Мы спросили двух военных экспертов, что случилось бы будь у Ирана ядерное оружие.

На этой неделе республиканцы в Сенате США направили странное открытое письмо лидерам Ирана, сообщив им, что любая ядерная сделка которую они заключат с президентом Обамой будет разнесена в пух и прах Конгрессом. На первый взгляд может показаться, что республиканцы хотят, чтобы Иран создал ядерное оружие. Но это не так. Этим письмом они дают понять, что они не хотят, чтобы Обама заключил сделку, которая позволит Ирану выйти сухим из воды. К тому же, подогрев страстей и напряжённости – хороший способ застраховаться, что он всё-таки не сможет этого осуществить. Но почему все так этого боятся? Неужели Иран может стать второй Северной Кореей? Неужели однажды они смогут нажать красную кнопку и нанести удар в самое сердце Тель-Авива? Будут ли они использовать этот аргумент, чтобы запугать нас и отнять у нас доступ к иностранной нефти? Или, несмотря на все наши страхи, Иран станет ответственным членом международного сообщества, хотя и с ядерным арсеналом? Чтобы выяснить, каким может стать мир, если Исламская Республика Иран начнёт производить ядерное оружие, я попросил прояснить ситуацию двух экспертов: Уильяма Х. Тоби, старшего научного сотрудника Бельферского Гарвардского центра науки и международных дел при Гарвардском университете, и Камрана Бохари, советника по делам Ближнего Востока и Южной Азии в Стратфор. Художники изобразили двух конкурирующих воинов, а не двух наших уважаемых экспертов VICE: Прежде чем мы перейдём к обсуждению гипотетических сценариев развития событий, какая вероятность того, что Иран может создать ядерное оружие? Уильям Х. Тоби: Они предприняли кое-какие шаги, которые вызвали довольно серьезные действия со стороны Международного агентства по атомной энергетике и Совета Безопасности Организации Объединенных Наций, так что я не думаю, что такое возможно. Но всё может измениться в любой момент. Камран Бохари: Главный вопрос: они хотят иметь ядерное оружие или хотят иметь геополитическое влияние. Что для них важнее? Поддержание влияния в Сирии. Сотрудничество с ИГИЛ – угроза получить ответные жёсткие шаги со стороны США? Быть уверенными, что шииты удержат власти в Ираке? Хезболла остаётся доминирующей силой в Ливане? Быть уверенными, что Хути продолжают господствовать в Йемене? Эти вопросы интересуют Иран больше, чем ядерное оружие. Ну, хорошо, предположим, они получили оружие. Что может произойти? Бохари: Они бы по-тихому разработали технологию и не испытывали бы её до тех пор, пока побережье не очищено. Или не испытывать его вообще. Если бы я был иранцем, то зачем мне тестировать технологию, зная, что это вызовет гнев международного сообщества? Я уже под санкциями. Я уже веду переговоры, чтобы избавиться от санкций и тут я делаю что-то, что может только усугубить санкции. Это означало бы нивелирование всех уступок, которых они добились, особенно в переговорах с Соединенными Штатами за последние два года. Тоби: Это полностью меняет расчёт риска по Ирану. Это даст Ирану возможности для дестабилизации ситуации в регионе. Это может повлечь эскалацию конфликтов с их соседями. Они бы знали, что Иран может пойти на крайние меры и это могло бы вызвать, например, волну террористических атак в регионе. Напуган ли этим Израиль? Бохари: Если вы посмотрите на размер Израиля, то можете понять, что существование государства-врага, которое потенциально может использовать ядерное оружие против Израиля, для последнего – это равносильно концу света, и они не переживут даже одного удара. Дело в том, что такие страны, как Израиль, не могут позволить себе строить несколько сценариев развития событий, будет ли враг делать что-то или нет. Обычно военно-стратегические доктрины таких стран строят исходя только из наихудших сценариев. Тоби: Они слышат, что люди в Иране говорят, что «Израиль – страна для одной бомбы», и они опасаются, что чуть более экстремальное правительство, чем нынешнее, с определёнными религиозными убеждениями, может посчитать, что апокалипсис является полезным с какой-то их точки зрения. Так думают люди, которые сейчас у власти в Израиле, для них это вопрос существования. И если ядерное оружие появиться в Израиле, люди не захотят жить там. Это оружие вызывает огромные разрушения. Что случится с Израилем в случае ядерного удара? Тоби: В первую очередь люди обсуждают политический и экономический эффект. Для оставшихся людей это означало бы осознание того, что они больше не находятся в безопасности. Одна бомба не разрушит всю страну в буквальном смысле. Один ядерный удар не может уничтожить Израиль, но если подорвать экономическую и политическую жизнеспособность страны, по сути, устраняя чувство безопасности, Израиль может развалиться как государство. Это, конечно, сложно представить, но, к сожалению, есть люди, которые этого хотят. Большие последствия будет иметь не сама бомба, а вторичные эффекты. Бохари: На протяжении многих лет существовала идея «что израильтяне собираются напасть на иранские ядерные объекты». Давайте поговорим о том, что это может повлечь за собой: эта операция требует определённого количества самолетов, топлива, возможности дозаправки в воздухе, рассчитанной траектории полёта, чтобы проникнуть через бог знает сколько метров бетона, под которым похоронены иранские ядерные объекты, которые к тому же рассредоточены на многие километры. Не говоря уже о том, что Иран физически находится в 1200 км от Израиля. Если вы проведёте нехитрые расчёты, то вы увидите, что существуют определённые физические и технические трудности, которые необходимо учитывать, прежде чем можно сделать выводы о том, может ли Израиль успешно нанести удар по ядерным объектам. Тоби: Я думаю, реальная угроза будет состоять в том, что это даст Тегерану возможность быть более активным в своей поддержке таких групп, как Хезболла, а боязнь ответной реакции со стороны Соединенных Штатов или Израиля снизится, потому что ядерное оружие снижает шансы действий против сил им обладающих. Хезболла теперь присутствует и в Ливане, и в Сирии. С точки зрения [неядерного] нападения на Израиль, атака может начаться с севера. Бухари: Соединенные Штаты не пойдут на это, потому что —и опять таки, вы никогда не можете быть уверены — но путем переговоров с Ираном, вы держите Иран в роли «плохого парня». Вы же не хотите, напасть на него, что обернётся сочувствием к нему во всем мире. Китайцы и русские в таком случае откажутся вести переговоры Я уверен, что и европейцы были бы шокированы также. Тоби: Иранцы озвучат аргументы, согласно которым на протяжении вот как 300 лет или около того их границы остаются практически неизменными, и что Иран не ведет захватнических войн, и если проанализировать историю за последние несколько веков, то получится, что в сущности, такое утверждение является верным. Но что Иран делал, так это использовал контролируемые им группы или органы власти других стран для распространения своего влияние. Таким образом, в Йемене, Ираке, Сирии и Ливане, иранское влияние очень сильно, и это осуществляется за счет других стран региона, а именно суннитских стран. Распространение шиизма является стратегической целью Ирана, [хотя], вероятно, не только это. Я уверен, что Тегерану гораздо выгодней иметь дружественное правительство в Багдаде, чем, например, правительство Саддама, которое вело очень сложную и долгую войну против Ирана. Окажет ли это экономическое влияние на другие страны, например на США? Бухари: Я думаю, самый большой экономический эффект ощутит сам Иран. Это приведет к введению новых санкций. Тоби: Довольно долго длится холодная война между Ираном и Саудовской Аравией . Если холодная война нагревается, это может влиять на нефтяные потоки, потому что добыча нефти или перерабатывающие мощности в Саудовской Аравии могут быть повреждены, что может повлиять на цены на нефть, и на наши экономические интересы. Мы не так чувствительны к такому развитию ситуации, потому как сейчас мы производим достаточно нефти у себя, а крупнейшим покупателем саудовской нефти является Китай. Но мировые экономический потоки настолько взаимозависимы, что рецессия в Китае может повлиять на Соединенные Штаты. Иран знает как обходится с ядерным оружием, или они могут наделать глупостей? Тоби: Если вы ставите на вооружение ядерное оружие, возможность случайного или несанкционированного пуска возрастает. Появляется целая новая страна, владеющая ядерным оружием. Вы не знаете, какие у них правила пуска, на американским системах, например, стоят специальные замки, исключающие несанкционированный запуск. Будет ли иранское оружие снабжено такими механизмами? И даже если бы они имели их, как будет выглядеть их структура командования и управления? Кто несёт ответственность? Верховный лидер? Президент? Может ли один человек отдать приказ на применения ядерного оружия. Бухари: Вы можете просчитаться, но вы не собираетесь намеренно делать что-то глупое. [Например, когда боевики Исламского государства] сожгли пилота, что было актом варварства, я уверен, за этим была определенная логика. Это не происходит вот так: «Знаете, я хочу отрубить себе ногу сегодня. Можно я пойду сожгу ещё одного иорданского пилота». Это не преднамеренное ошибка. За безумием скрывается цель. Возможна ли передача Ираном ядерных боеголовок таким группам как Хезболла или Хамас? Тоби: Есть люди, которые беспокоятся об этом, а есть люди, которые возражают, что это маловероятно, учитывая, что такое оружие будет выводить на след Ирана, и последствия будут настолько серьезными, вплоть до военной операции против Ирана, так что я думаю они от такого воздержаться. Но я думаю, что это сложный вопрос. Мы знаем, что Иран поддерживал террористические нападения на гражданских лиц. Может ли такая политика иметь продолжение в виде передачи ядерного оружия террористам? Я не знаю. Бухари: Вы не можете найти ядерное оружие лежащим где-то на полке, взять его и пойти использовать. Это не так просто. Оно находятся в дезактивированном состоянии, если только не приключилась ситуация, в которой оружие должно быть приведено в полную боевую готовность. Мы в Stratfor рассматривали этот вопрос в 2006 году. Мы провели большое исследование по ракетному химическому, биологическому и радиационному оружию, которое могло бы пребывать в распоряжении негосударственных субъектов и, честно говоря, пришли к выводу, что учитывая необходимую для такого оружия инфраструктуру, владение таким оружием со стороны негосударственных субъектов практически исключено. Вам нужны территория, ресурсы, технические ноу-хау и возможности, так что это просто невозможно. Это вроде той страшилки что, племена талибов в Пакистане могут получить в свои руки ядерную бомбу, что звучит совершенно фантастично. Может ли получения такого оружия Ираном обернуться каким-либо не ужасным образом? Бухари: Нельзя исключать возможность работы с Ираном для противодействия Дешам и джихадистам. Мысль о том, что Соединенные Штаты и Иран могут разделять какие-то идеи не выходит за рамки приличия. Мы делали это в прошлом. Соединенные Штаты имеют историю работы с сомнительными субъектами. Вашингтон работал со Сталиным для того, чтобы победить нацистскую Германию. Он работал с коммунистическим Китаем, имел дело с Советским Союзом. Мы свергли режим талибов, сотрудничая с иранцами, а также координировали действия и сотрудничали в вопросе свержения режима Саддама. Эти действия не черного цвета, но и не белого. Тоби: Я просто не знаю. Я надеюсь, что этого можно избежать.