Бразильский лидер заговорил о военном вторжении в Венесуэлу
Накануне президент Бразилии Жаир Болсонару снова высказался о возможности иностранной интервенции в Венесуэлу, вместе с тем, оговорившись, что подобное решение обязательно следует согласовать с парламентом. Не забыл глава государства упомянуть и о перспективах партизанских действий со стороны венесуэльских граждан в случае вторжения.
Учитывая тот факт, что Болсонару имеет за плечами военную карьеру, он не может не понимать, какие издержки несёт военное решение кризиса без санкции Совбеза ООН. Провал вторжения в Венесуэлу будет означать неизбежную отставку президента. Многие бразильцы и без того раздосадованы взглядами своего лидера, который, помимо прочего, приказал армии отметить годовщину военного переворота 1964 года, установившего два десятилетия армейской диктатуры.
В то же время и промедление с интервенцией едва ли допустимо. Речь не только о том, что сотни тысяч венесуэльских беженцев катастрофически перегружают социальные службы соседних государств. Режим венесуэльского авторитарного президента Николаса Мадуро всё больше напоминает северокорейский в том плане, что он способен пережить даже социально-экономическую катастрофу. А поскольку потенциал Венесуэлы куда больше, чем у "империи" Ким Чен Ына, то долгосрочные последствия для соседних стран могут оказаться куда как значительнее.
Леворадикальные диктатуры традиционно устойчивее праворадикальных. Именно поэтому авторитарный суданский режим Омара аль-Башира лихорадит миллионными протестами, а сопоставимый с ним по жестокости северокорейский – устойчив и непоколебим.
Вместе с тем, для свержения Мадуро прямым иностранным вторжением потребуются значительные воинские контингенты, которых может не оказаться даже у Бразилии, Колумбии и Парагвая вместе взятых. В этом смысле заявления Болсонару надо рассматривать не как медийную подготовку к жесткому решению, но как способ давления на венесуэльских армейских офицеров среднего звена. Им предлагается, по сути, поменять верхушку власти в стране, однозначно описывая невеселую перспективу в том случае, если они откажутся отреагировать на прозрачный намёк извне. Вариант «переворота полковников» в этом случае рискует оказаться вполне реалистичным. Если же не сработают и такие уговоры, то у соседей, вероятно, не останется выбора, кроме перехода от деклараций и угроз к конкретным путям их воплощения.
Учитывая тот факт, что Болсонару имеет за плечами военную карьеру, он не может не понимать, какие издержки несёт военное решение кризиса без санкции Совбеза ООН. Провал вторжения в Венесуэлу будет означать неизбежную отставку президента. Многие бразильцы и без того раздосадованы взглядами своего лидера, который, помимо прочего, приказал армии отметить годовщину военного переворота 1964 года, установившего два десятилетия армейской диктатуры.
В то же время и промедление с интервенцией едва ли допустимо. Речь не только о том, что сотни тысяч венесуэльских беженцев катастрофически перегружают социальные службы соседних государств. Режим венесуэльского авторитарного президента Николаса Мадуро всё больше напоминает северокорейский в том плане, что он способен пережить даже социально-экономическую катастрофу. А поскольку потенциал Венесуэлы куда больше, чем у "империи" Ким Чен Ына, то долгосрочные последствия для соседних стран могут оказаться куда как значительнее.
Леворадикальные диктатуры традиционно устойчивее праворадикальных. Именно поэтому авторитарный суданский режим Омара аль-Башира лихорадит миллионными протестами, а сопоставимый с ним по жестокости северокорейский – устойчив и непоколебим.
Вместе с тем, для свержения Мадуро прямым иностранным вторжением потребуются значительные воинские контингенты, которых может не оказаться даже у Бразилии, Колумбии и Парагвая вместе взятых. В этом смысле заявления Болсонару надо рассматривать не как медийную подготовку к жесткому решению, но как способ давления на венесуэльских армейских офицеров среднего звена. Им предлагается, по сути, поменять верхушку власти в стране, однозначно описывая невеселую перспективу в том случае, если они откажутся отреагировать на прозрачный намёк извне. Вариант «переворота полковников» в этом случае рискует оказаться вполне реалистичным. Если же не сработают и такие уговоры, то у соседей, вероятно, не останется выбора, кроме перехода от деклараций и угроз к конкретным путям их воплощения.