Почему скрипка — инструмент дьявола

Скрипка занимает особенное место не только в оркестре, но и в искусстве многих жанров - в том числе литературе и в живописи. Только она, обладательница особенного голоса, бывает волшебной, инфернальной, связанной с потусторонними силами. Дьявол и скрипка, скрипка и дьявол - такое сочетание появляется в литературе и изобразительном искусстве из века в век. Совершенно достоверно известно, что дьявол прекрасно играет на всех музыкальных инструментах, но особенно любит скрипку. Именно поэтому стихотворение Гумилева «Волшебная скрипка» заканчивается тем, что мальчику разрывают горло бешеные волки, ведь он не смог выполнить условий сделки с чертом. О любви дьявола к скрипке стоит помнить, когда слушаешь «Пляски смерти» Сен-Санса или «Пляску ведьм» Паганини - а также, когда читаешь «Крейцерову сонату» Льва Толстого, которая заканчивается убийством из ревности женщины, которая уж слишком увлеклась исполнением бетховенской сонаты для скрипки и фортепьяно. Почему так вышло, как скрипка стала архетипичным дьяволовым мотивом в искусстве? Дьявольская трель Существует несколько легенд, связанных с любовью черта к скрипке. Одна из главных - история, произошедшая в 1713 году. Главный скрипач-виртуоз того времени, итальянец Джузеппе Тартини, заснул. Проснувшись, он рассказывал увиденный сон: будто бы во сне к нему явился дьявол, и музыкант продал ему душу. Тартини дал черту скрипку, чтобы послушать, как тот играет - и тот исполнил такую потрясающую мелодию, что итальянец почувствовал себя заколдованным. Когда Тартини проснулся, он помчался записать услышанную музыку, но - по собственному признанию, она была в сотню раз хуже исполненной дьяволом вариации. Соната соль минор, тогда сочиненная (или записанная) Тартини сохранилась до наших дней. Ее так и называют - «Дьявольская соната» или «Дьявольская трель», и она пользуется большой любовью у скрипачей, желающих продемонстрировать свое мастерство. Черный пиар Паганини О том, что великий скрипач продал душу дьяволу ради своего мастерства, часто говорили те, кому в 1-й половине XIX века услышать игру Паганини, который гастролировал по всей Европе. Высокий, бледный, худой, с развевающимися черными волосами и длинными пальцами, он производил впечатление и сам по себе, вне сцены. Когда же Паганини оказывался на сцене и брал в руки свою «гварнери», публика оказывалась будто под гипнозом, так экспрессивна была его игра. А если ему хотелось, то зрители начинали от его игры рыдать, впадая в настоящие истерические припадки, женщины падали в обмороки, и т. д. Паганини любил театральность - она была одной из составляющих его успеха. Ходили слухи, что он продал дьяволу свою душу ради мастерства, более того - еще и душу своей матери. Утверждали, что струны его скрипки были сделаны не из кишок животных, а из тел влюбленных в него несчастных женщин, причем изготовлены они были по всем правилам черной магии. На сцену он выходил в темных очках, мол, потому что на самом деле уже умер, и если бы он не прятал глаза, то все бы увидели, что они горят адским пламенем. Гетевский «Фауст» пользовался тогда чрезвычайной популярностью, и весьма повлиял на восприятие скрипача. Карикатуристы той эпохи изображали Паганини отбрасывающим тень с рогами и копытами, играющем на ведьмовском шабаше, в полете, заставляющим плясать скелеты - или просто посреди обычных зрителей, поклоняющихся ему в гипнозе. Когда Паганини умер, не успев причаститься, отсутствие данного таинства плюс эти слухи привели к тому, что католическая церковь отказала ему в погребении в освященной земле. Потребовалось пять лет и папская апелляция для перезахоронения. Гумилев, Блаватская и все-все-все Подсознательно (а может, сознательно) Тартини и Паганини использовали для роста своей популярности легенды о связи скрипки и дьявола, которые ходили издавна. Уже в XVI веке - вскоре после появления скрипки классической формы, появилось стихотворение про дьявола со скрипкой (приписывается Памфилусу Гегенбаху). В XVI-XVII вв.еках мы находим многочисленные гравюры и картины, в которых скрипку держит скелет - персонификация Смерти, то есть воплощение дьявола. В эпоху романтизма этот образ приобрел особенную популярность: например, в «Фаусте», написанном Николаем Ленау (1836) на скрипке превосходно играет Мефистофель. В 1849 году на музыку Цезаря Пуни в Парижской опере был поставлен балет-пантомима «Un Violon du Diable» на стандартный уже сюжет про скрипача, получившего волшебный инструмент от черта. Список произведений огромен - упомянем, в частности, еще оперу «История солдата» Стравинского (1918) на сюжет сказки из сборника Афанасьева про солдата, дьявола и скрипку. Образом инфернальной скрипки был заворожен Гумилев. Помимо уже упомянутого стихотворения 1907 года про «милого мальчика», на следующий год он пишет прозой «Скрипку Страдивариуса». К главному герою, старому скрипачу, там является дьявол, со словами: Сегодня ты совершенно случайно напал на ту мелодию, которую я сочинил в ночь, когда гунны лишили невинности полторы тысячи девственниц, спрятанных в стенах франконского монастыря. Это - удачная вещь. Если хочешь, я сыграю тебе ее, оконченную. После этого маэстро сходит с ума и разбивает свою «страдивари», страдая из-за того, что он не в силах повторить наигранную ему мелодию. К теме волшебного музыкального инструмента, который умеет превращать людей в волков, Гумилев вернется в пьесе «Гондла», однако поскольку ему вздумалось посвятить работу истории викингов, то скрипку пришлось заменить на лютню (по мнению поэта, в средневековой Исландии их было больше). Образ был популярен среди литераторов рубежа эпох. Даже мадам Блаватская написала рассказ «Ожившая скрипка» - про молодого скрипача, который в 1828 году решил заняться черной магией, чтобы превзойти Паганини. В ХХ веке скрипка уже не так важна, однако в самом главном жанре столетия - кинематографа мы снова встречаем ее в руках демонических фигур, например, у Призрака оперы. Исток волшебства Ученые пытаются объяснить, почему скрипка заняла такое особенное место в культуре. В-первую очередь этому, конечно, способствовало ее особенное звучание, которое выделяет ее из других музыкальных инструментов. Другая важная причина в том, что классическая скрипка, появившаяся в XVI веке, первые века «работала» лишь в качестве народного инструмента для танцев. Церковная музыка была обычно чистым вокалом (хоровым), либо создавалась с помощью величественных органов и т. п. И именно Церковь не одобряла народную музыку. Скрипка же, которую легко можно было принести на луг, чтобы плясать вокруг костра, на зимний карнавал, на масленичные безумства - действительно казалась «орудием дьявола», склоняющим крестьян ко всяким непотребствам, например, к танцам в обнимку с девушками. Не забываем, что звучание скрипки отличается особенной чувственностью… А танец - это ведь грех. Картины и гравюры на тему Пляски смерти (сцен, где персонификации Смерти танцевали в обнимку с глупыми грешниками) были крайне популярны, и скелеты в них не только отплясывали, но и музицировали. Этот сюжет в искусстве появился в XIV веке, а два века спустя, практически сразу после своего рождения, скрипка попадает в «Плясках смерти» в руки живого скелета (например, на гравюре Гольбейна Младшего 1520-х годов). Скрипачи - которые в первые века были бродягами, а не высокооплачиваемыми маэстро во фраках, воспринимались как фигуры подозрительные и опасные. Например, в 1711 году Джонатан Свифт, объясняя, почему он счел одного человека действительно виновным в изнасиловании, сказал: «ведь он скрипач и, следовательно, негодяй». Ныне же все эти истории про дьявола и скрипку поблекли, покрылись романтичным флером. А американцы снимают фильмы и пишут песни про то, как дьяволу свою душу ради мастерства продают гитаристы - времена навеки изменились. © Софья Багдасарова, My way, 2018