История болезни, или дневник здоровья

Глава IX (продолжение)

К счастью, человек устроен так, что пережитые болевые ощущения постепенно теряют остроту и из памяти выветриваются. Не прошло и года, как мы рискнули «нох айн маль» прибегнуть к медицинским услугам Германии. Все московские врачи в один голос и хором рекомендовали мужу пройти ещё раз диагностирование и курс лечения в хорошей германской клинике, специализирующейся на опорно-двигательных проблемах. Мол, они – немцы – в этих делах разбираются, можно сказать, собаку съели, и результаты лечения превосходят все ожидания. Чему только не поверишь, когда появляется надежда на улучшение состояния здоровья!

Выбор пал на клинику, затерявшуюся в лесистых горах Таунус, близ уютного чистенького городка Кёнигштайн, от которого рукой подать до Франкфурта. При ближайшем знакомстве с медицинским учреждением оказалось, что оно примыкает к симпатичному парку многозвёздной гостиницы. Отель первоначально был замком и принадлежал небедному аристократическому семейству. Со временем и знатная фамилия, и их жилище пришли в упадок. Полную разруху барских хором предотвратила продажа имущества. Операцию по спасению замок перенёс мужественно. Он сохранил своё лицо, но внутренности изменились до неузнаваемости, впрочем, до какой именно, теперь уж никто и не знает. И Первая, и Вторая мировые войны использовали замок в качестве госпиталя. В 45-м ему страшно повезло: американская авиация не удостоила его вниманием. Подземелье и сегодня производит впечатление. Оно могло бы служить прекрасной съёмочной площадкой для исторических небылиц или леденящих душу триллеров, или, на худой конец, навороченного детектива.

Каждое утро после раннего завтрака я переходила из живописного парка на территорию клиники, здание которой, увы, приятных мыслей не вызывало, – скучная, серая бетонная коробка с небольшими оконцами. Внешняя бесцветность полностью совпадала с внутренней. Длинные коридоры, унылые палаты-пенальчики. Даже одежда персонала не нарушала цветовой монотонности. Какая-то логика в этой колористической тоске проглядывала: чего радоваться, коли ноги не ходят, или шея не поворачивается, или руки не слушаются, а спину клинит. Я лично придерживаюсь другой точки зрения по поводу дизайна лечебных заведений. Коли тебе уж совсем плохо, пусть хоть глаз повеселится, если, конечно, он видит.

Первые два дня мы терпели: муж сдавал самые обычные анализы, ходил на не слишком выразительные процедуры, назначенные лечащим врачом. Молодая симпатичная дама греческой национальности с франкфуртским медицинским дипломом нам понравилась. Мужа кормили пять раз в день удивительно невкусной, но, наверное, очень полезной диетической едой с запахом советского общепита. Сорок восемь часов мы ждали назначенного два месяца назад термина с местным клиническим светилом – профессором Краковым... и дождались в конце концов. Ничего нового эмигрант из Польши не сказал, передового эксклюзивного лечения не предложил, ибо ни он, ни клиника им не располагали. Зато господин Краков настаивал на дорогущем и входящем в большую моду генетическом исследовании в лаборатории его друга, большого и видного учёного, проживавшего на другом краю Германии. На вопрос, а зачем оно нужно, мы получили исчерпывающий ответ:

– Возможно, благодаря его результатам станет понятно происхождение заболевания!

– А поможет ли генетическая ясность лечению возникшей проблемы?

Сей вопрос остался без вменяемых комментариев, и мы сэкономили на бывшей лженауке сталинских времён. Непотраченные средства пошли на удовлетворение низменных потребностей. Мы стали манкировать клиническими обедами и ужинами, заменяя их поездками по ресторациям близлежащих населённых пунктов. И хотя прогресса в работе опорно-двигательной системы мужа не наметилось, настроение его явно улучшилось. Он настроился на оптимистическую волну, расслабился и постарался получить хоть какую-нибудь сатисфакцию от «нох айн маль» общения с немецкой системой здравоохранения. Ему нравились индивидуальные занятия гимнастикой с инструктором из бывшей Югославии, массаж стоп в исполнении девушки из Белоруссии... да, пожалуй, и всё. Основной положительный заряд шёл от второй половины дня, свободной от лечения.

Мы открыли дивную пивоварню, где к пенному напитку подавались сосиски с острой или сладкой горчицей, а также с капустным салатом, сдобренным немереным количеством уксуса. Нам пришёлся по вкусу итало-немецкий ресторанчик в городке Хуборт. Он накормил нас несколько раз отменной пастой и бульоном со взбитым яйцом. Мы добрались до города Лимбург, который и не подозревал, что А.С. Пушкин увековечил его своими строками: «...меж сыром лимбургским живым и ананасом золотым». Дело в том, что город в Германии, в отличие от своего бельгийского двойника, никогда никакого сыра не производил. Зато он до сих пор владеет бело-красным собором и огромным кладбищем. Место вечного упокоения поразило меня двумя вещами: необыкновенной ухоженностью и мемориалом жителям, погибшим под Сталинградом. На просторной зелёной лужайке полукругом, на одинаковом расстоянии друг от друга располагались серые каменные невысокие прямоугольники. На каждом из них крупным шрифтом читалось Stalingrad, а затем шли имена и фамилии тех горожан, кто встретил смерть в городе на Волге.

Несколько раз на арендованном «железном коне» мы взбирались по красивейшей лесной дороге на вершину горного хребта Таунус, где возле загадочного мрачного кубического здания времён Второй мировой собираются стаи чёрных байкеров. Сверху открывается панорамный вид на окрестности и на развалины огромного замка со зловещими полуразрушенными башнями. Оборонительный монстр в XII веке принадлежал воинственному и кровожадному Фридриху Барбароссе из династии Гогенштауфенов (1122–1190). Он лихо рулил Священной Римской империей, бесконечно со всеми воевал и стал одним из популярнейших героев немецкого Средневековья, успешно конкурируя со звёздами мифов о Нибелунгах. В отличие от Зигфрида, Лоэнгрина и валькирий он был исторической реальностью. Имя его и деяния пришлись по вкусу гитлеровской Германии, и она разработала план по молниеносному разгрому советской Красной армии под кодовым названием «План Барбаросса». СССР, однако, доблестно помешал его осуществлению. Мы, русские, всегда над немцами одерживали верх, и это нас выгодно отличает от остальной Европы. Она – остальная Европа – немцев недолюбливает, боится и завидует им. Мы же, россияне, их тоже не жалуем, хотя иногда, может быть, испытываем и зависть, но уж точно потомкам Барбаросса нас не испугать.

Убедившись в течение первой недели, что лечение в клинике вреда здоровью не наносит, мы продолжали знакомиться с достопримечательностями. Погода не слишком нам благоприятствовала, поэтому основное внимание мы уделяли внутреннему содержанию посещаемых объектов. Хорош оказался ресторан на вилле одного из Ротшильдов, коих на нашей планете предостаточно. Можно сказать, что в какой-то момент они чуть ли не всем миром правили. А всё благодаря мудрому и дальновидному отцу благопристойного немецкого семейства еврейского происхождения. В середине XIX века папаша Ротшильд призвал пятерых своих сыновей и сказал примерно следующее: «Дети мои, вот вам каждому скромный начальный капиталец. Идите на все четыре стороны – кроме младшенького, он пока со мной останется – и завоюйте всё, что сможете». И пошёл один во Францию, и пошёл другой в Англию, и пошёл третий в Америку, и оказался четвёртый в России. И берегли они каждый местную денежку, и давали они её взаймы, и брали они за то проценты. Так и преуспели в банковском деле. И женились они выгодно, и плодились они отменно, и добились они многого, и прославили они имя своё. А вот дружить между собой не дружили, каждый жил-поживал и добро наживал сам по себе.

Немецкие Ротшильды, несмотря на финансовые и прочие шашни с Третьим рейхом, всё же серьёзно пострадали. Однако некая справедливость на свете существует: именно на их аннексированной Гитлером вилле союзники обговаривали предварительные детали капитуляции фашистской Германии. После войны вилла пошла по рукам, пока её не облюбовала бутиковая гостиничная сеть. Теперь она служит не одной семье, а всем желающим провести незабываемые деньки во франкфуртской лесной глубинке за немаленькие еврики в сутки. А иначе и быть не могло, ведь она из семьи Ротшильдов.

Понравился нам и чинно-благородный Шлосс-отель во дворце одного швабского аристократического рода. Любители красивой жизни устраивают в Шлосс-отеле дорогостоящие и незабываемые корпоративы и семейные праздники типа юбилеев и свадеб. Приятно на несколько часов оторваться от скучной обыденности и перенестись в неведомую реальность прошлых веков. Так далеко зайти нам не удалось, но мы с удовольствием выпили в баре по коктейльчику под живенькую музыку колоритно‑
эмоционального тапёра с африканскими корнями.

Накануне отъезда мы отмечали окончание лечения в ресторане соседствующего с клиникой отеля. Неожиданно в зале появились люди в форменной медицинской одежде. Они подошли к нашему столику и попытались что-то выяснить у моего мужа. Увы, наше незнание немецкого и их непонимание английского не способствовали общению. Позже словоохотливый и многоязычный метрдотель прояснил ситуацию. Оказалось, что в гостинице остановилась группа товарищей из Китайской Народной Республики, которая решила амбулаторно пройти обследование в соседней клинике. К концу дня одной пожилой китаянки недосчитались и стали всех расспрашивать, не знают ли они, где она. Поиски продолжались несколько часов и закончились благополучно. Старушку отыскали в подземном переходе между отелем и спа. Она заблудилась и тихо истерила в тёмном углу подземелья, где не работала мобильная связь и где немецкие офицеры некогда выздоравливали после ранений в боевых сражениях. Несмотря на заблудшую престарелую китайскую овечку, я почему-то не сомневалась, что её соотечественникам немецкая клиника пришлась по душе, тогда как нам она показалась малоэффективной. Получилось, что наш второй «нох айн маль» хоть и лучше первого, но надежд не оправдал.

По логике вещей на этом можно было бы и закончить эксперименты с немецкой медициной. Но у нас, у русских, цифра три – знаковое число. И Бог любит Троицу, и сама Россия – птица-тройка, и соображаем мы на троих, и угадываем с трёх раз. Так что и у нас в семье случился третий «нох айн маль». Оказалось, что многие наши знакомые обзавелись вставными зубами и имплантами в городе Бонне. Бонн – замечательно скучный и провинциальный городок с тремя достопримечательностями: Dental klinik, памятником Бетховену и старым собором, стоящим даже не на главной площади. Бывшая столица ФРГ состоит в интимной близости с городом Кёльном – они плавно переходят друг в друга, и у них один аэропорт на двоих.

По рекомендации бывалого клиента, награждённого ослепительной улыбкой в упомянутой выше клинике, мы остановились не в Бонне, а в Кёльне, в гостинице, из окон которой открывался баснословный вид на восхитительный собор, строившийся не один век. К счастью, он не пострадал во время американских бомбардировок в 1945 году, потому что англичане устроили в нём свой штаб и подмигивали союзникам с земли спецогоньками, означавшими: «Смертельный груз сюда не сбрасывать».

Расстояние от дверей гостиницы до кабинета дантиста мы преодолевали за двадцать пять минут на взятом в аренду авто с русскоязычным водителем Алексеем. В тринадцатилетнем возрасте родители вывезли мальчика из Одессы, так что он ещё успел приобрести октябрятское и пионерское прошлое. Оно не помешало Алексею закончить немецкую шуле (Schule), однако возможности продолжить учёбу в колледже он предпочёл самостоятельную жизнь и занялся извозом в небольшом туристическом агентстве. Вежливость, приятные манеры с не менее приятным запахом дорогостоящего одеколона, респектабельная внешность в элегантном чёрно-белом прикиде и лаковых башмаках, а также пунктуальность, чёткость плюс многочисленные местные контакты делали Алексея идеальным водителем представительского «мерса».

За несколько месяцев зубной эпопеи с регулярными отъездами-приездами мы ознакомились со многими историческими и культурными достопримечательностями, а также с кулинарными и бытовыми достижениями славного города Кёльна. Из окон гостиницы и персонального автомобиля мы следили за ежегодным карнавалом 11.11.11. Трижды одиннадцать означает, что карнавал имеет место в ноябре и стартует он 11-го числа в 11 часов 11 минут. С указанного момента каждый житель города, включая гостей, может, надев маскарадный костюм, не работать (по договорённости с работодателем) и пить пиво в любых количествах, передвигаясь в одиночку или компаниями по городу. Молодёжь ограничивается баночным продуктом, а народ постарше и посолидней перемещается из гаштета в бирштубе, то есть из одной питейной точки в другую. Этих пивных в четвёртом по величине городе Германии немерено.

Пиво в Кёльне варят своё – «Кёльнх» – и подают исключительно в двухсотграммовых стаканчиках столько, сколько сможешь освоить. Отмечается количество выпитого чёрточкой, поставленной официантом на бумажной подставке под питейную тару. Закуска, сопровождающая пенный напиток, очень хороша, но категорически противоречит здоровому образу жизни. Она слишком калорийна, порции её щедры, а стоимость доступна даже малоимущему. От взгляда на свиную рульку с горой картофеля фри слюна выделяется самопроизвольно. Хороши и селёдочка в горшочках, и жареные сосиски. Местный тартар любому другому в Германии даст фору, даже тому, который в Дюссельдорфе вызвал у мужа почечные колики. Достаточно лишь взглянуть на сырую рубленую говядину, чтобы почувствовать, как растёт в вашем организме содержание железа.

Однако самым неожиданным открытием кулинарного Кёльна стало скромное кафе в бельгийском районе города. Почему жители стали здесь селиться, никому не известно, но факт остаётся фактом. У района хорошая репутация, и его жилые метры стоят недёшево. Что касается упомянутого кафе, то в нём всегда много посетителей. Они сидят за разнокалиберными столами на таких же разномастных стульях и наслаждаются вегетарианским борщом, сопровождающимся двумя ломтями дышащего белого хлеба и плошкой 42-процентной сметаны. Готовит суп русскоязычная приезжая Богиня. Каждый день она варит для жителей микрорайона огромный котёл борща, который с интернациональной благодарностью исчезает задолго до закрытия заведения. Считая себя человеком справедливым, я нашла в себе силы признать победу кёльнского варианта над моим московским. Однако хитростью и искренней лестью я выведала особенности приготовления супчика и теперь регулярно потчую семью и знакомых сим первым блюдом.

Обилие ряженых людей в ноябре на улицах города подтолкнуло меня к проведению собственного маскарада на Новый год. За вдохновением я в свободное от зубных работ время отправилась в огромный двухэтажный магазинище с карнавальными прибамбасами. Чего тут только не было! За ваши деньги, как говорится, любой каприз. По мановению волшебной палочки и кредитной карточки вы в мгновение ока превращались в ковбоев, принцесс, суперменов, ведьм, королей, восточных красоток в шароварах и с голым пупком, в людей-пауков, чертей-дьяволов, медсестёр, золушек, снежных королев, рыцарей, пиратов и даже в куклу Барби. Ежели вы задумали ненадолго скрыться под личиной льва или какого другого животного, то выбор предоставлялся огромный и размерчики любые на полках – от грудничка до дяди-толстячка.

Моё воображение, узрев все эти богачества с этикеткой Made in China, тотчас приняло решение усадить за новогодний стол небольшой домашний зверинец. Конечно, муж стал царём зверей, свекровь – лисой, сын – белым медведем, невестка – пантерой, внук – зайчиком, внучка – обезьянкой, ну а я прикинулась невинной белой овечкой. В целом идея оказалась удачной. Семейка выглядела прикольно, и все веселились от души. Подвела свекровь, наотрез отказавшаяся от роли лисички. Она, мол, родилась в год Тигра, поэтому может выступать только в качестве полосатого хищника. Однако костюмчик рыжей лесной охотницы нашёл свою исполнительницу – он прекрасно смотрелся на моей питерской подруге Люсе.

В праздничное меню не вошло мясо животных, присутствовавших за столом. Мне показалось неправильным есть в новогоднюю ночь зайчатину, медвежатину или рёбрышки спутницы барана, поэтому я запекла свиной окорок, сделала холодец и сациви. Совершенно неожиданно курица из закуски по-грузински решила испытать на прочность поставленный в Кёльне верхний мост. Мои новенькие ровненькие зубки из высококачественной зарубежной пластмассы заколебались от столкновения с цыплячьим хрящиком. Ну грызнула бы я неразумно орехи! Ну хрустела бы, вопреки здравому смыслу, морковкой! Так нет же, всего-то-навсего зуб встретился с местом соединения одной косточки с другой и пошёл ко дну вместе с мостом, как злосчастный «Титаник», столкнувшийся с айсбергом.

Продолжение следует