Россия угодила в двойное кольцо окружения

Более половины россиян опасаются военной угрозы со стороны других стран. Такой результат, как сообщает РБК, показал опрос Левада-центра, проводившийся в декабре прошлого года. При этом рекордно выросло число россиян, верящих в то, что армия способна защитить страну.

По данным социсследования, 56% опрошенных считают угрозу войны реальной. Сомнения в ее начале выразили 39% респондентов.

Подобные исследования центр проводит с 2000 г. Пик страхов пришелся на январь 2015 года, когда в риск войны верили 68% респондентов. Сейчас, конечно, меньше, но все равно столько же, как было в январе 2014 на фоне событий на Украине и в Донбассе.

РБК также напоминает, что в апреле прошлого года, согласно данным опроса ФОМ, в реальность угрозы масштабной войны между Россией и странами НАТО верили 47% россиян, в то время как 39% опрошенных такой угрозы не видели. Кроме того, среди тех, кто верил в угрозу большой войны, лишь 17% допускали, что в ней может быть применено ядерное оружие. 75% опрошенных были убеждены, что человечество не переживет ядерный Апокалипсис.

— Напряженность в мире, действительно, усиливается, но главное — снизился, если так можно выразиться, болевой порог восприятия войны, — считает заместитель директора Национального института развития современной идеологии Игорь Шатров.

— В частности, для российских военных реальные боевые действия вновь стали обыденной работой. Все началось в 2008 году, когда в ходе Пятидневной войны принудили к миру Грузию. Это была первая за многие годы операция российских войск за пределами страны. Причем это была уже война по правилам XXI века — война в прямом эфире, война, в которой широко применялись информационные технологии.

Война на чужой территории, причем маленькая победоносная война, как раз и снижает тот самый болевой порог до уровня применения анестезии. То есть в массовом сознании война стала совсем безболезненным делом. Но, конечно, не для тех наших сограждан, кто в результате войны потерял своих близких. Однако незначительный масштаб потерь не сделал скорбь всеобщей, зато повысил патриотические настроения в обществе, которые в обязательном порядке имеют ввиду и готовность к отпору агрессии.

События на Украине, в Донбассе показали допустимость самого факта войны в Европе, причем войны даже в крупных городах. Боевые действия сопровождалось огромными жертвами, но жертвы эти понес хоть и братский народ, но все же речь шла о территории другого государства. Бескровное возвращение Крыма в родную гавань еще раз подтвердило возможность маленькой победоносной войны. А события в Сирии довершили картину. Успешная война на дальних рубежах закрепила уверенность в непобедимости российской армии, которая не допустит врага на родную землю. Вот фон, на котором в обществе созрели те настроения, о которых свидетельствует опрос. Основная причина довольно спокойных рассуждений о вероятности войны – уверенность в том, что российская армия способна противостоять внешней угрозе.

СП»: — Наибольший страх россиян перед войной социологи фиксировали на фоне событий на Украине и конфликта в Донбассе. Чем это объяснить? И почему потом страх снижался, а теперь снова вырос?

— Общество поначалу с трудом переваривало кадры очередной войны в прямом эфире. Многие не воспринимали Украину де-факто иностранным государством. Бомбардировки, обстрелы Донецка воспринимались как бомбардировки, обстрелы российского города. Возник страх. Постепенно пришло осознание того, что война хоть и близко, но не у нас. А операция в Сирии укрепила уверенность в российской армии, которая защитит от врага. Страх пропал, а вместе с ним и боль ослабла. Нынешние страхи уже не связаны с Украиной. Они – порождение антироссийской повестки на Западе. Они не конкретизированы и напоминают те абстрактные страхи периода холодной войны между Западом и СССР.

СП»: — По-вашему, существует ли сейчас реальная военная угроза России. От кого? Есть ли предпосылки, схожие с теми, что были в 1914-м или 1939-м?

— Существует ли угроза мировой войны, как в 1914-м или 1939-м? Для этого должна возникнуть сила, которая решится выступить против существующего миропорядка, пожелавшая не скорректировать, а сломать его. То есть должен появиться несистемный игрок, пожелавший создать новую систему. Таким игроком, на мой взгляд, является международный терроризм или те, кто за ним стоит. Они уже провели на Ближнем Востоке эксперимент по собственной институализации. Усилиями России эксперимент прерван. Но желание его повторить в других регионах остается.

Существуют ли другие угрозы для России, помимо общей угрозы мировой войны? Сомневаюсь, что есть конкретное государство, которое рискнуло бы напасть на Россию.

СП»: — Как тема внешней угрозы отвлекает от внутренних проблем? Вот на Украине постоянно твердят, что Россия вот-вот нападет. В Америке тоже, в Британии... Понятно, что они таким образом переключают внимание аудитории с внутренних проблем на внешние. А у нас?

— Внешняя угроза всегда отвлекает от внутренних проблем. Это правило, которое любыми политиками — нашими или зарубежными без разницы — используется периодически в целях консолидации общества.

СП»: — А могут ли внутренние проблемы в обозримом будущем стать дестабилизирующим фактором, который россияне воспринимали бы как более серьезную угрозу, в сравнении с внешней?

— При наличии реальной внешней угрозы внутренние проблемы, на мой взгляд, не могут дестабилизировать общество. Пример Великой Отечественной войны тому доказательство. Против Гитлера пошли и те, кто боготворил Сталина, и те, кто его ненавидел. Однако сейчас, в эпоху глобализации появились новые смыслы. И, действительно, существует угроза потери человеком собственной идентичности. Такие забывшие о своих корнях, отказавшиеся от национальных и государственных признаков люди будут готовы отдать управление своей страной любому внешнему игроку, который пообещает им сладкую жизнь за отказ от защиты Родины.

По мнению руководителя экспертной группы «Крымский проект», политолога Игоря Рябова, результаты исследования можно объяснить тем, что в мире не прекращаются войны, а российская армия настолько окрепла с 90-х годов, что оставаться в стороне от локальных конфликтов ей все труднее.

— Плюс остаётся реальной военная провокация на российско-украинской границе. Если сторонники военного конфликта такую провокацию реализуют, России придётся ответить.

«СП»: — Сообщается, что исследование проводится с 2000 года. Насколько мир изменился с тех пор? К чему он движется?

— Начало 2000-х проходило под знаменем ещё старых консервативных элит. Ширак, Коль, даже Буш — это не нынешняя поросль марионеток, которые растеряли политическую волю Европы. Мир стал более вульгарен, и вызовы более не камуфлируются.

«СП»: — А не преувеличивается ли вероятность открытой внешней агрессии? И у нас, и на Западе.

— Внешняя угроза везде играет на внутреннюю аудиторию. В США это чисто внутриамериканская игра, в Европе это отвлечение от проблемы мигрантов. В России военная риторика тоже используется для внутренней ситуации. Во-первых, она мобилизует население, не даёт ему превратиться в овощной ряд, озабоченный только потреблением. Во-вторых, что, конечно, хуже — такая риторика отвлекает от социальных кризисов. Таких, как пенсионная реформа. Но военная пропаганда внутри страны всегда более сложное явление, чем кажется. Военные традиции, культура, историческая память — они в нас сидят крепко.

«СП»: — Существует ли реальная угроза масштабной войны между Россией и НАТО?

— Существует. Сегодня кризисы могут развиваться стремительно. Победи военный переворот в Турции — и нам, скорее всего, пришлось бы опять готовиться к войне с этой страной. Переворот и был нацелен на эту перспективу. Турция — страна НАТО.

«СП»: — Уровень доверия к армии растет. Насколько на него повлияло участие в сирийском конфликте?

— Российская армия на практике показала свою эффективность в Сирии, решив задачу уничтожения ИГИЛ* в лучших традициях российской армии. Экономя силы, помогая восстановить гражданскую жизнь в Сирии, точечно уничтожая врага, оберегая жизненную инфраструктуру. Западные армии привыкли работать на убой. Они это в очередной раз продемонстрировали в Ираке и Сирии, достаточно вспомнить штурм Ракки и Мосула

«СП»: — Как думаете, в каких случаях возможен ядерный конфликт?

— Ядерный конфликт возможен только в случае прямого столкновения с США. Но эта страна себя любит и никогда на такое не пойдёт, боясь ответного удара. Война с США возможна только в случае победы в этой стране партии Апокалипсиса. Справедливости ради, надо отметить, что такая партия там есть.

«СП»: — Это кто же?

— Вот, например, Хиллари Клинтон — опять хочет стать президентом. А выборы в США сейчас как рулетка. Может и зеро выпасть. И Клинтон победить тоже.

Международное положение:  Вашингтон ностальгирует по «ручной» России

Новости политики:  США намерены и дальше консультировать Украину по реформам армии

* «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, его деятельность на территории России запрещена.