Ряженье

Эта статья рассказывает о таком явлении, как ряжение, делает обзор обрядов календарного и жизненного цикла, в которых ряжение существовало, обязательные принципы ряжения, суть этого явления и опасность.

Ряженье — изменение облика человека и особая форма игрового поведения, носящая ритуальный характер. С языческих времен ряженье наделялось особой магической силой, но постепенно превратилось в игровое времяпровождение молодежи.

Когда устраивались ряжения – прежде всего на Святки, а также на Масленицу, в Кузьминки, на Русальной неделе, в Семик и Духов день. У русских ряженье входило и в ритуалы жизненного цикла. В Святки же, в отличие от других календарных сроков, ряженье устраивалось в темное время суток — вечерами.

Ряжение в рамках календарного цикла

Повсеместно и наиболее разнообразно эта форма поведения представлена в святочный период (см. Святочное ряжение).

Масленичное ряженье было распространено локально в центральной России и Сибири и связывалось в основном с последним днем сырной недели — с обрядом проводов Масленицы.

В отдельных местных традициях бытовало ряженье в рамках обрядов весенне-летнего цикла, что типологически близко масленичному ряжению, так как здесь оно также использовалось в структуре ритуальных процессий-«проводов». Чаще это обряды троицкие: на русальной неделе, Семике, в Духов день, на всесвятской неделе —  реже в егорьевских, пасхальных, петровских обрядах. (например, обряд «проводы Ярилы», «проводы русалок», «похороны кукушки»).

Осеннее ряженье проходило в Кузьминки, Сергиев день. С одной стороны, это ряжение соотносится с сезоном молодежных посиделок и с точки зрения тематики и системы персонажей представляет собой сокращенный вариант святочного ряженья. С другой стороны, в единичных случаях ряженье приходится на даты осенних «родительских» дней, т.е. дней поминовения всех умерших.

Ряжение в ритуалах жизненного цикла

В структуре ритуалов жизненного цикла человека феномен ряженья практиковался в свадебном обряде почти повсеместно. Ряженые останавливали свадебный поезд по дороге от венца и требовали выкуп, ряженые на второй день свадьбы будили молодых, вымазывали сажей всех участников свадебного стола. На второй или третий день «пастухи» из дома невесты искали «ярку», «овцу», «телку» и под. В Пермской, Рязанской, Саратовской губерниях имели место случаи ряженья в рамках похоронно-поминальной обрядности, представляющие собой инсценированный уход покойника или его души в «иной» мир.

Что поясняет нам такое явление как ряжение своим названием?

В разных местностях ряженых называли по-разному, и во всех случаях мы можем увидеть в названии отражение сути этого явления. Названия «рядихи», «нарядихи», «наряжухи», «нарятчики» указывают на основной принцип ряженья — изменение внешнего облика с помощью того или иного костюма. Тот же смысл содержится в названиях «окрутники», «окрутки». По мнению же Л.М. Ивлевой, автора наиболее фундаментального исследования по обрядам ряженья (монография «Ряжение в русской традиционной культуре, 1994г), эти названия, образованные от корня -крут, связаны с феноменом оборотничества/превращения. Что указывает на внутреннюю суть ряжения: надевание масок означает не просто изменение внешнего облика, но и обращение/превращение внутренней сути существа, хоть и на время. Севернорусские названия типа: «щеголь», «машкара», «тряпосьники», «хари», «харюшки», «личины», «пужала», «пугалашки», «страшки», «хухольники» (ср. арх. «хухтать»- лукавить, лицемерить — Даль В.И. 1996, т.4, с.569), отражают материал ряженья (тряпки, маски) и содержат оценочные характеристики, связанные большей частью с отрицательными чертами ряженых — некрасивые, пугающие, страшные. В других названиях (Поволжье, владимирск., санкт-петербургск.) указывается календарная приуроченность ряженья: «святошники», «святки», то есть ряжение в святочный период, «таусники», происходящее от названия песен «таусень», которые исполняли во время колядования. В ряде именований — «игорка», «слушальники», «гулельщики», «пужало» — отмечаются характерные действия для ряженых. Значительная часть названий соотносит ряженых с существами «иного» мира: вологодские именования «умрун» (покойник), «Смерть»/ «белая баба»/ «Баба-Яга», смоленское — «старчихи», новгородское — «белохи», севернорусские и сибирские — «фофанцы» (ср. «фофан» — черт — Даль В.И., 1996, т.4, с.538), «шулики»/»шиликуны»/ «шулюпаны», «шишиморы» (кикиморы), «лешаки», «кудесы»/ «кудесники», «букушки», «смута» и др.

Но, несмотря на определенную близость ряжения и оборотничества, феномен ряжения в корне отличается от оборотничества: если колдун и нечистая сила обладают магическими способностями благодаря своей «природе», ряженые же лишь изображают, инсценируют перевоплощение и наделяются магической силой, по традиционным представлениям, в результате изменения облика и лишь на время этого изменения.

По какому принципу рядились?

При создании ряженого персонажа одним из основных был принцип противопоставления «своего» «чужому».

Например, девушки и женщины могли рядиться в мужчин, и наоборот – это противопоставление по полу.
Дети и молодежь одевались стариками, пожилые — женихом и невестой (противопоставление по возрасту),
человек наряжался животным (здесь противопоставление по природе). Из животных в основном рядились в медведя/медведицу с медвежатами, быка, козу, барана, коня/лося, собаку, волка, поросенка, журавля, гуся, страуса, курицу/петуха, лягушку, пчелу.

Другие противопоставления:
— мир живых/мир мертвых: покойник (др.названия умрун, беляк), белая баба (Баба-Яга, смерть)
— мир людей/»иной» мир: человек рядился мифологическим существом: шишок, шиликун, кикимора, черт и под.
— этническая принадлежность: цыгане, мордвины, малороссы, остяки, вотяки, самоеды, татары, турки, испанцы, тирольцы, китайцы и др. Главным в изображении «этнических» персонажей являлась не внешняя демонстрация характерных национальных черт (представители разных этносов могли изображаться одинаково, отличалось только их именование в местных традициях), а идея их «чуждости» русским как иноземцев, иноверцев, а также как живущих иным укладом и занятиями.
— разные ступени социальной иерархии: социальный «верх»: барин, становой, урядник, воевода, ревизоры, судья, писарь — органы власти, — уклад жизни и занятия которых отличались от крестьянского труда. И социальный «низ»: нищие, странники, разбойники, бродяги-горбуны, отличающиеся от крестьян локальной незакрепленностью и соотносимые с идеей постоянного пути, в связи с чем образы нищего и странника, например, в мифопоэтических представлениях наделяются особым знанием и, соответственно, магической силой.
— полная/неполная семья: сиротка.
— жизнь мирская/жизнь духовная: попы/священники.
— жизнь мирская/жизнь военная: солдат, драгун, улан, гусар, боец, стрелок, казачок. Образ солдата в традиционных представлениях также связан с мотивом дороги и особыми умениями и знаниями.
— представители разных «профессий», отличающихся от традиционного крестьянского занятия — земледелия: кузнец, мельник, коновал, плотник, печник, рыбак, охотник, шерстобит/котовал (т.е. валяющий коты, род обуви), сапожник, пекарь, лекарь и др. Многие из представителей отмеченных профессий, по народным представлениям, наделялись магическим знанием, умением общаться с нечистой силой и противостоять ей.

Некоторые из персонажей сочетали в себе ряд признаков, отличающих их от «обычного, нормального человека-крестьянина». Так, например, «цыгане» оказывались «чужими» и по этническому признаку, и по иному укладу жизни (не оседлый, а кочующий), и по занятиям (выпрашивание, воровство и проч.), и по владению особым знанием (умение гадать, предсказывать судьбу).

Почему ряжение считалось опасным для человека?

Несмотря на то, что ряженье являлось необходимым и обязательным как обрядовое действо, отношение к нему в народной среде имело двойственный характер. Ряжение осуждали из-за причастности к «иному» миру и непосредственной опасности для самих ряженых, надевающих на свое лицо маску.

Изменение внешности, надевание маски, по народным представлениям, изменяло и внутреннюю сущность ряженого, что проявлялось в его поведении, совершенно неприемлемом в повседневности, но признаваемом только в рамках обрядности. При маскировании индивидуальные черты человека как бы исчезали, исчезал и он сам, а появлялось другое существо — ряженый персонаж.

Стремление ряженых к неузнаванию

В этой связи можно заметить в этнографических источниках частое упоминание о стремлении ряженых к неузнаваемости. Они старались создать скрывающие их внешность костюм, маску, измененить индивидуальные особенности движений, голоса (или просто молчали), а также оборонялись от тех, кто приближался: поколачивали батогами, камнями, обернутыми в тряпицу. Если ряженого узнавали и называли по имени, он либо убегал и больше не появлялся на беседе, либо получал шуточное наказание: его качали, «били», давали какое-либо смешное задание, требовали выкуп (песенный, танцевальный или денежный). Разоблаченный ряженый, по-видимому, не мог, не имел права продолжать «игру», так как, по народным представлениям, нельзя было быть одновременно и ряженым персонажем и «своим» человеком (то есть  «чужим» и оттого неведомым и своим же, известным всем в деревне). Возможно, продолжение ведения игры в ситуации разоблачения ряженого, могло нарушить исконную природу человека, поскольку крестьяне верили, что надеть маску означает надеть лицо черта. «Срамное» поведение, по традиционным представлениям, возможно для ряженого персонажа, но отнюдь не для узнанного всеми человека. От того, что маски воспринимались в народном сознании как опасный предмет, воплощающего в себе средоточие нечистой силы, их использовали далеко не все ряжеными (по большей части, специально сделанные маски надевали мужчины; женщины же маскировали лицо иными способами: с помощью платка, сетки, полотенца и т.п. По этой же причине маски не хранили в доме, считая, что они могут принести несчастье.

Обязательной акцией для всех, кто участвовал в святочных увеселениях — игрищах, гаданиях и особенно в ряженье — являлось омовение крещенской водой у «иордани», осмысляемое как очищение от соприкосновения с нечистой силой во время Святок.

Статья составлена по материалам Российского этнографического музея.