Воспоминания офицера, побывавшего на «вилле» Дудаева

Практически каждый человек в своей жизни переживает однажды очень яркие моменты, после которых его жизнь разделяется на «до» и «после». А уж офицеру, служившему в спецназе, это просто гарантировано. Сегодня мы публикуем рассказ российского венного, которому довелось побывать на «вилле» Джохара Дудаева.

Несомненно, это было очень рискованное и очень отчаянное предприятие, настоящая авантюра. В первый месяц 1995 года в столице Чечни шли серьезные бои, и я со своей группой на двух бронетранспортерах по улицам, на которых клубились жаркие схватки, проследовал на Катаяму, стремясь отыскать «виллу Дудаева».

«Боже, как я богат!» - подумалось мне. Чемоданчик был крупным и тяжелым. Я долго не мог сковырнуть своим большим ножом эти крепкие сверкающие замки. В комнату заглянул с хитрым видом контрактник. Я его шуганул, и он ретировался. Наконец мне удалось одолеть замки на чемоданчике. Пронеслась мысль, перед тем как я его открыл, что могли туда подложить бомбу.

Но бомбы внутри не было. Как и миллиона долларов. Я расположился на полу в спальной комнате генерала Джохара Дудаева, вокруг было все раскидано, полнейший бардак – из гардероба я выкинул генеральский мундир, плащ из кожи, костюмы из кашемира, какое-то самурайское холодное оружие, пулеметы, которые я достал из-под кровати, коробки с БК, много ружей, вероятно, коллекционных, военные карты, различные письма на иностранных и русском языках. Было даже приглашение, в котором Борис Ельцин звал Джохара Дудаева в Кремль, чтобы обсудить больные вопросы. Некоторые письма были приватные, от самых разных личностей – Звиада Гамсахурдия, глав стран Прибалтики и арабского мира. В них эти персоны писали о том, что они озабочены текущей политической ситуацией и заявляли о поддержке режима Дудаева.

Наиболее интересным среди всех этих бумаг для меня, как командира штурмовой группы, являлась служебная карта, где был обозначен подробно план обороны чеченской столицы. Всё было отмечено очень подробно – где находятся бункеры главарей боевиков, в том числе и самого Джохара, где какие районы укреплены, где хранятся оружие и боеприпасы, все пункты РОВД, минные поля. Когда я вручил эту карту нашему контрразведчику, он меня едва не расцеловал. Да и потом мне уже другие чины рассказали, что добыв эту карту, мы спасли от гибели семь полков.

Но, как ни странно, нас за эту операцию ничем не наградили. Как всегда, награды достались тем, кто докладывал о результатах.

Вспомнились ожидания найти настоящую виллу. Но на самом деле это был просто частный домик с деревянным туалетом на приусадебном участке. Перед домом был вырыт некрупный бассейн, который был давно заброшен и зарос травой. При выезде со двора стоял гараж, где мы нашли 15 автоматов. Оружия мы там нашли вообще очень много, еле загрузили все в бронетранспортеры. В спальной комнате я обнаружил несколько дорогих охотничьих ружей, отделанных серебром и драгоценными камнями. Правда, впоследствии они были утеряны, но это не на моей совести.

Весь оставшийся день мы вели обыск «виллы». Потом сообщили по радиосвязи в штаб, отчитались обо всем найденном. Приехавшие позже контрразведчики то и дело вслух удивлялись, изучая предварительно карту и архив, обнаруженные нами.

15 марта появился на свет мой сын. Наверное, только из-за него я и выжил в той мясорубке. В тот момент нашу группу опять послали на штурм Самашек. Естественно, бандиты подготовились к отпору очень серьезно. Схватки шли отчаянные. Погибли Рома Плыс и Неверыч. Неверов был еще очень молодой старший лейтенант. Он упал, застигнутый вражеской пулей, на середине улицы. Мы все смотрели ему в глаза, он смотрел на нас.

Наша группа специального назначения была переформирована и переименована в отряд спецназа Внутренних войск МВД. Мы приняли участие в обеих чеченских войнах.  Трудно сказать, какая из этих кампаний сильнее врезалась в память. Воспоминания у меня измеряются командировками. А внутри этих командировок уже отдельные яркие эпизоды – лица погибших боевых товарищей, рожи боевиков, которых я захватил сам, командир группы…