Путин на Мавзолее

Лев Пирогов о том, как может наступить Последний Парад
Образовавшаяся традиция принимать парад с трибуны близ задрапированного Мавзолея (всякий раз по-новому; не дай бог красавице дважды показаться в одном платье) навевает всякие мысли. После парада ими будет неуместно делиться, тут впечатления поважнее будут, а вот накануне я бы попробовал.
Мысль номер один: нельзя вносить раскол в общество, многие вообще хотели бы убрать Мавзолей с Красной площади, а День Победы – это день единения, ну и так далее. Это понятно.
Мысль номер два: а может, они делают это из скромности? Дескать, богатыри не мы, здесь стояли те, кто воевали, а мы уж как-нибудь в сторонке посидим... Нет, не сходится. Из скромности – в сторонке стоят.
Тогда мысль номер три, минорная.
Ну, вот представьте. Очень давно, тысячу лет назад или больше, здесь был огромный город. Журчали фонтаны, цвели сады, по улицам водили слонов, прогуливалась стража в тюрбанах. Мудрецы изобретали алгебру и начала анализа, пыльные факиры на раскалённом рынке заклинали сонных, с вырванными зубами, змей. И вот прошло много лет, тысяча или больше. Сквозь мраморные плиты проросли лопухи. В водопроводе поселились лягушки, свили гнезда птицы, потом и птицы улетели куда-то. И пришли новые люди. С бронзовыми мечами, в шкурах. Приладили в анфиладах дворцов закопчённые котлы с булькающей бараниной. Расстелили кошмы в библиотеке. Римская Империя распалась, до Возрождения ещё далеко, опавшая листва заносит асфальт. Пришельцы не знают, для чего нужны все эти сооружения ушедшей цивилизации, вот и драпируют их «весёлым ситчиком».
Ну, эта мысль, конечно, тоже неправильная. Взгромоздиться на Мавзолей – означало бы объявить себя прямыми наследниками былой империи, но вожди племени этого не хотят. Они, в отличие от людей в шкурах, помнят, как надорвала империя свои силы. Они надеются прийти к цели другим путём – как тот, кто всё ещё лежит неподалёку от них. Подняться на Мавзолей – было бы знаком того, что у них не получилось. Жестом отчаяния. «Мы не справились, предки! Придите и володейте...»
Путин на Мавзолее - это война. Это Сталин, говорящий, по семинаристской привычке, «братья и сёстры». Разрешающий открыть храмы и учреждающий орден Святого Благоверного князя Александра Невского. Многие из нас – тех, кто принимает парад с дивана, хотели бы этого, потому что Война была для нас любимой детской игрой, интересным фильмом по телевизору, знаком нашей славы и гордости. И ещё – потому что нас тогда убедили, что та Война была и будет последней. Мы войны не боимся. Мы очень храбрые. Мы боимся безработицы и повышения цен.
Путин на Мавзолее – это Глазьев в Правительстве. Это танки «Армата» (а не старенькие «шестидесятичетвёрки») под Горловкой. Это пластиковые карты «Виза» и «Мастеркард», которыми, за ненадобностью в хозяйстве, играют дети. Это «а ну-ка, товарищи, все по местам». Слишком прекрасно, чтобы быть правдой.
И в самый раз – чтобы оставаться мечтой.
Фото: Михаил Джапаридзе/ ТАСС
Читайте далее: http://svpressa.ru/blogs/article/120954/