Не помогли ни Фурсенко, ни Семак, ни 10 миллионов: Кокорина и Мамаева оставили в СИЗО
«У нас что, в сборной России играют хулиганы? Молодые люди были вызваны на конфликт, они частично признали свою вину», – защищали сегодня в Мосгорсуде своего нанимателя адвокаты Александра Кокорина. Однако судья, рассматривавшая апелляцию на содержание футболистов в СИЗО, была непреклонна и оставила братьев Кокориных и Павла Мамаева в камере. Фейл с микрофоном, забытый всеми Кокорин-младший и мощная акция от юристов и «Зенита» – в репортаже «БИЗНЕС Online» из здания суда.
В зале, где должно было рассматриваться дело, томился отец Павла Мамаева – Константин. «Ну как там Павел? Держится?» – спросили у него. Он лишь покачал головой, мол, «не знаю» и на новые вопросы отвечать также отказался. Через несколько минут в коридоре появилась пожилая пара. Предположительно, это были родители Александра Протасовицкого – еще одного фигуранта нашумевшего дела. Объединенные одной заботой родители живо общались и даже даже иронично шутили, пока их не прервала судебный секретарь:
– Адвокат по делу Мамаева явился? А другие участники процесса?
– Отец – участник процесса? – поинтересовался Мамаев-старший.
– Нет, он слушатель.
После этих слов на лице у Константина Мамаева появились признаки беспокойства. На лбу проступили капли пота, которые он протирал платком каждые 30 секунд. Он судорожно достал телефон и начал кому-то звонить. «Ало! Борисыч, а ты где? Тебя уже вызывают. Через сколько ты будешь?» После этого разговора он подошел к охране у зала и попросил передать, что адвокат уже в пути и приедет через десять минут. Но спустя обещанное время Игоря Бушманова всё ещё не было в здании. Секретарь вновь вышла в коридор в поисках участников процесса, но в очередной раз ответа не получила.
Вскоре Бушманов всё же появился. На часах было 09:59, поэтому переносить процесс не пришлось. Он занял свое место за столом и внимательно всматривался в мониторы. По ту сторону экрана уже сидел Павел Мамаев. Футболист ждал суд в светлой камере в СИЗО№2, которая, судя по всему, была предназначена специально для таких случаев. Даже по видеокартинке было видно, что он волнуется. Он не знал куда себя деть – то вставал, то садился, то облокачивался на стол.
В зале появилась судья Елена Иванова и поинтересовалась у Мамаева, слышит ли он ее. Получив утвердительный ответ, Иванова приступила к формальной процедуре. Судья представила участников процесса, зачитала права Мамаеву и ознакомилась с материалами дела. Внезапно её речь прервал громкий голос из монитора: «Закройте дверь, пожалуйста!». Видимо, футболисту не хотелось, чтобы другие обитатели «Бутырки» выступили в роли "свидетелей" рассмотрения его дела.
После судьи слово взял защитник. Основными аргументами в пользу смягчения меры пресечения футболиста было прекращение дела о «хулиганстве», недостаточно полное рассмотрение судом имеющихся доказательств и временная сдача следователям загранпаспортов футболистов. По словам адвоката, супруга его доверителя – Алана Мамаева, дала письменное согласие на проживание игрока в краснодарской квартире, собственницей которой она является. Но главным аргументом было то, что у одного из детей Павла – Алекса Мамаева, проблемы со здоровьем. Поэтому отец должен находится рядом с семьей. Диагноз для журналистов остался в тени, но суд изучил соответствующие документы.
«Прошу поберечь здоровье футболиста для российского футбола. Он ещё может порадовать болельщиков. Сильный и эффективный урок уже был дан. Надо дать участникам судопроизводства находиться в нормальных условиях. Мы уверяем, что каждый вдох Мамаева будет фиксироваться», – убеждал суд адвокат Бушманов.
Сам Мамаев в своей речи в очередной раз извинился перед всеми, а также заявил, что хотел бы вернуться к семье, чтобы её защитить: «Хотел бы извиниться перед своими близкими, коллегами, болельщиками, всеми кто пострадал в этой ситуации. Считаю, что в данной ситуации я должен находиться рядом с женой и двумя маленьким детьми. Сейчас им требуется безопасность». Судя по всему, он имеет ввиду историю о шантаже своей супруги. Неизвестные взломали её аккаунты в соцсетях и требовали деньги за неразглашение личной информации.
Когда суд удалился для принятия решения, к Мамаеву подошёл кто-то из охранников: «Как дела?». «Да щас узнаем. Но я не жду, что изменят. Адвокат сказал, вряд ли», – откровенно признался он, забыв, похоже, что микрофон всё ещё включен. Лишь спустя несколько секунд он выдал: «А нас не слышат там?», чем даже рассмешил присутствующих в зале журналистов.
После пяти минут отсутствия, судья вернулась в аудиторию и объявила, что мера пресечения остается без изменений. Это заметно огорчило Константина Мамаева, который верил, что его сын выйдет из СИЗО уже сегодня. Что касается Бушманова, то он, как уже объявил его наниматель, сразу сомневался в благоприятном исходе. Уже после оглашения решения суда, он признался, что записан на встречу со своим доверителем в «Бутырке». «Обычно такие дела рассматривают 1 - 2 человека. Тут же задействовано 18 опытных следователей. Ну это смешно!», – заявил он.
Следующим на очереди было рассмотрение апелляции со стороны защиты Кирилла Кокорина. Интересы 19-летнего парня представлял адвокат Вячеслав Барик. Защитник сделал упор на том, что задержание его клиента осуществлялось с нарушениями. Его яркий спич наверняка запомнят все участники процесса.
«Кирилл Кокорин был задержан и скоропалительно доставлен в отделение. Далее, без предоставления защитника, его сразу допросили, нашли дежурного адвоката, который не знал обстоятельств дела и не имел возможности провести беседу со своим подзащитным. Его допрашивали с 3 до 4 часов ночи. Прошу обратить внимание, что он совсем юный парень, который не ведёт ночной образ жизни. Даже взрослый человек, находясь в стрессовом состоянии, не может рассуждать ночью», – провозгласил адвокат.
Кроме этого, Барик просил обратить внимание на то, что на рассмотрение ходатайства следствия был назначил судья, который в тот день не был дежурным. А это явное нарушение. Адвокат также напирал на возраст Кирилла: «Это домашний ребенок, которого взяли на мероприятие, развернувшееся таким образом. Очевидно, что никакого умысла, договоренности или распределения ролей не было».
Сам Кирилл выглядел далеко не так уверенно, как его адвокат. Он взволнованно потирал руки, дергал футболку и, кажется, не совсем понимал, что нужно делать. На каждое обращение суда у него был один ответ: «Поддерживаю адвоката». Даже когда суд предоставил ему возможность высказаться – ничего нового из себя он выдавить не смог.
После трехминутного совещания, суд ожидаемо оставил в силе ранее избранную меру пресечения. «Кирилл, я приду в понедельник. Не переживай», – попрощался с Кокориным адвокат.
На очереди было дело Александра Кокорина. Серьезность этого процесса подчеркнули пять защитников, которые явились в зал заседания в классических костюмах с пачками документов в руках. Помимо явившихся строем адвокатов в качестве слушателя в зал прошёл и Бушманов, видимо, чтобы оценить работу коллег.
Заседание стартовало с замечаний суда, что, безусловно, лишь накаляло обстановку. Первое устное предупреждение Кокорин получил за неверный ответ на вопрос о гражданстве. На ответ «русский» из уст Александра суд ответил, что это национальность, а не гражданство. Далее суду не понравилось, что Кокорин отвечает на вопросы сидя. «Простите, тут немного неудобно», – оправдывался Александр, но, тем не менее, встал.
После ознакомления суда с материалами дела, слово взяли адвокаты игрока «Зенита» Олег Попов и Татьяна Стукалова. Любопытно, что они (и ещё три их помощника) были наняты в частном порядке. Это допускается законом, но почему же только старший из Кокориных удостоился такой заботы?
Дальше – больше. Защита ходатайствовала о приобщении к делу «писем сверху»: «Зенит» направил прошение об изменении меры пресечения. Под документом стояла подпись президента клуба Сергея Фурсенко. Второе письмо – личное поручительство от главного тренера команды Сергея Семака. Далее суд зачитал обращение от игроков и тренеров футбольного клуба, в котором они просили пересмотреть решение и обещали следить за ним и не допустить больше подобного.
Самым удивительным из представленных обращений было от матери Александра – Светланы Кокориной. Она выразила готовность внести залог за своего старшего сына в размере 10 миллионов рублей. К письму была прикреплена справка от банка «ВТБ», в котором говорится, что на сегодняшний день на её счету 10 244 000 рублей (с копейками). Важно отметить, что за Кирилла никто ничего не предлагал, как будто главная цель всей семьи – вытащить старшего сына из СИЗО.
В суде была зачитана характеристика, где описываются едва ли не все добрые деяния и спортивные успехи Кокорина. Всё это растянулось на 15 минут. Вспомнили его первый гол в профессиональной карьере, первый гол за сборную, гол в ворота сборной Люксембурга на 20-й секунде и другие, рассказали, как он дарил подарки детям в детдомах и больницах, при этом, называл детей по именам. Безусловно, это было самым мощным выступлением из всех трёх. На секунду можно было подумать,«Что же такой святой человек тут делает?». Но кадры из кофейни возвращают с небес на землю.
Адвокаты делали всё, чтобы вытащить футболиста. И Попов и Стукалова выступили с речью, о том, что СИЗО – это крайняя мера, которая, как правило, не используется в аналогичных делах. «Посмотрите на этого молодого человека. У него армия болельщиков, он кумир многих молодых людей. Как можно было до расследования оценить эту ситуацию по статье «хулиганство»!?, – негодовала Стукалова. – У нас что, в сборной России играют хулиганы? Молодые люди были вызваны на конфликт. Никто не говорит, что они хорошо поступили. Они частично признали свою вину. Что такого сделал Кокорин, чтобы применять исключительную меру наказания? Полагаю, что вы отнесётесь к этому делу иначе. Имея столько подписей, характеристик, столько тёплых слов футболистов сборной Российской Федерации, я вас очень прошу – не губите этого парня! Он большой профессионал! У спортсмена очень короткая жизнь, всего 15 лет. Дайте ему возможность тренироваться».
Убедительно высказался и сам Кокорин: «Эта ошибка стала для меня уроком на всю жизнь. У меня не было стремления нарушать общественный порядок. У меня был конфликт именно с этими людьми. Я не опасный преступник, чтобы сидеть за решеткой. В данный момент хочу загладить свою вину. Мне неприятна вся грязь, которая происходит по телевизору и в интернете. Я прошу отпустить меня из изолятора к моей семье, жене и родителям».
Нападающий «Зенита» не сдержал своих эмоций и расплакался сразу после речи. Но слезы Александра, как и его спортивные успехи и благотворительная деятельность, не смогли убедить суд. После долгого раздумья судья решила, что он, как и другие весельчаки того вечера, остается в СИЗО до 8 декабря.