Самарский архитектор Алина Георгиевская: «На улице Куйбышева нужно расширить тротуары»

Участница проекта «Архитекторы РФ» и градостроитель о том, зачем Самаре нужны рынки,

как дом должен стареть красиво, и почему архитектура XIX века должна иногда умирать. — Как думаешь, какие есть варианты архитектурного развития для Самары? Можно ли сохранить историческую часть и при этом строить современные здания, не колющие глаз, в отличие от того, в котором мы сейчас сидим с тобой? (Садовая, 176)

— На самом деле, этого 33-этажного здания здесь быть не должно. Есть специальные документы, регламенты ПЗЗ, которые ограничивают высотность застройки в зависимости от территории. Исторический центр не исключение. Для него свой регламент высоты, от которого, к сожалению, отклоняются. Старый город можно сохранить, если будут работать жесткие, но понятные и справедливые требования. Когда все поймут, что это единственные правила игры и нарушать их нет смысла, планировать городское пространство станет проще. У нас пока, к сожалению, не так. — А если представить, что тебе дали полную свободу воли? Проектируй город, как хочешь.

— Когда я училась в университете, мы рисовали красивые генпланы с зонированием. А когда начала работать, поняла, что все эти чертежи были прекрасными, но слишком оторванными от жизни. Зонирование — это не только красота. Нужно учитывать контекст среды, экономику, социум города, маркетинг, много чего еще.

В советские времена при плановой экономике строили здание, давали ему функцию и были уверены, что через 15 лет все будет также. Но современная экономика изменчива. Все пространства, которые мы создаем сейчас, должны быть способны в любой момент времени полностью поменять свою роль.

Еще нужно думать о комфорте человека в городе. По мне, самая оптимальная высота зданий в историческом центре – этажей 5-6. Прекрасный вариант, когда в одном месте сосредоточены дома самых разных стилей и с разными функциями. И это помогает создавать, так называемые, добрососедские отношения и тщательнее следить за территорией вокруг. Когда в твоем доме больше ста квартир, уже не можешь запомнить всех, здороваешься на автомате.

— В конце августа в Самару приезжал председатель комиссии по ЖКХ, строительству и дорогам общественной палаты РФ Игорь Шпектор. Он заявил, что часть нашего «исторического наследия» никакое вовсе не наследие, а сараи, которые дешевле снести, а на их месте построить многоквартирный дом. Что ты думаешь, как архитектор? Стоит ли, действительно, провести ревизию и убрать из списка наследия то, что спасти уже, по сути, невозможно?

— Меня, как градостроителя, учили, что, если развитие города требует кардинального решения, пусть даже жесткого, нужно его принимать. И я также понимаю, что сложившаяся городская среда — невероятная ценность. Из списка наследия дом могут исключить только эксперты. Но, если говорить про остальные, в Самаре есть заброшенные 1-2-этажные деревянные дома, которые уже погибли. Будет правильно, если они уступят место чему-то новому. Но это новое не должно дисгармонировать с окружающей средой. Город – это живой организм. Он должен развиваться и трансформироваться, не консервироваться и уничтожаться. Но еще ужасно, когда в исторической среде возводят новое здание и пытаются встроить его в контекст очень буквально. Начинают на него лепить наличники, пилястры, отсылать к эклектике и классицизму. Конечно, в зонах регулирования застройки зачастую прописаны такие требования: воссоздание исторического облика. Но мне кажется, что это большая ошибка и пошлость. Мы живем сейчас и должны заниматься той архитектурой, которая отражает наши достижения, технологии и культуру. Связь с историей можно выражать через материал: то же самое дерево, тот же самый прекрасный кирпич, травертин и плитка. Это дополнит городское пространство. История — это не только здания прошлых веков. Мы тоже ее часть, как и построенные нами дома.

Архитектор Сергей Чобан озвучил простую, но поразительную мысль: нужно думать о том, как здание будет стареть. Ведь никто об этом не думает. Материалы, из которых строят в Самаре, даже на ощупь неприятные и испортятся временем уже через пару лет.

Все это к тому, что, если заниматься качественной архитектурой и внедрять ее в исторический центр, реакция будет мягче. Я думаю, что люди отреагировали негативно на высказывание Игоря Шпектора, потому что уверены, что ничего хорошего на месте снесенных домов не построят.

— А что делать, если действительно строят порой настоящее уродство? Урбанист Илья Варламов часто выкладывает подборку страшных зданий, где куча башен, тут же рядом пирамидка…

— Все уверены, что спрос рождает предложение. Если нет спроса на качество и разнообразие, то можно строить все одинаковое с мыслью: «Если населению надо, они и так купят». А людям просто деваться некуда. Никто не предлагает им что-то новое. То, что считается элитным, отличается, но незначительно. Конкуренция на рынке застройщиков слишком низкая, а если нет конкуренции, нет двигателя прогресса.

— Я прочитала в интернете твой комментарий об обновленной площади Славы. Ты сказала, что до реконструкции она была живым пространством с балансом между разными функциями, а сейчас этот баланс утерян. Но это было до ЧМ-2018, когда закончили реконструкцию площади и только раскопали склон. Сейчас, когда все достроили, стало лучше?

— С точки зрения дизайна она не стала мне нравиться, это точно. Особенно стена. Эти пустые ниши вызывают ощущение недоделанной работы. Фонтаны и амфитеатр — хорошее решение, пространство ожило. Но опять же, вопросы к комфорту: летом там очень жарко, нет тени. Но видно, что людям нравится — хорошие общественные пространства у нас в дефиците.

— Как тебе тогда идея жителей сделать улицу Куйбышева пешеходной?

— Идея хорошая. Но нужно решать много задач. Улица должна быть удобной для пешеходов — нужно расширить тротуары. Но проезжая часть тоже должна остаться, чтобы местные жители могли добраться до своих домов. И летом там тоже жарко. Этот остриженный карагач, который растет на тротуаре, не дает никакой тени. Для жителей других районов и туристов нужны доступные парковки. Схему движения общественного транспорта тоже откорректировать. Много чего требуется сделать, чтобы улица Куйбышева стала настоящей пешеходкой.

Молодогвардейская могла бы тоже стать пешеходной – там не так активно ходит транспорт, и сама улица уже давно насыщается барами, кафе и магазинами.

— Почему так вышло, что даже после ЧМ-2018 улица Куйбышева оказалась оживленней, чем Ленинградская, которая уже давно стала пешеходной?

— Просто Ленинградская мертва. Признаюсь, не люблю эту улицу, стараюсь обходить по Некрасовской или Венцека. Ленинградская не заполняется ничем интересным. Плюс ко всему, там ужасное благоустройство. Парадокс: единственная пешеходная улица в Самаре не предназначена для пешеходов. Огромные фонтаны в центре, нагромождение плит, решеток ливневки, бордюров. Идешь и все время спотыкаешься. Ленинградская уже не справляется со своей «обязанностью». Она осталась где-то там, во временах советских Арбатов, которые уже устарели и нуждаются в перезагрузке. — Есть мнение, что «Россия  — страна заборов». Согласна?

— Да, так и есть, к сожалению. Желание огородиться, причем не важно, на частном участке или в городе. Большинство улиц — один бесконечный забор. И на безопасности это никак не сказывается. Ведь есть современные методы. Можно вместо забора вдоль тротуара поставить столбики, это более эстетично.

— Ты участвуешь в проекте «Института «Стрелка», который называется «Архитекторы РФ». Что это за проект и для чего он создан?

— Это образовательная программа для архитекторов, экономистов, муниципальных управленцев – для всех, кто причастен к решению городских задач. Ее открыли в этом году. Летом прошел конкурсный отбор, а сама программа началась в сентябре. Со всей России выбрали всего 100 участников. Несколько дней назад я вернулась из Москвы с первого модуля. Там проходили лекции, воркшопы, конференция «Архитектор будущего» и много всего интересного. Следующий модуль в октябре — поедем по городам России, а затем будем изучать лучшие архитектурные практики в Европе. Последний модуль будет тоже в Москве: подведем итоги полученных знаний.

Цель программы в том, чтобы развивать регионы. Мы лучше поймем проблемы современной архитектуры, найдем новые решения и применим новые знания в своих городах.

— Для чего поездки по другим городам России? Посмотреть на разнообразие городского планирования?

— Примерно так. Многие думают, что в регионах России никто не занимается городской средой, а это не так. На конференции «Архитектор будущего» я узнала про Белгород, где уже не первый год действуют платные парковки, и ввели жесткие требования по внешнему виду фасадов. Городская программа там контролирует все, вплоть до того, какие должны быть окна: белый пластик запрещен, либо дерево, либо пластик, подходящий к фасадам. И каждый собственник обязан соблюдать эти требования. И как раз программа «Архитекторы РФ» помогает узнать решения, которые действительно работают в российских условиях.

— Известный архитектор Джон Кэри сказал в одном из своих выступлений: «Городская архитектура и благоустройство отражают то, насколько уважают жителей». Как тебе такое утверждение?

— Я с ним согласна. Но архитектура — это еще и уважение архитектора к своим заказчикам или пользователям. Да, нужно учитывать их пожелание, но также и заниматься просвещением и образованием. Предлагать варианты, как улучшить. И вместе с тем объяснять, почему и зачем это нужно делать. Красивая лавочка и некрасивая лавочка стоят одинаковых денег. Просто иногда нужно потратить чуть больше времени на поиск решения. И проявить чуть больше уважения к тому, для кого делаешь. — Получается, что нам всем нужно воспитать это уважение? Возьмем те же платные парковки. Сейчас для крупных городов они становится необходимостью. Так или иначе, их придется со временем внедрять. Большинство относится к этой идее достаточно категорично.

— Возникает вопрос: почему такое отношение? Людям ничего не рассказывают, не предлагают альтернативы. Если мы говорим о платной парковке, то какая может быть альтернатива? Нужно развивать общественный транспорт. Нельзя запретить одно, не предложив что-то другое. Если общественный транспорт будет удобным и комфортным, я, конечно, оставлю машину и буду ездить на автобусе. А еще есть каршеринг, сервисы такси стали очень удобными.

— То есть, архитекторам было бы полезно приглашать жителей города на какие-то обсуждения?

— Да, конечно. Если речь идет о каком-то новом крупном проекте, то жителей нужно привлекать и извлекать из этого максимум. В Европе это уже давно сложившаяся практика. У нас тоже с недавнего времени начали приглашать горожан к обсуждению. Любой проект должен учитывать мнение тех, кого он касается.

— Я наткнулась на часть твоей диссертационной работы о современных подходах к проектированию городских рынков. Недавно на площади Куйбышева снова заработала ярмарка. Может ли она стать хотя бы временной панацеей для города, где люди хотят покупать настоящие фермерские продукты, но при слове «рынок» вспоминают запах залежавшегося мяса и грязные павильоны из листового металла?

— Ярмарка или рынок — это самая живая городская история. То, что она проходит на площади Куйбышева – это, во-первых, культурная память. Во-вторых, площадь большая. Хорошо, что ей нашли применение. Некоторые продукты стоят там, конечно, дороговато. Но это гарантия качества и индивидуальности товара. Есть люди, которые готовы за это платить.

Но ярмарка — это временное событие, с ним легче работать. Другое дело городские крытые рынки: Губернский, Троицкий, Безымянский. Вот там действительно ничего не происходит и не меняется с тех пор, как они были построены. Если Губернский еще проводил какой-то ремонт, то остальные существуют в парадигме колхозных рынков, которые уже не отвечают запросам современного потребителя. Нет кафе или ресторанов. Нельзя даже просто помыть прямо там фрукты, чтобы съесть.

Я в этой теме больше 4 лет и вижу очень нерешительные шаги на пути к изменениям. Видимо, понимание того, что реконструкция нужна, еще не пришло. А уже пора.