Крик души сотрудниц НКЦ: «Язык прикончили – теперь что, за историю взялись?!»

«Этот музей – детище бурных лет борьбы за ренессанс – возрождение татарской культуры», – говорят основатели музея национальной культуры в НКЦ «Казань» в лице пяти отважных женщин. Они написали письмо Разилю Валееву, где просят его поступить по-мужски – оставить всетатарский музей в стенах национально-культурного центра. Корреспонденты «БИЗНЕС Online» сходили в двухматричный музей на экскурсию.

Суд по всему, эпопея с передачей здания НКЦ "Казань" Национальной библиотеке РТ еще далека от завершения даже несмотря на то, что об этом как о деле решенном говорил и президент Татарстана. Во всяком случае храбрые дамы - сотрудницы музея - не собираются "складывать оружие", а их в чем-то даже не лишена креатива.

В частности, на этой неделе в редакцию «БИЗНЕС Online» пришло сразу два письма. Вот их подписанты: лауреат Тукаевской премии Розалина Шагеева, главный хранитель фондов Музея национальной культуры НКЦ «Казань» Индуся Мингазова, замдиректора по культурно-массовой работе НКЦ Халиса Исмагилова, ученый секретарь НКЦ Инесса Эделева и заведующая лекторской группой НКЦ Ляйсан Кариева.

Одно из писем - это обращение на имя председателя комитета по образованию, культуре, науке и национальным вопросам Госсовета РТ Разиля Валеева с просьбой сохранить музей в стенах НКЦ. Написано оно по-татарски, и несколько отличается от привычного содержания подобных документов. В нем женщины просят Валеева совершить мужской поступок и высказаться. «Время пришло», - говорят они. И напоминают, как входящие в структуру НКЦ оркестр "Казан нуры" и танцевальный ансамбль "Казань" 20 лет выступали на всевозможных юбилеях самого поэта-депутата и его коллег. Сам Валеев в разговоре с "БИЗНЕС Online" отказался комментировать это обращение, а люди из его окружения нам сообщили, что сам глава комитета по культуре Госсовета РТ (напомним, что его дочь Сююмбика Зиганшина является директором Нацбиблиотеки) в личных беседах недоумевает, почему его, многолетнего защитника всего татарского в этой ситуации общественность обвиняет во всех смертных грехах, хотя этот вопрос даже не в компетенции законодательной власти.

Второе письмо сотрудники Музея национальной культуры, расположенного в национально-культурном центре «Казань» (НКЦ), адресовали уже нашей газете. В нем они вступают в заочную полемику с министром культуры РТ Ирадой Аюповой, на недавней неформальной встрече с прессой, что передача здания НКЦ «Казань» Нацбиблиотеке – принятое решение. О судьбе музея Аюпова сообщила, что большая часть экспозиции переедет в музей-заповедник "Казанский Кремль". «Есть принцип неделимости музейной коллекции. Разделить — не в нашей власти, и нет такого желания. Сегодня мы бьемся над концепцией музея Казанского Кремля. Весь Кремль будет экспозиционной площадью, все здания справа, когда входишь на территорию Кремля, присутственные места, это все отдается под музей», — ответила она.

"Примечательно, что как руководитель высшего ранга, она поняла необходимость сохранения целостности коллекции Музея национальной культуры и в то же время сделала парадоксальный вывод «о возможности перевозок большей части» собрания в апартаменты Кремля и расчленения таким образом ее монолитности", - пишут в ответ министру сотрудники НКЦ. "Экспозиция Музея национальной культуры формировалась с учетом основных архитектурно-конструктивных, тектонических свойств Мемориала и выстроилась подчиненная исторической логике формирования татарского этноса, начиная с эпохи гуннов, тюркских каганатов, Золотой Орды, Ренессанса XVI столетия и кончая XX-XXI вв. Уникальная своей исторической последовательностью, самостийная и самодостаточная экспозиция, вне своей органической среды и надлежащего объема экспонатуры не будет обладать должным объемом информации и художественным эффектом воздействия. Надо полагать, что и перевезенная часть раритетов, оказавшись в диффузной среде, лишенная основных своих «несущих» шедевров – монументально живописных панно на всю стену – придававших театральную целостность и остроту экспозиции, неизбежно растворится и потеряет свою мощь и эмоциональную силу", - продолжают они. Далее: "Окружающее пространство, местонахождение Музея национальной культуры, его габариты позволяют выполнять именно эту миссию политизированного национального музея, с проведением на его базе политических форумов, конференций, дипломатических встреч и др., что вполне возможно при сохранении нынешнего здания, за счет оборотов выставочной деятельности и мероприятий в самом НКЦ и филиалах, а также модернизации, расширяя спектр его влияния". "Почему уважаемый министр отдает предпочтение Национальной библиотеке, не желая видеть масштабности НКЦ, призванного быть духовным центром татар России и всей мировой диаспоры?" - задаются вопросом авторы письма.

Интересно, что в ответ министр культуры РТ провела в пятницу встречу с "бунтовщиками", о чем рассказала "БИЗНЕС Online", дав сотрудникам Музея национальной культуры даже маленькую надежду: "Буквально час назад у нас было совещание, где встретились и работники музея, и сотрудники библиотеки. Мы ищем решение для того, чтобы найти консенсус в этом вопросе".  Одно из предложений сотрудников НКЦ - чтобы в здании поместились и они, и хранители книг. "Это один из вариантов, - ответила Аюпова. - Я не могу сказать вам сейчас сходу, потому что это все нужно прорабатывать. И музейные фонды, и библиотечные фонды требуют определенных условий хранения. И с точки зрения безопасности, и с точки зрения температурно-влажностного режима. В любом случае, это определенные требования. Вот насколько удастся совместить это все... Вы поймите, что Национально-культурный центр по своему содержанию – это некий культурно-просветительский центр, и Национальная библиотека – это тоже культурно-просветительский центр".

ЗАСТЫВШАЯ ПТИЦА «ХӨРРИЯТ» КАК СИМВОЛ УТРАЧЕННОГО СУВЕРЕНИТЕТА

Корреспонденты «БИЗНЕС Online» отправились в Музей национальной культуры, чтобы познакомиться с историей его создания, а также осмотреть экспозицию. В музее нас встретили искусствовед Розалина Шагеева и главный хранитель фондов музея Индуся Мингазова.

По словам заслуженного деятеля культуры РТ Индуси Мингазовой, Музей национальной культуры, который многие по ошибке называют Музеем тысячелетия Казани, это единственный в мире всетатарский музей, и недавно он отметил свое 25-летие. «Этот музей – детище бурных лет борьбы за ренессанс – возрождение татарской культуры. И он таким монументальным памятником визуально и остался. Тогда шли бесконечные митинги на Площади Свободы...», - включается в беседу лауреат Тукаевской премии, искусствовед Розалина Шагеева. «Мы сами были участниками этих митингов, боролись за это здание!» - кивает Мингазова. «И, вследствие энтузиазма целой плеяды татарских общественных деятелей, реформаторов, президента Минтимера Шариповича, в первую очередь, ученых, музейщиков родился такой феномен – Музей национальной культуры. Эта береговая зона, где на фоне неба прекрасно читалось это сооружение, они остались памятником этих 90-х годов», - продолжает Шагеева.

По ее словам, на фасаде НКЦ неспроста стоит памятник – птица «Хөррият», которая когда-то крутилась вокруг своей оси. «Хөррият – это удивительный символ. Поскольку памятник родился в 1996 году, мы назвали его «Хөррият» – демократия, это слово Тукая. И поскольку музей изначально был идеологизирован, то мы туда тоже вписали политизированное: мы провозгласили государственный суверенитет, мы объединились с татарами всего мира! И вот эта могучая лестница как в галерее Гуггенхайма в Нью-Йорке, вела нас с древнейших времен, с эпохи восточно-тюркского средневековья до XXI века», - вспоминает события 25-летней давности в Казани наш собеседник.

«Есть очень четкая глубокая продуманность в том, что экспозиция расположилась вот так каскадом: начиная с тюркских балбалов, наши предки творят и творят. Затем булгарский период: они созидают уже города, принимают ислам, развиваются ремесла, культура и т.д. Затем эпоха Казанского ханства: золотая корона Казанских ханов – это уникальный экспонат! Я в Москве в Оружейной палате надевала подлинник казанской короны. Лихачев, в то время вице-президент Татарстана, подписал письмо, с которым я отправилась в Московский Кремль, в Оружейную палату. Только благодаря его подписи, меня туда пустили, меня спустили в подвал, и надели на меня шапку – корону Казанских ханов! - вспоминает дни формирования музея Шагеева. - И когда Минтимер Шарипович пришел к нам на выставку, он тоже увидел копию этой короны, сделанную известным ювелиром Ильгизом Фазулзяновым».

Экспозицию музея в тот период собирали всем татарским миром. «Наши соплеменники безвозмездно помогали, два раза ездили в Касимов и привезли очень много интересных вещей. Нам передавали в дар, - говорит Мингазова. - Тут есть форсуна XVII века. Затем начинается блок литературы, историко-культурной экспозиции. Потому что татары – народ государственный, книжный, литературный. И мы показываем наших литераторов, поэтов, предшественников Тукая. И там не случайно литературный салон Карла Фукса, где встречались наши казанские литераторы... Ханские ярлыки, ювелирные украшения, керамика... Это экспозиция, которая показывает, что мы – народ, который несет миру, цивилизации культуру и традиции... Вот, например, маленькая коранница. В Казани был древний род Аитовых, из коллекции их семьи у нас есть четыре Корана. Есть блюдо времен Казанского ханства, найденное в озере Кабан – там, где была резиденция Сююмбике (ныне Архиерейские дачи – прим. ред.)».

Но больше всего основателей музея волнует судьба монументальных сооружений – панно, выполненных на всю стену различными художниками, некоторых из которых уже нет в живых. История создания этих полотен уже сама стала историей и музеем. «Все наши панно объединяют нашу экспозицию, начиная с тюркского мира, затем Золотая Орда, второй зал – это центр Казани. Панно выполняли художники из Башкортостана, из Астрахани, из других регионов – все они татары», - говорит Мингазова. «Например, здесь – выдающееся полотно академика живописи Рината Халикова «Светозарная Казань», - уводит нас в глубь музея Шагеева. - Там изображена Сююмбике в центре базара Ташаяк, куда казанцы приносили свои подати. И этот красивый сюжет стал для Халикова каким-то двойным зеркалом для отражения нашей действительности: он изобразил там эпоху, и в лице всех присутствующих изобразил своих современников, которые боролись за музей, которые боролись за хөррият [демократию]. Они делали все это бесплатно...»

В 2005 году было принято постановление о создании Музея 1000-летия Казани в этом же здании, но только как часть экспозиции Музея национальной культуры. «Родился двухматричный музей, потому что без Казани, без столицы – сердца страны, нет истории татар. И в то же время, без истории татар нет Казани. И вот они органически повелись, пошли бок о бок», - добавляет Шагеева. По словам искусствоведа, музей тысячелетия Казани в те годы презентовали в Париже, в Будапеште, в Хельсинки. «Далее мы начали совершенствовать свою экспозицию. Каких только выставок у нас не было, каких только художников мы не презентовали...» - говорят служители музея. Сегодня Музей национальной культуры – это 3 тысячи кв. м. экспозиционных площадей, где размещено около 2,5 тысяч экспонатов. Среди них как раз те крупногабаритные, масштабные панно, которые невозможно перенести и разместить на других экспозиционных площадях.

На вопрос, как они относятся к переезду музея в другое здание, обе женщины тяжело вздыхают. «Это очень больной вопрос», - начинает Мингазова. «Дело в том, что это здание было построено специально под музей, поэтому здесь есть и экспозиционные площади – три каскада. Почему три? Мы поднимаемся по истории, по театру истории, начиная с древней истории – с древней Казани поднимаемся каскадами, с древних тюркских времен поднимаемся до XXI века. Наша коллекция составляет 50 тысяч единиц хранения. Столько там произведений искусства!» – восклицает Шагеева. «Чингиз Ахмаров, Баки Урманче, казахстанские, петербургские, московские, периферийные художники! Вы понимаете? – хватается за голову искусствовед. – Как их отсюда вывозить?! Это родной дом для нас! Сколько экспедиций за всем этим стоит, сколько выездов! Это по-настоящему сокровищница татарского народа! Как это можно перевозить, куда?»

«Да, нужно модернизировать, декор можно изменить, согласно новой эпохе. Можно убавить немножечко политический пафос, обрести какую-то философскую линию, философскую ноту. Мы не против. Ремонт. Не разрушать! Куда можно вывести эти гигантские панно, куда-нибудь в кукольный театр? А как иначе? Посмотрите, какая высота! Такого, чтобы музей построился за 25 лет, не было. 150, 200, 300 лет! А мы за 25 лет сформировались. Мы не уйдем отсюда», - категорично заявляет Шагеева. «Сейчас много говорят об инфраструктуре, мол, необходимы и кафе, и парковка, и прочее. В 1988 году, когда открывалась еще ленинская экспозиция, здесь уже были прекрасные фондохранилища, наши экспонаты – коллекция 50 тысяч хранения – все хранятся по видам. Все уже было предусмотрено: большой и малый выставочный зал, кафе, ресепшн. Уже тогда все это было», - описывает преимущества НКЦ Мингазова.

«Я девять раз была в Нью-Йорке, жила там по месяцу, изучала все музеи. Начиная от Индии до Мексики. Я была и в Фешинском музее в Америке. Все музеи таковы, они полифоничны: обязательно буфет, обязательно читальный зал. Пожалуйста! Давайте с библиотекой будем сочетаться! У нас сейчас с двух сторон освобождается галерея, пусть там располагаются читальные залы. В подвалах книги у нас хранить нельзя, потому что у нас сыро! Это будет чревато последствиями», - предлагает свой выход из сложившейся ситуации Шагеева.

«Нам предлагают присутственные места Казанского Кремля... Дело в том, что там и помещения намного меньше, там нет такой высоты и такой масштабности. Мы не сможем там организовать такой интерьер. По слухам известно, что в присутственных местах фондохранилище всего два метра высоты! Это дореволюционный подвал и там, говорят, все время образуется конденсат. Там сыро. И всю эту красоту, которая хранится в соответствующих условиях, перенести в подвал присутственных мест?», - качает головой главный хранитель фондов музея.

По словам сотрудниц музея, сейчас он является муниципальным, но он должен относиться к президенту, к министерству культуры, считают они. «Тогда и финансирование музея будет соответствующим, - уверены наши собеседницы. - Мы должны быть площадкой для президентских мероприятий».

«В Татарстане есть Национальный музей. Кстати, раньше он назывался краеведческим, видимо, это мы им дали импульс. Мы первыми провозгласили Музей национальной культуры, и они стали Национальным музеем. «Хазинэ» тоже возникла не без нашего импульса. Музей государственности Татарстана тоже появился позже нас. Т.е. мы индуцировали импульсы, мы очень счастливы. Но все они тематические, в Национальном музее представлен Волго-Урал, Поволжье, в «Хазинэ» – картины, тут – государственность. Все это можно у нас компактно посмотреть, как будто какой-то блиц-фильм. И туристам очень нравится!» - еще раз провела исторический экскурс Шагеева.

"А какие отзывы оставляют! Признаются в любви татарам! И некоторые слышали, что тут предстоит... Как сказать? Даже слова не подберу... Да, неловко говорить, что вандализм. Ну, так скажем мягко, реформирование предстоит. Услышали и потекли, потекли – и туристские группы, и казанцы..." - продолжает лауреат Тукаевской премии.

Нам говорят, чтобы мы начинали демонтаж, говорят собеседницы "БИЗНЕС Online", но мы никак не можем его начать, потому что только на осенние каникулы у нас принято около ста заявок на экскурсии: из Москвы, Санкт-Петербурга, Саратова – очень многих городов. И, естественно, свои татарстанские.

"В свое время Ив Джонс – председатель комиссии по делам ЮНЕСКО сказал, что это один из лучших музеев Восточной Европы. Это было сказано в преддверии 1000-летия Казани, - говорит Шагеева. - Да, нужно развиваться, но нужны ресурсы. Профессиональные ресурсы у нас есть. Декор менять надо, ауру музея – нужно, чтобы тут кругом был свето-воздушный дизайн, здесь можно представить какую-нибудь смотровую башню, чтобы созерцать красоту всего города. У нас же этот Хөррият крутился вокруг своей оси. Он должен исторгать сияние, музыку. Вот тогда это будет самое-самое «присутственное» место. Это все не то, чтобы наши фантазии, это наша future-концепция. Мы работаем над future-концепцией нашего музея"

"Язык прикончили, теперь что, за историю взялись? Что, мы останемся в списке ушедших народов? Глобализация нас сожрет? Получается, наш народ – пигалица?» - завершает свой эмоциональный спич искусствовед.