Нил Доналд Уолш О ЗДОРОВОЙ И ЦЕЛОСТНОЙ ЖИЗНИ. стр. 5-9.

Это не значит, чтоб быть худым лучше, а полным — хуже. Дело не в этом. Если вы хорошо себя чувствуете, то всё замечательно. Но если, набрав свой теперешний вес, вы стали передвигаться медленнее и не можете работать на том уровне, на котором хотели бы, то, возможно, вам надо принять некоторые очень, очень простые меры предосторожности. То есть предпримите какие-нибудь простейшие шаги для поддержания своего здоровья на высшем уровне. Физические упражнения, контроль за своей диетой — это самые очевидные вещи, которые необходимо делать, и, кроме того, как я уже говорил, соблюдайте ментальную диету — то есть следите за своими мыслями.

        Именно с этого и начинается целостная жизнь. Это простейший уровень, с которого всё начинается. Целостная жизнь ведёт нас к проявлению нашего Я, которое само по себе целостно и совершенно. И тогда человек, как говорится, начинает жить святой жизнью. Это означает, что мы работаем на всех трёх уровнях нашего существа и используем все семь уровней энергии, которые мы называем чакрами человеческого тела И целостная жизнь предполагает, что мы не отказываемся ни от одной из чакр, не отвергаем ни одну из энергий, протекающих через наше тело.

        Позвольте мне особо остановиться на энергии, которую называют сексуальной энергией, потому что уже много было сказано и о целостной жизни, и о жизни духовной.

        Некоторые люди считают, что высокодуховная жизнь требует от нас соблюдения обета безбрачия, то есть отказа от сексуальной жизни и от нашей сексуальной энергии. И люди, которые сексуальны, которые получают удовольствие и наслаждение от выражения своей человеческой сексуальности, — нет, они ни плохи, ни хороши, но они, якобы, не очень высокого развития, — возможно, им когда-нибудь и удастся достичь уровня духовности, но сейчас они занимаются тем, чем занимаются.

        Существует целое философское направление, которое считает, что святые не имеют ничего общего с сексом. На самом деле, такая система взглядов столь глубоко проникла в ряд духовных традиций, что для того, чтобы называться членом этой традиции или, точнее, этого высшего слоя культуры, вы должны принять своего рода отречение, или отказаться от занятия сексом.

        Я спросил Бога об этом, потому что меня это волновало. Я сказал: «Бог, правда ли, что для того, чтобы жить действительно целостной жизнью и чтобы почувствовать и понять кто я есть, я действительно, на самом деле должен отказаться от...— и я почти что так и сказал — от того, что является самой низменной частью меня?» И я не имел в виду самую низшую чакру. Под самой низменной частью я подразумевал своё отношение к сексу.

        Похоже, что из всех аспектов моей личности то, что я называю своей сексуальностью, и было самым низменным. Это то, чем я, безусловно, хотел обладать, но ни в коем случае не открыто, не публично, не гордясь этим, — ну, разве что только в особых обстоятельствах или в особые моменты моей жизни. И поэтому я стеснялся этой стороны своей жизни. Я имел этот опыт переживания глубокого стыда и смущения; ещё в детстве мне дали понять, что я должен, по меньшей мере, остерегаться, если не стыдиться, публичного (социального) проявления своих побуждений. Я помню, я был в возрасте ранней половой зрелости, мне было лет двенадцать — тринадцать или чуть меньше. Я рисовал женщин, срисовывая картинки из журналов, и просто наслаждался... ну вы понимаете, восхитительными линиями... и просто немного возбудился из-за этого. Вы знаете, как это бывает, когда вам только двенадцать, и вы — здесь, между прочим, ключ к тому, о чём мы говорим, — вы просто немного безнравственны. Как это бывает в таких случаях. Я очень хорошо помню, как это было со мной.

        И в этот самый момент моя мама вошла ко мне в комнату и увидела, что я рисую обнажённых женщин. Я любил свою мать, конечно. Она была удивительным человеком. Сейчас её уже нет в этом мире. Но я помню тот момент очень хорошо, потому что я был очень, очень смущён. Потому что в первый момент мама была совершенно ошарашена тем, что её сын рисует обнажённых женщин.

        Она спросила: «Что ты делаешь?» И общий смысл этого вопроса состоял в том, что это, вероятно, было нечто такое, чем мой ум не должен был быть занят. Но, конечно же, только это и занимало мой ум в тот период моей жизни... и, на самом деле, многие последующие годы. Насколько я помню... даже сейчас — в некоторой степени...

        Я и сейчас получаю удовольствие от этого. Сейчас я могу смеяться и находить интересной и приятной эту сторону моего существа, которая может признать и одобрить то, что я до сих пор наслаждаюсь созерцанием человеческого тела, особенно женского тела. Иногда, в особых случаях, именно это меня и возбуждает. Я не говорю, хорошо это или плохо. Это просто то, как я это чувствую.

        Но мне потребовалось, вообразите, чуть ли не полвека, чтобы избавиться от представления, будто, проявляя этот свой аспект, я тем самым заявляю о себе как о человеке, который в чём-то менее развит, возможно, немного менее духовен, менее «какой-то ещё», чем другие. И это было связано со многими, многими эпизодами в моей жизни, подобными тому, когда я был пойман с поличным, рисуя те самые картинки в двенадцатилетнем возрасте, с большим количеством таких ощущений и переживаний, на которые общество указывало мне, как на нечто недопустимое, которое не испытывают по-настоящему развитые люди.

        И это связано не только с тем, что этим неуместно заниматься в детстве, хотя не было ничего неуместного в том, что я делал. Дело не только в этом. Дело в нашем взрослом понимании (и я Собираюсь к этому ещё вернуться) того, что значит быть развитым и праведным; с пониманием, согласно которому святые и праведные люди якобы не увлекаются в такие энергии, не имеют такого рода опыт. Но, на самом деле, это происходит с ними. И, может быть, именно это делает их святыми.

        Поэтому в своих беседах с Богом я задал вопрос: «А как насчёт энергии самой низкой чакры? Должен ли я избавиться от этого опыта и просто выбросить его из своей жизни, для того чтобы развиваться дальше?» Я слышал все эти рассказы о том, что нужно поднять энергию от корневой чакры через силовую чакру к сердечной и, далее, к коронной чакре. И тогда вы будете жить в восхитительном мире. И у вас не будет необходимости заниматься чем-либо, что ниже шеи. Именно так это происходит у настоящих мастеров. Настоящие мастера не живут чем-либо, что ниже шеи. Они живут тем, что выше шеи.

        И мне всегда хотелось знать: «Как это может быть? Этого ли Господь хочет от нас? Должно же быть что-то большее этого». И потом я узнал, что, действительно, Господь хочет, чтобы мы жили энергиями всех чакральных центров нашего тела. Мы полностью должны использовать корневую чакру, полностью — силовую чакру, сердечную чакру и, конечно же, самую высокую — коронную чакру. Мы должны полностью использовать все чакры.

        Но если мы поднялись так высоко, это не значит, что, теперь мы можем игнорировать пять нижних чакр. Дело не в том, чтобы отсечь их. А в том, чтобы... Я не имел в виду отсечь их, особенно то, о чём я рас сказывал. И я не понимаю над чем вы смеётесь. Она, вроде, даже подмигивала, когда я говорил об этом. Я думаю, она не совсем понимает, о чём идёт речь. Речь не о том, как отделить себя от... Внимание! Речь не о том, чтобы отделить себя от тех пяти более низких чакр и просто пребывать в этих высших, или даже в самой последней чакре. Нет. Мы говорим о том, чтобы поднять свою энергию, но при этом поддерживать связь со всеми чакрами, которые расположены ниже. И это означает целостную жизнь.

        Жить целостной жизнью означает даже больше, чем всё это, — больше, чем просто очищать свои мысли или избавляться от негативности; больше, чем иметь упрощённые представления о здоровой жизни и соблюдать диету; больше даже, чем использовать в своей жизни все чакральные центры.

        Целостная жизнь включает в себя пересмотр всей нашей жизни, новое понимание того, как вся эта система работает. Я имею в виду весь процесс, который мы называем жизнью. И это предполагает обретение нового понимания целостности того существа, каким мы являемся, каким мы действительно являемся. В наше время — да и во все времена — большинству людей трудно руководствоваться в своей жизни глобальной идеей своей собственной целостности. И причина всех трудностей — страх. В жизни большинства людей в той или иной форме присутствует страх.

        «Беседы с Богом» говорят нам, что есть только две области, откуда исходят все слова, мысли или дела; что всё, о чём мы думаем, говорим или делаем, происходит либо от любви, либо от ненависти. И у значительного большинства представителей рода людского обычно именно страх контролирует и создает мысли, слова и действия. И поэтому одним из первых шагов на пути к целостности, к целостной жизни является освобождение от страха. Вы знаете, что слово страх ( fear ) — это акроним, или аббревиатура, означающая следующее: «ложная очевидность, которая оказывается реальностью» (false evidence appearing real). Есть другой акроним: «чувствовать возбуждение и готовность» ( false evidence appearing real).

        Один из моих замечательных учителей однажды поделился со мной этим знанием и произнес то, что я запомнил на всю жизнь: «Нил, называй свои страхи приключением». Разве это не потрясающая мысль? Называть свои страхи приключением. Когда я начал это делать, я стал освобождаться от своих страхов. Я также начал присматриваться к тому, что так пугало меня раньше. И, конечно, то, что в конечном итоге больше всего пугало меня, был Бог. Понимаете, я считал, что Бог никогда не простит меня за всё то, чем я был, и за всё то, чем я не был; за всё то время, когда мне не удавалось быть тем, чем, как я думал, Бог хотел, чтобы я был; или за все те случаи, когда я вёл себя неподобающе, с точки зрения требований Бога, — как я их раньше понимал.

        И, конечно, эти требования были предъявлены мне обществом и многими, многими людьми в моей жизни. И только когда я стал создавать свои собственные отношения с Богом, я смог уйти от страха перед реакцией Бога на то, как я проживал свою жизнь.

        Вот утверждение, которое Бог хочет, чтобы мы произносили, даже если мы обозреваем длинный список наших так называемых проступков: «Я невиновен, я неповинен. Я невиновен, я неповинен».

        Это не означает, что я никогда в своей жизни не совершал ничего такого, что буду совершать повторно снова и снова, но каким-то иным образом. Это даже не значит, что я решил уйти от ответственности за последствия своих действий. Тем не менее, это означает, что я неповинен и невиновен в каких бы то ни было преступлениях.

        Если же быть человеком — это преступление, то я виновен. Если находиться в процессе развития — это , преступление, то я виновен. Если расти, сознавая, ощущая, понимая и проявляя себя таким, каков я есть, — это преступление, то я виновен. Но если всё это не является преступлением, а я могу вас уверить, что в царстве Бога это таковым не является, тогда я невиновен и неповинен. И Бог не накажет меня только за то, что я что-то не так понял. И меньше всего, меньше всего Бог станет наказывать меня за то, что я поступил не так, как казалось правильным кому-то ещё.

        Я поделюсь с вами моим личным опытом, полученным в детстве. Вы помните, что я родился и вырос среди католиков, и с самого раннего детства меня научили креститься так, как принято у католиков, хотя не только у них. Представители греческой православной церкви также осеняют себя крестом.

        Итак, вот что я помню о том, чему меня учили. Осенение себя крестом — я ни в коем случае не хочу выказать неуважение к кому бы то ни было, не волнуйтесь, пожалуйста, — осенение себя крестом делается следующим образом: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа» (осеняет себя крестом). А представители православной церкви — если среди аудитории есть прихожане этой церкви, то вы подскажете мне, — делают это следующим способом (осеняет себя крестом).

        Вы заметили разницу? Я сначала дотронулся до этого плеча, а затем коснулся этого, а не наоборот. Я помню, как монахиня сказала мне, когда я был в третьем классе, что наоборот делать неправильно, и что это не работает, или, по крайней мере, мой ум третьеклассника сделал заключение из того, что она сказала, что иначе креститься неправильно.

        Знаете, есть огромное количество способов делать что-либо неправильно. Есть люди, утверждающие, что необходимо расстелить ковер и бить поклоны на Восток по крайней мере три раза в день. Есть люди, которые говорят, что вам можно стоять только в определённом месте перед Стеной Плача. И если вы женщина, то вы не можете стоять там рядом с мужчинами. Есть люди, утверждающие, что вам необходимо выполнять тот или иной ритуал, иначе вы не попадёте на небо. И таким вот образом мы набираемся идей и представлений о том, что хорошо и что плохо, что Бог требует и чего не требует. И просто поразительно, сколько вины мы несём в себе за то, что совершили в жизни. Некоторые поступки мы совершили в детстве, будучи абсолютно невинными. И это печальнее всего, что даже маленький ребёнок вынужден чувствовать вину за что-то, что он сделал.

        Я помню, что когда мне было около одиннадцати лет, я ел гамбургер и внезапно вспомнил: «О, Боже, сегодня пятница». Я был настоящий юный католик, и я подумал, что совершил грех, потому что мне говорили, что есть мясо по пятницам — это грех, хотя и простительный. И я помню, что был очень расстроен, потому что забылся на мгновение и совершил это.

        Я совершил это в закусочной поблизости от дома. Когда я пришел домой, моя мама взглянула на меня и спросила: «Что случилось? С тобой всё в порядке? Тебя кто-то обидел? Что с тобой?» И я ответил: «Нет, но я ел мясо, я ел мясо. Я забыл, что сегодня пятница. Господь разгневается на меня». И я действительно, действительно так думал в свои одиннадцать лет. Моё сердце разрывалось, потому что я был по-настоящему верующим, я был, как говорится, церковным мальчиком. Над чем вы смеетесь?

        Итак, я сказал своей матери: «Я ел мясо. Я забыл, что сегодня пятница». И моя мама, да благословит её Бог, она просто взяла меня за руку и сказала: «Дорогой мой, это ничего. Я уверена, что всё в порядке. Не расстраивайся из-за этого».

        Моя мама была достаточно мудра, чтобы понять, что в возрасте одиннадцати лет, я, вероятно, не был готов понять, что Бога это не волнует. Только много лет спустя, когда мне исполнилось двадцать один, я начал улавливать этот момент. Потому что, когда мне исполнилось двадцать один, так уж случилось, что в нашей местной газете на первой полосе появилась статья с таким броским заголовком, и там говорилось: «Папа Римский заявил, что употребление мяса в пищу по пятницам более не является грехом». И я подумал: «Как это замечательно! Теперь все люди, которые едят мясо по пятницам могут избавиться от...» Они никогда не попадали в ад, конечно, потому, что невозможно попасть в ад за то, что ешь мясо. На самом деле, есть мясо по пятницам было своего рода моральным проступком, но ни в коем случае не преступлением.

        Я привожу в качестве примера то, как меня воспитывали, и я надеюсь, что вы не возражаете, — я ведь говорю о своём детстве. Мы все можем поделиться подобными рассказами о том, как, независимо от нашей религии, нас вынуждали, заставляли в детстве почувствовать свою вину из-за такого рода поступков.

        Ну, я должен сказать вам, что, если бы всё ограничивалось мелочами (которые мой отец называл «мелким картофелем»), то это бы не было проблемой. Но дело в том, что половина рода человеческого несёт в себе огромный комплекс вины по поводу многочисленных удивительных проявлений того чуда, которым мы являемся. Например, то, о чём мы недавно говорили, а именно: радостное и праздничное выражение нашей сексуальности, и это очевидный пример одной из причин, по которой мы чувствуем вину. Или, например, богатство — некоторые люди чувствуют вину из-за того, что у них много денег. Они позволяют себе настолько сильно почувствовать вину, что начинают раздавать деньги, как безумные, для того, чтобы успокоить чувство вины. «Да, я имею много денег, но я раздаю четверть миллиона долларов в год. Я чувствую себя немного лучше, несмотря на эту неприятную ситуацию, в которой я оказался».