Иван Макаревич: Я три года был свидетелем Иеговы

В кинопрокат вышла картина Григория Константинопольского "Русский бес", завоевавшая на Кинотавре приз за лучшую режиссуру. Metro поговорило с исполнителем главной роли Иваном Макаревичем о любви к насилию на экране, религии и неудобных вопросах.

Герой Макаревича – бедный, но амбициозный молодой дизайнер Святослав. Он помолвлен с девушкой из богатой семьи, и её отец даёт парню деньги на открытие собственного ресторана. Однако на пути к новой успешной жизни у Святослава постоянно возникают неожиданные препятствия, с которыми он расправляется с шокирующей кровожданостью.

Ваш герой – полный отморозок, который творит на экране страшные вещи. Как вы решились на это?

Мне не нужно было решаться. Я в этот сценарий влюбился, как только прочитал. Никто у нас не пишет так круто, как Григорий Михайлович. Поэтому у меня даже сомнений не было – я понимал, что очень хочу сниматься. Я люблю фильмы, которые тебя как будто режут бритвочками изнутри.

То есть, вы наоборот наслаждались всем этим садизмом?

Ну это всё-таки не слэшер, где ты всех от души бензопилой косишь – мечта всех мальчишек (Смеётся). У моего героя всё происходит через дикую боль и ужас, поэтому приходилось из себя нехорошие эмоции доставать, но ради этого я и шёл в профессию. И, признаюсь, этой ролью я дико горжусь.

Кажется, что вы создали новый тип злодея для русского кино. Чем или кем вдохновлялись?

Естественно, я пересмотрел "Американского психопата". Но главным вдохновением для меня стал режиссёр. Он меня полностью вылепил. Можно сказать, что я выкинул себя из своей оболочки и на время стал Григорием Михайловичем. Я реально не помню, что у меня в жизни в этот момент происходило, настолько был погружён.

Что движет вашим героем?

Страх и любовь. Думаю, это два самых страшных чувства, которые могут провоцировать людей на жуткие поступки.

В фильме жёстко проходятся по религии и священникам. Вы религиозный человек?

Нет. Знаете, я был свидетелем Иеговы три года, много всего передумал и пережил в то время. В итоге пришёл к пониманию, что никто ничего не знает и я в том числе. Я за религию незнания. Ты не знаешь – и не выпендривайся, не пытайся доказать того, что ты не знаешь. Надо просто прожить классную жизнь.

Не было боязни оскорбить чувства верующих?

Нет, мне было в кайф высмеять священников. И грехи потом я не ходил отмаливать.

Пару лет назад вы заявляли, что планируете уехать в США, потому что там больше возможностей для работы.

Планы поработать в США есть до сих пор, но когда в моей жизни появился Константинопольский, у меня зародилась надежда, что и здесь не всё потеряно с кино. К тому же я запустил свой бренд одежды, который требует внимания. И у меня просто ушло это тинейджерское ощущение: "Если уезжать – то навсегда". Я продолжаю прокладывать дорожку в Америку, но параллельно с работой здесь. Посмотрим, что получится.

Вы редко снимаетесь, потому что нет предложений или совсем ничего не нравится?

У меня фильмография не такая большая, зато мне за неё не стыдно. Ну кроме одной истории...думаю, все понимают, о чём речь, Предложения у меня есть, но я читаю сценарии и понимаю, что ни за что в жизни не буду в этом сниматься, потому что это очень слабо. Зато у меня есть время заниматься музыкой, выпускать одежду. И мне нравится не быть зацикленном на чём-то одном.

Насколько я знаю, вы не любите отвечать на вопросы об отце. Задевают сравнения?

Сейчас меня уже ничего не задевает, и мне нечего скрывать – я отца очень люблю, у нас замечательные отношения. Меня раздражает бестактность. Знаете, когда тебе 31 год, а тебя постоянно спрашивают: "А когда ваши родители развелись?", "А ваш отец с вами общается?" Мне кажется это странным. Я – взрослый человек, который не пытается никому ничего доказать.