Как распознать в подростке убийцу
Самое важное в керченском расстреле – не просчеты в школьной системе безопасности, а причины, толкнувшие 18-летнего Влада Рослякова на вооруженную расправу с десятками однокурсников и преподавателей. Определение «псих» здесь не поможет: Росляков долго готовился, и еще неясно, где он научился делать бомбы, от которых вылетают на улицу целые остекленные стены. «Примечания» обсудили с психологами, что могло толкнуть подростка этот поступок.
«Интерес к теме суицида вырос не только у подростков – у всего общества»
Елена Гамова. Психолог, глава Крымской Ассоциации психологов и психотерапевтов, Севастополь
— Можно ли распознать в ребенке, подростке будущего «стрелка»?
— Конечно, есть определенные маркеры. Но я не говорила бы про «стрелка» - скорее про суицидальное поведение и про готовность убивать других. Есть маркеры такие, как уход в себя: человек становится более замкнутым, меняется его эмоциональное состояние, эмоциональные качели, колебания. То, что могут видеть окружающие. Родители могут наблюдать физиологические изменения: нарушения сна (человек бодрствует ночью, спит днем), нарушения питания, контактов с другими людьми. В том числе – уход от контактов с теми, с кем ранее был близок. «Не хочу с ними встречаться, не хочу общаться».
Очень часто бывает так, что в соцсетях публикуются посты, где культивируется суцидальное поведение, депрессивные картинки. Они могут быть не конкретные, но около того. Такие дети могут публиковать записи о непонимании со стороны других людей, агрессивном мире. Такой контент сейчас активно культивируется.
Это можно заметить, но сложно. Педагоги, психологи могут.
— А как ровесникам замечать такие вещи? На что обращать внимание? Ведь в этом возрасте очень многие подростки замкнуты и агрессивны.
— При общении могут употребляться словесные маркеры — «я убил бы их/себя», «всех их ненавижу». Агрессия. Да и все вышеназванное маркеры дети тоже могут замечать, если человек нестабилен психологически. Ведет себя не так, как обычно – это однозначный маркер того, что надо обратить внимание.
—Как говорить с ребенком? О чем важном и необходимом в семьях обычно не говорят?
— Важно установить эмоциональный контакт, доверие. Тогда любые темы будут доступны для ребенка и обсуждаемы. Он будет знать, что его не накажут и не осудят, если он заговорит о сложной ситуации с родителем. Поддержка.
Без базового доверия детей и родителей все бесполезно. Давайте вырвем из контекста и будем рассказывать, как себя вести в той или иной ситуации – просто так это работать не будет. Надо вглубь смотреть.
— Как установить это базовое доверие особенно с человеком в пубертатном периоде?
- Начиная с рождения, с детского сада. Собирается ребенок в детсад — «Что ты хочешь сегодня надеть?». Даже пусть ребенок выберет что-то неправильное, мятое или подмерзнет немного. Это будет его выбор, он получит опыт. И ребенок начнет учиться думать.
Надо спрашивать мнение – «А как ты думаешь?». Даже по поводе того, что происходит в целом – в семье. И это мнение учитывать. Тогда дети будут видеть, что родители откровенны, честны, что у них есть эмоции. Ребенок будет учиться у взрослых – как управляться с этими эмоциями. Родители – самые авторитетные фигуры. Так ребенок и себя больше будет понимать, и увереннее себя чувствовать.
— Тут как бы не спутать с гиперопекой.
— Вот гиперопека – это как раз наоборот, когда все решает взрослый, так как он знает, «как правильно». Часто ведь звучит – я уже жизнь прожила, я знаю, как надо. У ребенка своя жизнь. Он должен получить свой опыт.
— Как снизить вероятность возникновения подобных эксцессов?
— Это многослойный вопрос. Его можно рассматривать с позиции общества, где суицидальные вопросы сейчас очень актуализированны. Вспомните, недавно начало появляться множество соответствующих пабликов в соцсетях. Это общая тенденция, которая привела к катастрофе. Это процессы в обществе. Подростки – самая уязвимая категория населения, на которую легко воздействовать. Кому это надо – неизвестно.
С другой стороны, конечно, нужно работать много с семьями. Налаживание контактов со своими детьми — это банально, но важно. К сожалению, как показывает практика, люди даже не знают, что такое отношения, и даже в семье люди могут не заметить этих маркеров, о которых мы говорили выше.
Безусловно, должна быть и популяризация психологической помощи. Когда у подростка возникают сложные внутренние конфликты, он не всегда даже знает, куда пойти и с кем поговорить, где получить помощь.
Но это - с учетом того, что подросток здоров. То, что произошло в Керчи... Я склонна думать, что этот человек был психически нездоров.
— Возвращаясь к пабликам. Я правильно вас поняла: возникла некая мода и субкультура суицидально настроенных людей? Подражание «колумбайнерам» — тоже из этой оперы?
— Вопрос по другому надо ставить. Почему вообще есть эта тенденция? Если вы обратите внимание,
сейчас даже в театрах стали гораздо чаще ставить соответствующие произведения. Вроде «Анны Карениной», «Старшего брата», «Чайки». Я не против театров и этих постановок, я констатирую факт: у общества вырос интерес к теме суицида.
Почему так происходит – надо разбираться и психологам сообща работать. Безусловно их и раньше ставили, но почему они так актуальны стали именно сейчас? Это ведь тоже отображение потребности людей.
— А не связано ли подобное поведение с подсознательным ощущением отсутствия жизненных перспектив? Социальных лифтов нет, кто залез наверх - давно втянули за собой лесенку. Многие студенты не хотят учиться, потому что не верят в зависимость между знаниями и карьерой. Все решают связи, считают они.
— Возможно. Но тут тоже дело скорее в семье. Есть определенная инфантилизация общества, когда родители решают за своих детей – где и как им учиться. Дети не знают, кто они, им не дают возможности этого узнать. Они инфантильны, я с детьми работаю, вижу это. Здесь надо работать над взрослением самих родителей, учить их, как давать ребенку прислушиваться к себе. Давать возможность выбора. Дети научатся думать, а не брать для себя готовые шаблоны. Ведь от кого они это слышат – что решают связи и т.п? От родителей. Надо научить детей думать и выбирать с самого раннего возраста.
— Кто это должен делать – образовывать родителей?
— Сейчас проводятся социальные конференции, круглые столы – со своей стороны мы как психологи предоставляем информацию, ведем консультации с родителями, детьми.
Но, конечно, должно делать что-то и государство. Надо вводить соответствующие дисциплины в школах и начинать с детей. С родителями тоже должны быть специальные встречи в таком формате, чтобы на них людям хотелось идти, а не в воспитательных целях. Почему бы не устроить в школах такие родительские курсы?
К сожалению, через государство такое делать сложно. У нас есть различные проекты, в том числе по кибербуллингу [интернет-травля], например. Что можно говорить детям, что родителям надо делать. Очень сложно через департамент образования [Севастополя] все эти проекты проходят. У нас этот проект вот уже несколько месяцев на согласовании висит. Какие-то у них свои правила и порядки. Дали нам добро прийти в школы, договариваться на проведение встреч. Что-то нам удается, идем, стучимся в разные двери. Все это без какого-либо финансирования, своими силами.
«Я работаю с подростками, очень много боли»
Елена Голтвянская. Член Крымской ассоциации психологов и психотерапевтов, автор мастер-класса «Путь в бессмертие. Мудрость в противовес безысходности. Близость против отчаяния»
— Сейчас очень непростое время, когда вся наша культура нацелена в основном на достаток. И из-за погони за материальными благами дети часто лишены родительского общения. Я работаю с подростками, очень много боли. Родители приводят детей, которые не слушаются, воруют. Только потому, что они любят детей, но не умеют выражать эту любовь или не находят сил для этого.
Для меня этот мальчик... Видимо что-то случилось в его жизненной истории. Случилось настолько страшное, что что-то в нем изменилось.
Как увидеть эти маркеры? Внимательно к детям должны присматриваться родители и учителя. Но опять-таки, в школе все так нацелено на материальное образование... Должно быть больше нравственных уроков. Уроки сплоченности коллектива. Родители и бабушки. Которые не только должны накормить и одеть оребенка, но в первую очередь разделить его чувства. Что случилось с этим мальчиком, где его родители, что там произошло? Почему ни друзей, никого рядом не оказалось? Ведь у него такой огромный взрыв разрушительной силы накопился.
Я не делаю из этого парня героя. Но тут много жертв и, на мой взгляд, этот мальчик в их числе.
Об отсутствии жизненных перспектив задумываются уже более взрослые люди. У подростков сильны именно чувства, эмоции. От плюса к минусу. Здесь больше бунт, протест.
Есть подростки, которые протестуют потому, что они брошены. Здесь протест даже не для того, чтоб получить внимание родителей, а просто выжить, получить то, чего не дает семья. Протест может быть и против гиперопекающих родителей. Когда родители все решают за детей, они становятся или инфантильными, или начинают принимать наркотики.
Ну и, конечно, школа. Вспомним фильм «Чучело». Может сказаться жестокая среда в школе.
Кроме того, очень много сцен насилия в СМИ, игр, из-за которых ребенок начинает видеть в других людях что-то неодушевленное. Как игрушки. Они настолько привыкают к виду крови, стрельб, что становятся бесчувственными. Стирается грань между добром и злом.
— Почему сейчас? Почему раньше такого не было?
— Это перетекает с Запада. Америка уже пережила такой опыт.
— Вы имеете в виду случай в школе «Колумбайн», который у нас посмотрели и...
— У нас не только посмотрели. У нас пустили литературу, пустили секс, пустили вседозволенность. Тормозных мханизмов почти не осталось. Можно практически все. Но идет это оттуда. До нас просто сейчас это докатилось. Есть игры, есть фильмы. Есть нравственные произведения, но их же очень мало.
Надо больше мероприятий, направленных на то, как научить сердце ребенка быть добрым. Важно увидеть боль этого ребенка.
Как преломить эту ситуацию? Сейчас многие родители наблюдают за ситуацией и думают – может быть я тоже делаю что-то не так?
На что обратить внимание родителям? Надо отважиться в беседах с детьми выражать свои чувства: «Мне на работе было плохо, было страшно».
Уметь поделиться своими чувствами, открыться чувставам ребенка и принять их, комбинировать чувства ребенка. Отвести регулярное время – каждый день минимум час, где ребенок и родитель будут только вдвоем.
«Нет фигуры отца. Это очень сказывается на детях»
Елена Мухамедова. Клинический, перинатальный психолог, детский психотерапевт, медицинский психолог Московского Областного Перинатального Центра
— Что побуждает ребенка к убийству?
— Я много работаю с детьми. Могу сказать, что одномоментного такого переключения психики без причин и предпосылок быть не может. Однозначно были предпосылки на которые возможно не обратили внимание окружающие его люди.
Выявить склонности сложно. Есть определенные скрытые маркеры, которые невооруженным глазом не видно. Это видно специалистам. Это особенности поведения, на которые можно не обратить внимания, списать на характер. Замкнутый, скрытный человек или, наоборот, чрезмерно агрессивный.
Какие это могут быть проявления. Например, это могут быть определенные аутистические черты, подросток настроен к жизни пессимистично, не находит себе применения, говорит о смерти..
Все зависит от очень многих психологических факторов и от тех обстоятельств, в которых живет человек. Что за семья, какие социальные факторы. Могут быть жуткие взаимоотношения в семье, или какая-то трагедия, в связи с чем человек разряжает накопившуюся агрессию, злобу. Все это субъективно – надо анализировать все факторы конкретно по каждому человеку. Все это выявляется при разговоре со специалистом.
Такие наклонности развиваются не в один день. На самом деле обычно подростковая суицидальность проявляется раньше 18 лет.
Подростки не воспринимают, что если они прыгнут с высокого этажа, то это навсегда. Им кажется, что мама не разрешила чего-то, «я вот прыгну, а потом приду и спрошу – ну и что, как тебе теперь без меня?». У них не совсем связывается, что жизнь временна а смерть навсегда
Родители часто не видят , как растет ребенок, какие у него интересы, какие сложности он не может преодолеть. родители объясняют -"Ну растет себе и растет, у всех бывают какие-то склонности, сложности характера". Я не знаю, что за ситуация была в семье у этого мальчика, могу лишь предполагать.
Если мать все время работала, то она могла просто не видеть, не замечать состояния своего сына. Сейчас у подростков очень серьезный инфантилизм. Мало кто задумывается о целях, о будущем, о приоритетах. Тем более когда идут серьезные перемены в судьбе, в жизни, в стране.
Порой это подкашивает психику, особенно когда нет авторитетной и поддерживающей опоры, серьезной фигуры в семье, отца. Это очень сказывается на психическом развитии детей и подростков.
— Как можно уменьшить вероятность возникновения таких ситуаций?
— Если говорить о подростках, юношах – очень много времени они проводят в учебных заведений, где много таких как они. И безусловно есть наставники, классные руководители. Скорее всего, есть штатный психолог. Они должны работать с детьми, с их родителями. Обращать внимание родителей на какие-то особенности, характера и поведения подростка.
Подростки часто объединяются в группировки по интересам. Есть интересы – пострадать. Все мы помним соответствующие субкультуры. Есть агрессивно настроенные подростки, которые тоже объединяются.
Я предполагаю, что у этого ребенка были друзья и своя социальная группа. Либо он был совершенно одиноким и непринятым в социуме.
Классные руководители свой класс знают. В колледжах тоже есть наставники, насколько я знаю. Кураторы. Они должны обращать внимание на поведение детей, кто идет или не идет на контакт, кто агрессивен. Это одна из задач куратора. Потом – поговорить с таким ребенком – что его волнует, что происходит в его жизни. Поговорить с родителями. Дальше идет уже психолог.
Обращать внимание надо на чрезмерно тихих и чрезмерно агрессивных. Такие крайности достаточно опасны.
— Не связано ли подобное поведение с подсознательным ощущением отсутствия жизненных перспектив?
— Это очень индивидуально, но я думаю, что в 18 лет от того, что ты не знаешь, как сложится твоя жизнь или как пробиться наверх, людей не стреляют и не стреляются сами. Могут ругать, алкоголизироваться, но стрелять на этой почве – нет.
Это какая-то его личностная трагедия, трагедия психики. Это очень печально, что такой молодой человек не нашел в своей жизни опору для себя и не смог реализовать свои желания, а вместе с ним и другие подростки уже не смогут этого сделать. Это большая трагедия.