Ференц, вернувший венграм Венгрию

Если послушать сегодня украинских рьяных патриотов, то вторыми, после России и русских, в списке «ворогив нации» они назовут венгров – и страну, и народ, и политиков. Буквально два дня назад Будапешт опять ударил по-живому – подтвердил, что не разрешит полноценное сотрудничество Украины с НАТО, пока Киев не изменит свою языковую политику. Венгрия считает ее дискриминационной в отношении венгров, живущих в украинском Закарпатье. Недовольство венгров вызвал сначала закон об образовании, а теперь вот и утвержденный Верховной Радой в первом чтении новый закон о языках.

Закон это предусматривает неограниченное господство украинского языка, признанного единственным государственным. А венгры хотят, кроме государственного, владеть своим, венгерским языком. Говорить на нем свободно, учить детей, получать высшее образование, развивать свою культуру.

Глава МИД Венгрии Петер Сийярто об этом проекте закона «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного» сказал, что он только усугубит дискриминацию венгров. В дополнение к закону об образовании. А посему, по словам министра, «Венгрия не может говорить о немедленном принятии закона о языке украинским парламентом как о шаге на пути урегулирования». А потом г-н Сийярто высказался еще определеннее: «Венгрия ожидает от Украины демонстрации не только на словах, но также и на деле, что она не хочет обострить сложившуюся ситуацию, а вместо этого хочет найти решение для нее. ...Если закон о языке в своем нынешнем виде будет одобрен, это сделает использование венгерского языка в средствах массовой информации и культуре невозможным». И, как всегда, жестко добавил: если Киев не изменит свою политику, то и Будапешт останется на своих позициях. И опять запретит проведение заседания комиссии Украина – НАТО (КУН) на любом уровне.

И вот ведь что самое противное: Йенс Столтенберг, генсек НАТО, в которой все решения принимаются консенсусом, выступил на стороне... Венгрии. И 15 октября сего года сообщил главе МИД Украины Павлу Климкину, что разблокировка заседаний КУН зависит от договоренностей Киева и Будапешта об обеспечении языковых прав венгерского меньшинства на Закарпатье в рамках украинского закона об образовании. Климкин опять начал что-то мямлить про новые равные возможности венгров, забывших в Украине свой родной язык, но овладевших мовой, но его уже никто не слушал.

И не будет слушать. И – как выход из ситуации – украинцам не удила стоит закусывать в споре с венграми, а поучиться у них, как нужно не только оголтело, но и успешно бороться за свое государство и за его интересы. Потому что Украина – не Венгрия, и венгры – не украинцы. Разница между ними в том, что венгры изначально имели свою государственность и, даже теряя ее, всегда за нее боролись, а не получали ее в подарок по удачному стечению обстоятельств. Как украинцы, которые – под кривыми мечами монголо-татарского нашествия потеряв свое общеславянское государство – Русь, названную Киевской, всегда жили на своей территории, но впервые заговорили о своей отдельной государственности при Богдане Хмельницком только в XVII веке. И что-то даже создали, но потеряли страну в междоусобных сварах и в желании выслужиться перед российскими и любыми другими императорами. А потом еще дважды получали возможность построить Украину – после распада Российской империи в 1917-1920 годах и после развала СССР в 1991 году.

А вот венгры – это, во-первых, один из уникальных народов, который как раз явил мировой истории образец упорного и непреклонного сохранения и своей национальной идентичности, и национальной же государственности на новой территории, отвоеванной для жизни в совершенно иной языковой среде. Спасаясь от тюркского нашествия, венгры сначала ушли из тайги в Сибири в степи Поволжья и устья Камы. Оттуда откатились вниз в Причерноморье, в котором тогда и намека на какое-то украинство не было, а уже оттуда, потеснив хазар и печенегов, в 896 году ведомые вождями Арпадом и Курсаном, перевалили Карпаты, заняли Трансильванию (северо-запад Румынии), а также Паннонию (территории современных Венгрии, восточной Австрии, юго-западной Словакии, северной Словении, северной Хорватии и Болгарии, северо-восточной Сербии, северной Боснии и Герцеговины) и создали там свое государство – королевство династии Арпадов. Мощно кого потеснив, а кого и ассимилировав в своей культурной и политической среде. В 1986 году венгры праздновали 1000-летие своей государственности, и не многие современные европейские народы могут этим похвастаться...

Во-вторых, венгерский народ среди своих правителей и политиков тоже имел и компрадоров, и коллаборационистов. Но в венгерской элите почти всегда преобладали те, кто хотел и отстаивал венгерскую идентичность и даже в подчиненном виде требовал особые права. И не только требовал, но и добивался своего. Упорством, твердостью принципов, опорой на свой народ. И когда в средине XIX века в Европе началась «весна народов» и создание своих национальных государств, Венгрия не прозевала свой национальный взлет. В отличие от Украины, о которой тогда говорили лишь как о некоем малороссийском «этническом элементе». А малороссийский дворянин, уроженец Полтавы Иван Паскевич, российский князь и фельдмаршал, не только не помышлял о какой-то Украине, а во главе российских же войск пришел на помощь Австрийской империи, в состав которой тогда входила Венгрия, и в крови утопил венгерскую революцию. Но не сломил стремление венгров к восстановлению своей государственности.

А вспоминаю я это потому, что сегодня исполняется 215 лет со дня рождения человека, который является не только активным участником «весны народов» 1848-1849 годов в Венгрии, но и символом восстановления ее суверенитета. Он вернул венграм Венгрию. И даже имя у него символичное – Ференц, таких имен больше нет ни у каких народов. Это Ференц Деак, историк, адвокат-юрист, государственный деятель, которого соотечественники называют «венгерским мудрым человеком» и «самым мудрым венгром», девизом которого были умеренность, аккуратность и глубокая преданность праву. Он родился 17 октября 1803 года в венгерской провинции, где получил образование, адвокатствовал, занялся политикой. Защищал права крестьян, боролся за свободу слова и вероисповедания и отмену смертной казни. Ему даже удалось сплотить оппозиционные круги в собственную партию. Но большую часть жизни за свою Венгрию он воевал не шпагой, а пером. Не на поле брани, а за столом переговоров. И именно он, Ференц Деак, а не герои с оружием в руках, добился для Венгрии ее восстановления и процветания. Сначала в составе Австро-Венгерской империи, которую он фактически и создал, а потом, через 50 лет, и в самостоятельном плавании. Потому что империи всегда распадаются, а народы, верящие в свое государство, могут жить вечно...

Но трусом Деак никогда не был. Во время венгерской революции 1848-1849 годов он даже был министром юстиции в первом революционном правительстве Венгрии под руководством графа Лайоша Баттьяни де Неметуйвара. Венгрия тогда пала под превосходящими по силе штыками русских и австрийцев, а Баттьяни и 13 генералов-повстанцев были расстреляны, революционеры-радикалы во главе с героем и символом революции Лайошем Кошутом эмигрировали. Но Деак не сдался. Наоборот – он остался в Венгрии и стал символом пассивного сопротивления австрийскому доминированию, неоабсолютизму и стремлению к унификации лоскутной империи по австрийским образцам. Взамен этого Деак предложил уклонение от уплаты налогов, неучастие в любой австрийской администрации, где требовалось безоговорочное подчинение, отказ от любого сотрудничества с правительственными структурами, демонстративное «невладение» немецким языком и т. д.

А целью этого сопротивления была максимальная федерализация империи с учетом региональных, языковых, исторических, культурных, религиозных и прочих отличий народов и наций, объединенных под скипетром Габсбургов. Но в первую очередь Деак говорил о Венгрии, убеждая австрийского императора Франца-Иосифа, что только уступки принесут мир в империю, а мир наступит, когда Вена обменяет относительную самостоятельность, автономию и внутренний суверенитет Венгрии в составе империи на лояльность Будапешта и венгерской элиты империи. Деак пока призывал не уничтожать империю, а только – на основе нового права и договоренностей – трансформировать ее с учетом венгерских национальных особенностей и интересов. А главное – того, что когда в Венгрии в 1301 году закончилось правление королевской династии Арпадов, то она попала в историческую турбулентность распада и чужих завоеваний более сильными соседями, безуспешно боролась с разными захватчиками и разорителями и в конце концов в конце XVII века оказалась под Габсбургами в их Австрийской империи, но никогда не забывала о своем государственном первородстве. И всегда хотела быть самостоятельной.

В Венгрии тогда тоже были свои радикалы, ведомые неистовым эмигрантом Кошутом, о котором тогда в мире и Европе говорили, что «шляпа Кошута весит больше, чем короны всех королей» и которого называли «венгерским Моисеем». Уже были левые, ведомые Кальманом Тисой. Радикалы и левые выступали за полную независимость Венгрии, а Деак был центристом и наступал по центру. Он хотел мира и реформ, а не войны и очередного поражения. Он прекрасно понимал, что Австрийская империя дряхлеет и стремительно теряет свое могущество и влияние. В 50-х годах XIX века Вена действительно оказалась фактически в изоляции. Сначала, не испросив разрешения Санкт-Петербурга и без согласования с другими монархами Европы, вторглась в дунайские княжества (будущую Румынию) и потеряла союз с Россией. А потом пассивничала в Крымской войне 1853-1856 годов объединенной Европы против России и потеряла расположение Франции. А когда в 1859 году Австрия проиграла итало-французскую войну и от нее отделились части территорий, вошедших в новую страну – Италию, Деак подал императору свою знаменитую петицию, в которой потребовал автономии для Венгрии на основе конституции, которую Венгрия получила во время проигранной «весны народов».

Императора Франц-Иосиф отверг предложения и попытался задавить всех репрессиями. Чтобы избежать крови и восстаний, Деак в 1865 году начал секретные переговоры с императором Австрии о новых принципах австро-венгерского сосуществования и для начала предложил отказаться от требования восстановления конституции 1848 года. Чтобы прагматично начать с чистого листа. И ему это отлично удалось. Когда в 1866 году Австрия проиграла войну еще и Пруссии, которая возглавила тогда объединение всех германских земель в новую империю, была выброшена из Германского союза, то Франц-Иосиф решил уступить венграм. Чтобы не потерять все. Потому что в одряхлевшей империи начались национально-освободительные движения среди других народов. В частности, наметился рост панславизма – чехов, хорватов, поляков, словаков, словенцев, сербов и т. д. Панславизма испугались и венгры, понимая, что Австрия или даст автономию только им или никому.

Это было хитрое и, повторяю, прагматичное лавирование, которое увенчалось тем, что 15 марта 1867 года было подписано австро-венгерское соглашение, превратившее Австрийскую империю в Австро-Венгрию. Новую конституционную и – это самое главное! – дуалистическую монархию, разделенную на две части – Транслейтанию во главе с Венгрией и Цислейтанию во главе с Австрией. Под Венгрию «ушли» Трансильвания, Хорватия, Славония, Воеводина, город Риека и Карпатская Русь (вот откуда начинаются нынешние украинско-венгерские трения). Во вторую – Штирия, Каринтия, Тироль, Зальцбург, Крайна, Горица и Градишка, Триест, Истрия, Далмация, Богемия, Моравия и Силезия, Буковина и Галичина (вот откуда «цисарские» фантомные боли галичан). Обе части возглавил бывший император Австрийской империи Франц Иосиф I, который и правил Австро-Венгрией вплоть до 1916 года. Но с июня 1867 года королевой-консортом Венгрии стала его жена – императрица Елизавета, красавица и мученица, вошедшая в историю как Сиси и убитая итальянским рабочим-анархистом Луиджи Луконе при помощи заточки, сделанной из напильника (один из первых «приветов» революционного пролетариата, который из «никого» хотел стать «всем»).

Объединялись же теперь две равноправные части одной империи так называемыми «общими делами» – теми сферами государственной власти, которые были переданы на имперский уровень: внешняя политика, оборона и военные вопросы, финансовая и таможенная системы. Для этого были созданы три имперских министерства, которые подчинялись императору, но, тем не менее, не вмешивались в деятельность самостоятельных правительств Венгрии и Австрии. Общие же дела обсуждались на коронном совете и совете общих министерств, куда входили премьер-министры двух правительств и все, кого считал нужным пригласить император – глава Нацбанка, начальник генштаба, отраслевые министры и т. д. У каждой из частей империи были свои парламенты, а функции общего для монархии представительного органа выполняли делегации, ежегодно формируемые обоими парламентами государства на паритетных началах. При этом Австрия брала на себя 70% общеимперских расходов, а Венгрия – 30%. И эта доля должна была корректироваться каждые 10 лет, исходя из уровня экономического развития, но никогда не корректировалась. Законы Австрии не действовали в Венгрии и наоборот. По новой конституции дуалистической империи в обеих частях государства были провозглашены демократические свободы (свобода совести, слова, собраний, союзов и петиций), равенство всех граждан перед законом, принцип разделения властей, свобода передвижения и выбора места жительства, неприкосновенность частной собственности и тайна переписки. Правительства Австрии и Венгрии стали ответственными перед соответствующими парламентами. Монарх сохранял за собой право предварительного одобрения законопроектов, лично назначал глав правительств и общих министров, а также оставался верховным главнокомандующим единой австро-венгерской армии.

Шикарно, да? Фактически без крови венгры стали второй имперской нацией и получили свое государство. А «отцом» его стал Ференц Деак. Его за это критиковали и справа от радикалов Лайоша Кошута, и слева от однопартийцев Кальмана Тисы. Но даже когда упомянутый Тиса 15 лет был премьер-министром Венгрии в составе империи (1975-1890), он ничего не менял в статусе страны и в принципах ее существования в составе дуалистической империи, так сказать, нового типа. Потому что тоже понял, что от добра добра не ищут.

Самого Деака к тому времени уже не было в живых. После подписания упомянутого соглашения он сыграл значительную роль в подготовке гражданского кодекса, стал инициатором закона о государственном статусе венгерского языка, уступил пост премьер-министра более молодому и тихо ушел из политики, чтобы спокойно и с чувством выполненного долга наслаждался жизнью до самой смерти в 1876 году.

Антипод Деака в истории Венгрии, упомянутый Кошут, пережил его на 18 лет и после смерти тоже воспользовался плодами победы «отца дуализма». Император Франц-Иосиф люто ненавидел Кошута, но когда тот скончался в 1894 году, а венгерский парламент постановил устроить ему торжественные похороны, монарх не решился отказать своему непримиримому врагу в последнем земном пристанище. Тело Кошута было перевезено в Венгрию, и после пышных проводов он был похоронен в мавзолее на будапештском кладбище Керепеши, которое называют еще «будапештским Пер-Лашезом». Там же находятся и мавзолеи расстрелянного революционного премьера Лайоша Баттьяни и самого Ференца Деака. И памятники Кошуту и Деаку стоят почти рядом на набережной Дуная, неподалеку от знаменитого парламента, так напоминающего британский. Кошут, что твой Ленин, вскинул руку и ведет в вечный бой и революцию. А Деак изображен таким, каким и вошел он в историю своей страны – солидного возраста невысоким упитанным мужчиной во всегда наглухо застегнутом сюртуке, с негероической внешностью и длинными мадьярскими усами по тогдашней моде. Смерть и общими усилиями сохраненная и благодарная Венгрия уравняли их окончательно...

К чему я все это говорю? Чтобы предупредить украинские элиты, что с венграми все будет не так просто, как может показаться. Венгрия у венгерских политиков в душе и на деле, а не на языке. И тем более – не в кошельке или кресле, сидение на котором позволяет беззастенчиво и цинично набивать все тот же кошелек порой ценой сдачи национальных интересов. Это первое. И второе: раз мы уже затронули историю, то венгерский пример дуалистической империи – гипотетически и теоретически – вполне мог бы стать в свое время примером и для Российской империи, в элиту и правящие классы которой выходцы из того, что после назвали Украиной, входили плотно и многочисленно. Малороссийский казак Козелецкой сотни Киевской губернии Алексей Разумовский стал графом и, говорят, был даже морганатическим супругом императрицы Елизаветы, а его брат граф и князь Кирилл до 1764 года был последним гетманом Войска Запорожского (того, чтобы было тогда Украиной). Но не стал. Потому что ни братья Разумовские, ни многочисленные украинские «шляхтичи», ставшие российскими дворянами, получив грамоты, даже не помыслили хоть что-то сделать для Родины и возвысить ее в пределах империи. Как венгры при Деаке и его соратниках, которым тоже и при австрийцах жилось сладко. Не было у украинской знати Украины в душе. Ни тогда, ни сейчас. Если судить, конечно, не по словам, а по результатам хозяйствования, превращающего Украину в безжизненную пустыню. С безвизом и томосом, но без счастливых людей. Вот и вся разница...

http://versii.com/news/385820/

Владимир Скачко