Конституционный суд, русский язык и парламентские выборы с сюрпризом
После того, как Конституционный суд Молдовы принял свое очередное «историческое» решение от 4 июня о том, что закон о функционировании языков является «устаревшим» и имеет «бесполезный характер», общество немного пошумело и как-то быстро успокоилось. Скорее всего, не все поняли, что именно произошло. Граждане русскоговорящие в широкой массе на себе лично пока не ощутили каких-то резких последствий и не представляют, чем все это аукнется для них в будущем.
Нужно сказать, что такому состоянию неопределенности и беспечности посодействовали политики. Например, спикер парламента, комментируя решение, сказал, что ничего, собственно, не произошло. А чуть позже, себе же противореча, Андриан Канду заявил, что все-таки нужен новый закон, который будет регламентировать функционирование языков. И что его постараются принять до конца осенней сессии. Президент Игорь Додон назвал решение КС антинародным и выразил сомнение в том, что нынешний состав парламента сможет проголосовать за новый закон о языках.
Языковое «минное поле»
Разделились и мнения экспертов. Одни сочли, что КС вышел за пределы своих полномочий, принял решение за парламент, а также позволил себе рассматривать нормативные акты, которые были приняты еще до вступления в силу действующей Конституции. Другие - что постановление суда является однозначным, и что закон о функционировании языков «утратил силу, его исключили из системы права РМ».
Неудивительно, что появились и разные интерпретации возможных последствий решения КС. Некоторые эксперты утверждают, что статусу русского языка как средства межнационального общения ничто не угрожает, так как «положения этого закона находят отражения в других законах, принятых позже».
Оппоненты же говорят, что изменения в области использования языков неминуемы и что вообще закон нельзя было трогать, так как он был «краеугольным камнем» хрупкого консенсуса в полиэтничном молдавском обществе.
Обычным гражданам во всей этой истории разобраться очень сложно, но нужно, так как ходить по языковому «минному полю» теперь придется именно им. И, кроме того, важно понимать суть решения КС, потому что оно нам указывает, в каком направлении развиваются в стране политические процессы.
Особое значение
Для того чтобы уловить истинный смысл того, что произошло, необходимо восстановить юридический контекст, в котором принималось решение.
Прежде всего, следует иметь в виду, что молдавские законодатели, когда утверждали Конституцию в 1994 году, уделили закону о функционировании языков особое внимание.
Прежде всего, это статья 13. В ней говорится, что «молдавский язык, функционирующий на основе латинской графики, является государственным языком», что государство «признает и охраняет право на сохранение, развитие и функционирование русского языка и других языков, используемых на территории страны», и что «порядок функционирования языков на территории Республики Молдова устанавливается органическим законом».
Кроме этого, в разделе VII статья VII специально посвящена интересующему нас закону. То есть он выделен, и ему придается особое значение. Что там говорится?
«(1) Закон о функционировании языков на территории Республики Молдова от 1 сентября 1989 года действует в части, не противоречащей настоящей Конституции.
(2) В вышеназванный закон в течение семи лет после вступления в силу настоящей Конституции могут быть внесены изменения двумя третями голосов депутатов».
Таким образом, мы видим, что закон, принятый за пять лет до Конституции и в другой политической реальности, признается действительным. А для того, чтобы внести в него изменения, нужно столько же голосов, сколько и для обновления статей и положений самого основного закона.
Компетенции Конституционного суда
В статье 136 Основного закона также ясно определены полномочия Конституционного суда.
В частности, он «осуществляет по запросу контроль конституционности законов и постановлений парламента, указов президента Республики Молдова, постановлений и ордонансов правительства, а также международных договоров, одной из сторон которых является Республика Молдова;
b) дает толкование Конституции;
с) высказывается по предложениям о пересмотре Конституции…».
Как видим, роль и компетенции Конституционного суда прописаны четко и недвусмысленно. Он не имеет права вносить изменения в основной закон, дополнять его и объявлять какие-то положения недействительными. КС может лишь констатировать соответствия или несоответствия Основному закону и давать толкования его положений. Изменять конституцию могут только парламент и граждане на соответствующем референдуме. Любые попытки судей КС выйти за пределы их полномочий являются грубым нарушением основного закона и, следовательно, узурпацией власти, тягчайшим преступлением. Таким образом, в самой Конституции мы находим все необходимые нормы, позволяющие судить о тех или иных действиях этой высокой судебной инстанции.
Захотели подстраховаться
Однако есть еще два важных момента, которые позволяют нам лучше понять смысл вердикта КС от 4 июня.
Во-первых, судьи в этот день приняли другое очень важное решение. И оно заключается в том, что действие п.2 статьи 31 закона о Конституционном суде приостанавливается. И действие положения отменяется с момента принятия решения, то есть 4 июня, а не после опубликования постановления в «Официальном мониторе». Что же это за положение? Норма устанавливает, что «контролю на конституционность подлежат только нормативные акты, принятые после вступления в силу Конституции от 29 июля 1994 года». Мы видим, что судьи КС осознавали уязвимость своего решения в связи с законом о функционировании языков и хотели юридически как-то дополнительно подстраховаться. Уже этот факт заставляет нас усомниться в правомерности вердикта судей и отсутствии у них целей, выходящих за рамки полномочий и юрисдикции.
Закон о функционировании языков КС уже рассматривал
Во-вторых, нам следует вспомнить о том, что существует постановление КС № 28 от 30 мая 2002 года, в котором высокая инстанция уже высказалась о многих моментах, которые будут рассмотрены 4 июня. Нас, прежде всего, интересует вот что. В постановлении говорится об особом статусе закона о функционировании языков, и на это прямо указывает ряд положений Конституции (уже отмеченных нами выше).
Также в решении КС от 2002 года сказано, что предусмотренные условия для внесения изменений «придают данному закону определенную степень ригидности и верховенства». Он «закрепляет статус молдавского языка как государственного, способствуя тем самым достижению полноты суверенитета государства и созданию необходимых гарантий его полноценной и всесторонней реализации во всех сферах политической, экономической, социальной и культурной жизни, выполняя в связи с этим функции языка межэтнического общения на территории республики. Данным законом русский язык наряду с молдавским языком наделяется функцией общения между нациями...».
И, что очень важно, из постановления КС от 2002 года вытекает, что законы о национальных меньшинствах и о функционировании языков - как надземная часть дерева и его корень: один базируется на другом. И уничтожение корня быстро приведет к высыханию ствола и веток.
Существование решения КС, в котором изложены позиции диаметрально противоположные тем, что озвучены в постановлении от 4 июня 2018 года, также указывает на неюридическую подоплеку последнего вердикта. Среди необъявленных целей – полное изъятие синтагмы «молдавский язык» из юридического обращения, сужение сферы употребления русского языка, атака на основной закон и дискредитация самого КС. Однако к этим моментам мы вернемся чуть позже, после того как кратко исследуем июньское решение судей.
Хитрый маневр
Суд не рассматривал обращения молдавских либералов по пунктам, имеющим отношение к закону о функционировании языков. Был совершен определенный юридический маневр: часть запроса не может быть рассмотрена, если закон не является эффективным, то есть действующим.
В постановлении делается экскурс в теорию и практику права и приводятся примеры, когда законы отстали от жизни и были признаны устаревшими в других странах. В частности, суд привел случай в Шотландии, где оратора хотели судить за речь на площади без лицензии, отмену инструкций для пожарников в Англии, отмену закона о перепродажах в Румынии, о внедрении нормы устаревания законов в Индии и др.. Но что все эти случаи, пространно описанные, имеют общего с ситуацией вокруг закона о функционировании языков, который закреплен специальными статьями конституции? Ровным счетом ничего.
Судьи должны были привести убедительные доказательства того, что интересующий нас закон устарел. Кроме констатации, что нормативный акт был принят в «другую эпоху», когда еще существовал СССР, ничего заслуживающего внимания не было предложено. Но как может устареть закон, если последний раз он обновлялся в августе 2014 года? А в связке с ним действуют и другие законы, принятые после 2000 года.
Без учета мнения общества
Но главное - признанию закона (а фактически части Конституции) устаревшим должна предшествовать широкая общественная дискуссия, нужно, чтобы высказался парламент, эксперты. И, учитывая важность, - граждане на плебисците. Конечно, если мы страна демократическая, не хотим обострения гражданских конфликтов и думаем о реинтеграции.
Но КС пренебрег вескими аргументами и общественным консенсусом.
Есть еще интересные моменты и несуразности. С одной стороны, КС признает закон о функционировании языков от 1 сентября 1989 года неактуальным, а с другой - в том же постановлении аргументирует свою позицию законом № 1990 от 21 ноября 1990 года. А этот, последний, что, не из другой эпохи, он не устарел?
Также КС попытался приравнять свою оценку закона как устаревшего и бесполезного к прекращению действия и отмене, ссылаясь на статью 74 ч. (1) закона № 100 от 22 декабря 2017 г. И получается, что с помощью норм обычного закона отменяется действие статей Конституции, по существу установивших порядок функционирования языков.
Разлад в обществе, неразбериха в правовом поле
Таким образом, мы видим, что решение КС от 4 июня 2018 года не зиждется на весомых юридических аргументах, входит в противоречие с Конституцией, создает в правовом поле неразбериху, а главное – формирует в обществе такой разлад, который едва ли удастся преодолеть.
Нужно отметить, что июньские решения этого года - не что-то исключительное в практике КС последних лет. Недоумение, возмущение, несогласие вердикты КС давно вызывают у законодателей, политиков, экспертов-юристов и рядовых граждан. Перечислим самые резонансные, спорные и сомнительные.
1. О признании приоритета декларации о независимости над Конституцией, а румынского языка - государственным.
2. Введение в стране прямых выборов президента и выборочное признание неконституционными норм, действовавших более 10 лет.
3. Запрет Владу Филату занимать руководящие посты из-за коррупции без соответствующего решения суда на этот счет.
4.Отмена консультативного референдума, объявленного президентом по краже миллиарда.
5. Временное отстранение от должности президента, в то время как такая норма в Конституции отсутствует.
6. Признание устаревшим и бесполезным, прекратившим действие закона о функционировании языков.
Часть этих решений принималась несмотря на то, что ранее КС уже высказывался по тем же вопросам.
Серьезные обвинения
Законодатели, политики и эксперты выдвигают нынешним судьям КС серьезные обвинения. Среди них:
- Превышение полномочий при рассмотрении запросов.
- Приравнивание интерпретаций КС к конституции.
- Игнорирование положений основного закона.
- Политическая ангажированность и публичные высказывания судей по рассматриваемым вопросам с целью оказать влияние.
- Злоупотребление особым статусом судей (неприкосновенность, несменяемость, независимость).
- Конфликт интересов из-за наличия гражданства Румынии у большой части судей (они клялись «быть верными родине и народу румынскому, защищать права и национальные интересы, уважать Конституцию и законы Румынии»).
- Принятие антинародных решений и создание в обществе конфликтной атмосферы.
Как мы видели на примере решения об «устаревшем и бесполезном характере» закона о функционирования языков, многие обвинения и претензии являются весьма обоснованными.
Соучастники преступления
Если иметь в виду принятие решений по вопросам, по которым Конституционный суд ранее уже высказывался, то эти действия, как и другие сомнительные решения, ведут к дискредитации института КС. Вопрос в том, делается ли это намеренно? Координируется ли данная деятельность Бухарестом?
Также очевидно, что вердикты высокой судебной инстанции последних лет принижают значение Конституции, превращают ее в «пластилин», из которого можно вылепить все что угодно. И, безусловно, внедряют в общественное сознание правовой нигилизм.
Удар нанесен и по институту президентства. Очевидно, что многоразовое «временное отстранение» было частью далеко идущего плана. Нельзя исключить сюрприза - парламентские выборы могут совместить с референдумом об импичменте президента. И дело не в том, хорош Игорь Додон или плох. А в том, что нас принуждают сыграть в игру закулисных сил с заданным результатом и предлагают роль статистов. И все это с подачи КС. Поэтому не будет преувеличением сказать, что, используя особый статус, судьи КС уничтожают молдавское государство и делают нас соучастниками преступления.
Вот к каким неутешительным выводам нас приводит внимательное изучение постановления КС, объявившего закон о функционировании языков «устаревшим». И мы теперь стоим перед тяжелой дилеммой: подчиняться ли решениям КС - или же самой молдавской Конституции?
Сергей ТКАЧ