"Транснефть" увеличит объемы прокачки нефти по ВСТО
Стомиллионная тонна нефти была отгружена сегодня через порт Козьмино. Он входит в трубопроводную систему "Восточная Сибирь – Тихий океан". Получатель топлива - Китай. О значимости этого события как для "Транснефти", так и для всей отрасли, рассказал президент компании Николай Токарев.
Николай Петрович, каково значение для страны отгрузки 100-миллионной тонны нефти и для компании, в частности.
Я бы сказал о самом факте отгрузки 100-миллионной тонны, о значении нефтепровода, стратегического нефтепровода "Восточная Сибирь — Тихий океан". Это событие стало возможным, потому что у нас есть этот нефтепровод. Вот несколько аспектов наиболее важных и значительных в связи с этим событием. Ну первое. Нефтяные компании получили возможность осваивать, причем очень стремительно осваивать, этот регион, Восточную Сибирь. И все, что мы планировали построить в рамках инвестиционной программы "Транснефти" к 2030 году, теперь мы должны сделать всю эту гигантскую работу к 2020 году.
Это говорит о том, что мы создали серьезный потенциал, для того чтобы нефтяники, государственные компании могли в этом регионе активнее реализовывать свой потенциал и осваивать новые месторождения. Трубы в регионы - это большой, серьезный импульс для развития экономики этих регионов. Мы уже отмечали: это и рабочие места, это тысячи рабочих мест. Это миллиардные отчисления в местные региональные бюджеты. И очень мощная социальная составляющая. Потому что строятся объекты социального значения, конечно, регион получает достаточно серьезные ресурсы, для того чтобы быстро и активно развиваться.
Сегодня такая задача для Приморского края, Хабаровского края, для Приморья, Дальневосточья, она актуальна, и мы знаем, какое значение руководство страны придает этой задаче. Ну и, наверное, стоит упомянуть о том, что здесь присутствует и геополитика. И возможность России позиционировать себя на новом рынке, Азиатско-Тихоокеанском регионе. Развивать сотрудничество, взаимодействие, кооперацию. Это новый вектор, который сегодня в новых политических реалиях для нас тоже очень важный.
Если говорить в целом про перспективы ВСТО, по плану ли идет реализация этого проекта и его финансирование?
По проектным всем заданиям нефтепровод должен был быть построен на полную мощность к 2030 году. Теперь задача стоит в ускоренном режиме все эти параметры обеспечить. Естественно, мы нашу инвестпрограмму сверстали именно таким образом, чтобы успеть к 2020 году завершить весь заданный нам правительством объем работ. Что касается финансирования, здесь нас серьезно поддерживают, и правительство в том числе. Обеспечивают гибкую тарифную политику, дивидендную политику.
Плюс мы сами тоже не теряли время. И до всех этих трудностей, сложностей выпустили ценные бумаги, которые буквально за два дня разошлись. Но я должен сказать, что все это способствует тому, что мы в заданные сроки в заданных финансовых параметрах обеспечим решение этой задачи. Пока таких серьезных проблем нам не приходится решать и, надеюсь, не придется.
То есть по вашим словам получается, что инвестпрограмму уже корректируете, и планируется еще в дальнейшем корректировать ее как-то?
Это нормально. Я считаю, когда корректируется инвестпрограмма, это не догма, которую на 100 лет вперед определили и решаем. Хорошо, что она есть. Но добавить и откорректировать тоже не грех, если этого требуют реалии и экономическая объективность. Именно это и происходит, поскольку через 2-3 года наши нефтеперерабатывающие заводы начнут выходить из реконструкции. А это значит, что увеличится глубина переработки, повысится качество выходных продуктов и их объемы.
Сегодня вызов состоит в том, что эти объемы нужно будет принимать в систему. Ее надо подготовить к этому. Такая задача сегодня на повестке дня стоит. Мы с ней столкнулись. Это уже один из поводов откорректировать инвестпрограмму в части новых маршрутов нефтепродуктовых. И кроме того, сегодня очень актуальной является тема импортозамещения. "Транснефть" уже несколько лет работала над этой задачей, и появились новые темы, которые нужно тоже будет решать с помощью локализации технологий, локализации производства в сфере связи, в сфере насосной техники, что, собственно, тоже потребует небольших корректировок.
Вы говорите про новые маршруты. Есть ли уже понимание, какими они будут? И про импортозамещение и локализацию производства: есть ли какие-то первые наработки и первые проекты, которые планируется в дальнейшем развивать?
Что касается новых маршрутов. У нас сегодня полным ходом ведется строительство нефтепроводов Куюмба-Тайшет и Заполярье-Пурпе. В следующем году они должны финишировать. Это тоже совершенно новые маршруты в новых нефтеносных регионах, провинциях. В 2016 году, в конце года, мы ожидаем завершение этих работ. Что касается нефтепродуктовых направлений. Здесь будут расширяться наши мощности на северном направлении на Балтику. И на южном в сторону Новороссийска. Эти проекты есть, мы их уже развернули полным ходом, ведутся работы по ним. Так что это уже не на бумаге. Это уже в реалиях.
Если говорить про экономические перспективы и плюсы этих проектов, есть какие-то первые расчеты? Какова будет выгода?
Заводы будут увеличивать объемы нефтепродуктов и поставку их на рынок. Это две возможности — железная дорога и нефтепродуктопроводы. Ну есть еще возможность небольшая по рекам, но это небольшой процент. Поэтому наши мощности, они должны принять все и оказать услугу по поставкам этих нефтепродуктов потребителям. Задача понятная и очень важная. И мы, конечно, будем стараться ее решить вовремя, в сроки.
У меня последний вопрос, который касается ВСТО. Планировалось, что полностью проект будет окупаем через 20-25 лет. Насколько реальны эти сроки?
Сейчас так сразу пересчитать с 2030 — 2020 год будет непросто. И с большой погрешностью придется это делать. Но учитывая, что нефтепровод будет увеличивать пропускные возможности до 80 млн тонн ВСТО-1 и до 50 млн тонн ВСТО-2, это позволит увеличить объемы досрочно, если так можно выразиться, увеличить объемы прокачиваемой нефти. Ну это значит, и выручка будет выше, все остальные финансовые параметры будут взаимосвязаны. Мы рассчитываем, что эти сроки будут значительно меньше, ну где-то порядка 19-18 лет.
Стомиллионная тонна топлива была отгружена сегодня через порт Козьмино. Он входит в трубопроводную систему "Восточная Сибирь – Тихий океан". Получатель топлива - Китай.
Я бы сказал о самом факте отгрузки 100-миллионной тонны, о значении нефтепровода, стратегического нефтепровода "Восточная Сибирь — Тихий океан". Это событие стало возможным, потому что у нас есть этот нефтепровод. Вот несколько аспектов наиболее важных и значительных в связи с этим событием. Ну первое. Нефтяные компании получили возможность осваивать, причем очень стремительно осваивать, этот регион, Восточную Сибирь. И все, что мы планировали построить в рамках инвестиционной программы "Транснефти" к 2030 году, теперь мы должны сделать всю эту гигантскую работу к 2020 году.
Это говорит о том, что мы создали серьезный потенциал, для того чтобы нефтяники, государственные компании могли в этом регионе активнее реализовывать свой потенциал и осваивать новые месторождения. Трубы в регионы - это большой, серьезный импульс для развития экономики этих регионов. Мы уже отмечали: это и рабочие места, это тысячи рабочих мест. Это миллиардные отчисления в местные региональные бюджеты. И очень мощная социальная составляющая. Потому что строятся объекты социального значения, конечно, регион получает достаточно серьезные ресурсы, для того чтобы быстро и активно развиваться.
Сегодня такая задача для Приморского края, Хабаровского края, для Приморья, Дальневосточья, она актуальна, и мы знаем, какое значение руководство страны придает этой задаче. Ну и, наверное, стоит упомянуть о том, что здесь присутствует и геополитика. И возможность России позиционировать себя на новом рынке, Азиатско-Тихоокеанском регионе. Развивать сотрудничество, взаимодействие, кооперацию. Это новый вектор, который сегодня в новых политических реалиях для нас тоже очень важный.
Если говорить в целом про перспективы ВСТО, по плану ли идет реализация этого проекта и его финансирование?
По проектным всем заданиям нефтепровод должен был быть построен на полную мощность к 2030 году. Теперь задача стоит в ускоренном режиме все эти параметры обеспечить. Естественно, мы нашу инвестпрограмму сверстали именно таким образом, чтобы успеть к 2020 году завершить весь заданный нам правительством объем работ. Что касается финансирования, здесь нас серьезно поддерживают, и правительство в том числе. Обеспечивают гибкую тарифную политику, дивидендную политику.
Плюс мы сами тоже не теряли время. И до всех этих трудностей, сложностей выпустили ценные бумаги, которые буквально за два дня разошлись. Но я должен сказать, что все это способствует тому, что мы в заданные сроки в заданных финансовых параметрах обеспечим решение этой задачи. Пока таких серьезных проблем нам не приходится решать и, надеюсь, не придется.
То есть по вашим словам получается, что инвестпрограмму уже корректируете, и планируется еще в дальнейшем корректировать ее как-то?
Это нормально. Я считаю, когда корректируется инвестпрограмма, это не догма, которую на 100 лет вперед определили и решаем. Хорошо, что она есть. Но добавить и откорректировать тоже не грех, если этого требуют реалии и экономическая объективность. Именно это и происходит, поскольку через 2-3 года наши нефтеперерабатывающие заводы начнут выходить из реконструкции. А это значит, что увеличится глубина переработки, повысится качество выходных продуктов и их объемы.
Сегодня вызов состоит в том, что эти объемы нужно будет принимать в систему. Ее надо подготовить к этому. Такая задача сегодня на повестке дня стоит. Мы с ней столкнулись. Это уже один из поводов откорректировать инвестпрограмму в части новых маршрутов нефтепродуктовых. И кроме того, сегодня очень актуальной является тема импортозамещения. "Транснефть" уже несколько лет работала над этой задачей, и появились новые темы, которые нужно тоже будет решать с помощью локализации технологий, локализации производства в сфере связи, в сфере насосной техники, что, собственно, тоже потребует небольших корректировок.
Вы говорите про новые маршруты. Есть ли уже понимание, какими они будут? И про импортозамещение и локализацию производства: есть ли какие-то первые наработки и первые проекты, которые планируется в дальнейшем развивать?
Что касается новых маршрутов. У нас сегодня полным ходом ведется строительство нефтепроводов Куюмба-Тайшет и Заполярье-Пурпе. В следующем году они должны финишировать. Это тоже совершенно новые маршруты в новых нефтеносных регионах, провинциях. В 2016 году, в конце года, мы ожидаем завершение этих работ. Что касается нефтепродуктовых направлений. Здесь будут расширяться наши мощности на северном направлении на Балтику. И на южном в сторону Новороссийска. Эти проекты есть, мы их уже развернули полным ходом, ведутся работы по ним. Так что это уже не на бумаге. Это уже в реалиях.
Если говорить про экономические перспективы и плюсы этих проектов, есть какие-то первые расчеты? Какова будет выгода?
Заводы будут увеличивать объемы нефтепродуктов и поставку их на рынок. Это две возможности — железная дорога и нефтепродуктопроводы. Ну есть еще возможность небольшая по рекам, но это небольшой процент. Поэтому наши мощности, они должны принять все и оказать услугу по поставкам этих нефтепродуктов потребителям. Задача понятная и очень важная. И мы, конечно, будем стараться ее решить вовремя, в сроки.
У меня последний вопрос, который касается ВСТО. Планировалось, что полностью проект будет окупаем через 20-25 лет. Насколько реальны эти сроки?
Сейчас так сразу пересчитать с 2030 — 2020 год будет непросто. И с большой погрешностью придется это делать. Но учитывая, что нефтепровод будет увеличивать пропускные возможности до 80 млн тонн ВСТО-1 и до 50 млн тонн ВСТО-2, это позволит увеличить объемы досрочно, если так можно выразиться, увеличить объемы прокачиваемой нефти. Ну это значит, и выручка будет выше, все остальные финансовые параметры будут взаимосвязаны. Мы рассчитываем, что эти сроки будут значительно меньше, ну где-то порядка 19-18 лет.