Низкий поклон деревне Дубровке

Деревня находилась в восьми километрах от шоссейной дороги Москва – Варшава. Поэтому, когда началась война, фашисты к нам пришли очень быстро. Торопились к Москве.Заявившись в деревне, они сразу стали устанавливать свои порядки. Нас в первый же день выселили из дома в погреб – троих детей, старуху и беременную маму. В погребе было сыро, темно и очень холодно. Вскоре бабушка умерла, а мама потеряла ребенка. 18 февраля 1942 года всех взрослых собрали на пригорке, где уже давно стояли виселицы. Приказали быстро собрать вещи и явиться всем к комендатуре. Мама прибежала домой, одела нас потеплее, все остальное бросила, посадила братишку двухлетнего в саночки, мне дала палочку, чтобы я шла сзади и толкала санки, а сама с девятилетней сестрой впряглась в них. Вот так мы тронулись в путь. Иногда нас везли на машинах, иногда мы несколько дней жили в каких-то бараках за колючей проволокой, а с другой стороны стояли автоматчики. И снова шли дальше. Голодали, болели. Люди умирали вокруг постоянно. Нас били, над нами издевались…Так мы дошли до Белоруссии. Помню, как фашисты, смеясь, говорили: вот до Польши дойдете, там отдохнете. Но не сбылись их звериные желания. Когда мы снова остановились в каком-то лагере, на него совершила налет партизанская бригада. Наших мучителей, конвой и собак поубивали к черту (туда им и дорога!), а нас освободили. Нашу семью забрал к себе в деревню Дубровку партизан дядя Ян. У него тоже была семья: жена тетя Полина, двое детей, а Полина ждала третьего. Эти люди достойны самых лучших, самых красивых слов, не передать, как я им благодарна. Они встретили нас, грязных, завшивленных, больных и голодных, оборванных. Отмыли, накормили, разделили с нами кров и пищу. Они относились к нам как к родным: прятали от бандеровцев-полицаев, от карателей. Никто из жителей Дубровки не выдал нас. А ведь мы были беженцами из концлагеря – нас бы сразу расстреляли. В той деревне мы и дождались, когда пришла Советская армия. Здесь я пошла в первый класс. Когда мы решили возвращаться домой, провожала нас вся Дубровка. Люди делились кто чем мог. В горшочках несли семена: гречиху, просо, горох. К тому моменту мы уже знали, что Леоново наше сожгли, что ждет нас дома пепелище… Так и было. В апреле 1945 года мы вернулись домой. От нашего нового красивого дома осталась только печка, а вокруг все заросло крапивой. Вырыли землянку, стали жить. В землянке и встретили известие о Победе, плакали и смеялись. В землянке мы жили до 1950 года. Затем и дом построили, и жизнь наладилась, и все самое страшное осталось позади…Римма ТАЛДИНА, Владивосток