии, поскольку кашмирские послы прибыли через несколько месяцев после вступления русских войск в Ташкент, проделав длительный, трудный и опасный путь. Послы заявили Черняеву, что в Кашмире уже осведомлены об “успехах русских” и цель их миссии — “изъявление дружбы”, а также изучение перспектив развития русско-кашмирских отношений. Кто был таинственный индийский спутник Столетова неизвестно. Сведений о нём пока не найдено. После отъезда Столетова на родину поверенный в делах в Тегеране И.А. Зиновьев 1 декабря 1868 года переслал в Азиатский департамент Министерства иностранных дел три письма для полковника Н.Г. Столетова, которые передал “бухарский уроженец Хаджи Мир Хайдер”. И. А. Зиновьев, выдающийся дипломат, чрезвычайный посланник и полномочный министр в Персии (1876-1883), Директор Азиатского департамента МИДа России (1883-1891), член Государственного совета Из секретного письма Начальника Главного штаба Ф.Л. Гейдена нам известно, что в конце сентября 1868 года Николай Григорьевич находился уже в Петербурге, откуда отправился в Ташкент, где его уже заждался генерал-губернатор Константин Петрович фон Кауфман. Удалось ли Николай Григорьевичу выполнить хотя бы часть полученных заданий, неизвестно, поскольку до сих пор не обнаружено его отчёта об этом путешествии. Но то, что какие-то полезные сведения, сыгравшие позитивную роль для усиления русского влияния в Персии, им были добыты, несомненно. Во всяком случае именно после этой поездки Николай Григорьевич становится полковником. В распоряжении туркестанского генерал-губернатора Столетов находился по июнь 1869 года. За это время он “с присущей ему основательностью вводил те особенности, которые навсегда оставили печать в устроении жизни всего Туркестанского края”. С большой неохотой расставался Константин Петрович со своим правителем канцелярии: “Жаль было отпустить этого деятеля в такую минуту, когда в его руках разработка жизни края только что закипела на благо населения и для более прочного соединения нового края со всей империей”, - многозначительно выразился К.П. фон Кауфман, узнав, что приказом военного министра Столетов был вновь переведён в распоряжение главнокомандующего Кавказской армией. Ему предстояло выполнить очередное, очень ответственное задание. Продолжение следует На заставке: Постоялый двор (караван-сарай) в Персии. Фото А. В. Севрюгина ((1830-1933), придворного фотографа при иранском шахе В. ФЕТИСОВ