The New York Times (США): Жена бывшего президента Национальной стрелковой ассоциации США
поручила Бутиной устроить сделку о поставке топлива для реактивных двигателей
Эндрю Крамер (Andrew E. Kramer), Мэттью Розенберг (Matthew Rosenberg), Майел Лафорджиа (Michael LaForgia)
Для молодой российской активистки, выступавшей за право на оружие, обучавшейся в Соединенных Штатах, это был бы невообразимо высокий гонорар — один миллион долларов за то, чтобы помочь договориться о продаже российского топлива для реактивных двигателей американскому посреднику. Ей надо было лишь раздобыть это топливо.
Поэтому Мария Бутина, которую американские прокуроры сегодня обвиняют в том, что она была тайным российским агентом, связалась со своими знакомыми у себя на родине и задействовала свое обаяние. В электронном письме, датированном июлем 2017 года, она написала одному человеку, что его фотография в паспорте «симпатичная».
В следующем месяце она сказала еще одному знакомому из России, что отметила его в своем телефоне как «милый Шахов». И каждый раз, когда он звонит, она видит, что «ей звонит милый Шахов», писала Бутина. «Приятное чувство».
А год спустя 29-летняя Мария Бутина находится недалеко от Вашингтона в тюремной камере в ожидании суда. Федеральная прокуратура изобразила ее как персонажа «Красного Воробья» (Red Sparrow), шпионского триллера о русской коварной соблазнительнице. Как заявляет сторона обвинения, Мария Бутина при поддержке российской разведки сумела проникнуть в организации с консервативными взглядами и продвигала интересы Москвы в США.
По словам прокуратуры, она использовала организацию, защищавшую права граждан на владение и применение оружия (Бутина основала в России общественную организацию «Право на оружие»), чтобы закрепиться и иметь своих людей в американских консервативных кругах, а затем завязала роман с республиканским функционером, который намного старше ее, чтобы получить доступ и в другие круги. Эти обвинения она отрицает.
Деятельность Бутиной, пытавшейся сыграть роль посредника в торговле российским реактивным топливом, подробно описана на сотнях страниц не освещавшихся ранее электронных писем, и отличалась не только «аурой» иностранной интриги, но и тем, для кого она совершалась: Дэвид Кин (David Keene), бывший президент Национальной стрелковой ассоциации (НСА) и видный лидер консервативного движения, который консультировал кандидатов-республиканцев — от Рональда Рейгана до Митта Ромни. В этом также участвовала жена Кина, Донна, лоббист с широкими связями в Вашингтоне, и Пол Эриксон, бойфренд Бутиной, который в 1992 году руководил президентской кампанией Патрика Бьюкенена и который вращался в высших консервативных кругах, несмотря на то, что в трех штатах ему были предъявлены обвинения в мошенничестве.
Их попытка устроить сделку иллюстрирует ту реальность, в которой пришлось разбираться следователям, чтобы возбудить против Марии Бутиной федеральное дело. Находясь в США, она окружила себя не только американскими консерваторами высокого ранга, но и сомнительными личностями, которые, судя по всему, стремились по-быстрому заработать. Причем порой было сложно отличить одно от другого.
В электронных письмах и интервью с людьми, участвовавшими в переговорах по сделке с топливом, Бутина казалась в одинаковой степени и наивной, и хитрой. У нее не было никакого опыта в нефтяном бизнесе, однако она ухватилась за эту затею, которая полностью зависела от того, устроит ли она поставку огромного количества реактивного топлива — вдвое большего того объема, что все российские нефтеперерабатывающие заводы экспортируют в месяц.
Движущей силой переговоров по реактивному топливу, по всей видимости, был 56-летний Пол Эриксон, бывший член правления Американского консервативного союза, которого обвинили в обмане инвесторов в Калифорнии, Южной Дакоте и Виргинии. Другими крупными игроками были супруги Кинс, которые сначала выдвинули идею посредничества в продаже российского реактивного топлива, а затем познакомили Бутину и Эриксона с потенциальными покупателями.
В делах также участвовала пара пакистано-американских бизнесменов, американец израильского происхождения из штата Виргиния, занимавшийся продажами оборудованием по стрижке и поливу газонов, и якобы международный агент по продаже топлива, за плечами которого не было ни одной успешной сделки. Эриксон в электронном письме описал этого человека как «непробиваемого шестидесятилетнего разведенного типа, изворотливого и взбалмошного, который всю жизнь занимался различными энергетическими сделками, но теперь, похоже, намерен использовать свое скромное состояние на ухаживание за женщинами соответствующего возраста с определенными талантами».
Россия используют нефтяные и газовые сделки для укрепления влияния, и для заключения сделок на льготных условиях для пророссийских политиков в других странах привлекает такие компании, как «Газпром». Но Бутина ни с чем таким, как «Газпром», или другими крупными российскими нефтяными компаниями не связывалась. Вместо этого она обратилась за помощью к российскому бизнесмену, занимавшемуся оптовой торговлей кофе, и к консультанту по связям с общественностью, имеющему широкие связи в политической партии президента Владимира Путина.
Казалось, что это был не их «формат», и задача была им по силам, хотя каждый из них излучал уверенность в себе и глубокие познания в области торговли топливом. Но, судя по всему, они не понимали даже самого простого. Как оказалось, они понятия не имели, как провернуть сделку, согласованием которой они занимались — и какие деньги для этого необходимы.
Не надо быть специалистом, чтобы увидеть в этом плане серьезные недостатки.
«Я увидел, что они понятия не имеют, о чем говорят, поскольку в мире не существует порта, способного принять то количество нефти, которое, по их словам, они могут продать», — вспоминает Йони Уисс (Yoni Wiss), американец израильского происхождения, который в течение непродолжительного времени общался с Бутиной и Эриксоном в июне 2017 года.
Позднее тем же летом Пол Эриксон, видимо, признал абсурдность всего этого. «Возможно, когда-нибудь об этом напишут роман», — написал он г-же Кин, жене бывшего президента НСА.
Но при этом в отношении их перспектив он был оптимистичен. Г-жа Бутина «теперь подготовила с российской стороны мощного поставщика, который ищет покупателя», добавил Эриксон, заверив г-жу Кин, что они с мужем получат свою долю от любой осуществленной сделки.
На просьбы о комментариях Эриксон не ответил. Так же как и супруги Кин.
По словам Роберта Дрисколла (Robert Driscoll), адвоката Марии Бутиной, сделка с топливом была «всего лишь очередным доказательством того, что она находилась здесь не по какому-то поручению и не действовала как представитель Российской Федерации. Она фактически действовала сама по себе».
До того, как приняться за торговлю топливом, Мария Бутина вызвала небольшой интерес к себе среди американских консерваторов как активная аспирантка американского университета, обладающая способностью заводить знакомства с влиятельными республиканцами. Она фотографировалась с Дональдом Трампом-младшим, подружилась с Гровером Норквистом (Grover Norquist), активистом, выступающим против повышения налогов, и сопровождала на концерт группы «Стикс» (Styx) Джеффри Гордона (J.D. Gordon), советника предвыборного штаба Трампа. В качестве источника поддержки в США она отчасти прибегала к помощи наследника семьи Рокфеллеров Джорджа О'Нила-младшего (George O'Neill Jr.), который использовал свое состояние в целях улучшения отношений с Россией.
Как заявляют правительственные чиновники, обвинения против Марии Бутиной связаны с расследованием, проводившимся контрразведкой до выборов 2016 года. В фокусе этого расследования оказался и российский чиновник Александр Торшин, который несколько лет тесно сотрудничал с Марией Бутиной. Александр Торшин, политик, близкий к российским христианским консерваторам, участвует в работе съездов НСА с 2011 года.
В России Бутина работала на добровольных началах помощником Торшина. Через него она познакомилась с Полом Эриксоном, который дважды приезжал в Москву, и с ведущими членами НСА — в том числе с супругами Кин.
Как следует из электронной переписки, в марте 2017 в Виргинии года пара познакомилась с человеком, который сказал, что ему нужно пять миллионов баррелей реактивного топлива. Он предложил заплатить вознаграждение в размере одного миллиона долларов, если его свяжут с представителем российского НПЗ.
Обменявшись с Марией Бутиной краткими деловыми письмами, г-жа Кин заручилась ее помощью. 15 апреля 2017 года она «уламывала» молодую россиянку добиться получения «льготного корпоративного предложения» по топливу от «Газпрома». «Я пока не буду раскрывать источник», — написала Кин.
Вместо этого г-жа Бутина ответила, что она может организовать поставку необходимого количества топлива несколькими более мелкими нефтеперерабатывающими заводами. Она также настаивала на выплате потенциальным поставщикам задатка в 25 тысяч долларов «в знак доверия».
Это была не ее идея. Как следует из электронной переписки, Бутину почти на каждом шагу наставлял Эриксон — он составлял длинные ответы, которые Бутина копировала и отправляла г-же Кин под видом своих собственных.
Видимо, из-за требования вынести аванс сделка к апрелю сорвалась. Но не прошло и двух месяцев, как мисс Кин снова связалась с ней, на этот раз предложив познакомить ее с агентом по продаже реактивного топлива Роджером Полом (Roger Pol) из Арлингтона, штат Виргиния, которого Эриксон позже назвал «взбалмошным».
«Многие люди тратят много времени на сделки, не являющиеся исключительными; я не „знакомлюсь" с людьми просто ради расширения связей, — предупредила г-жа Кин. — Но в данном случае оно того стоит».
Она договорилась с Эриксоном и Бутиной встретиться с Полом в конце июня в ресторане недалеко от Вашингтона, а затем, видимо, увильнула от сделки. К участникам встречи присоединились американец израильского происхождения Уисс, который был знаком с Полом, и еще один человек.
«Через пять минут я сказал: „С меня хватит. Они не знают, о чем говорят", — вспоминает Уисс. — Это просто дурно пахло».
Пол продолжал настаивать, но вскоре Эриксон в нем разочаровался и в электронном письме жаловался, что «у него (Пола), похоже, нет никакого положительного практического опыта — ни у него самого, ни у компании, которой он руководит».
Сделка с Полом срывалась, но Бутина продолжала «раскручивать» свои связи в России — с Сергеем Шаховым, пиар-консультантом и единомышленником-активистом движения за право на оружие, и с Александром Невмитулиным, занимавшимся торговлей кофе, по его словам, работавшим раньше в нефтегазовом секторе.
В электронной переписке с россиянами Мария Бутина берет на себя ведущую роль и не сообщает русским и американцам сведений друг о друге, пока они не подпишут соглашение о неразглашении и отдельное соглашение о работе исключительно через нее, как посредника.
«Сведения о сторонах я держу в секрете», — писала она.
Но все это было напрасно. Вскоре стало ясно, что Пол, умерший в феврале от проблем с сердцем, не сможет доказать наличие в своем активе успешных топливных сделок. Мария Бутина и Пол Эриксон начали искать другого клиента.
В середине августа у них состоялась как минимум еще одна встреча с другими потенциальными партнерами. И опять именно мисс Кин использовала для этого свои связи в Вашингтоне.
Но, по словам человека, знакомого с деталями этой встречи, потенциальные партнеры опасались, что это какая-то афера. Вместо того чтобы договариваться с парой, они сообщили о них в ФБР, которое к тому времени уже следило за действиями Марии Бутиной в США.
Эндрю Крамер (Andrew E. Kramer), Мэттью Розенберг (Matthew Rosenberg), Майел Лафорджиа (Michael LaForgia)
Источник
Эндрю Крамер (Andrew E. Kramer), Мэттью Розенберг (Matthew Rosenberg), Майел Лафорджиа (Michael LaForgia)
Для молодой российской активистки, выступавшей за право на оружие, обучавшейся в Соединенных Штатах, это был бы невообразимо высокий гонорар — один миллион долларов за то, чтобы помочь договориться о продаже российского топлива для реактивных двигателей американскому посреднику. Ей надо было лишь раздобыть это топливо.
Поэтому Мария Бутина, которую американские прокуроры сегодня обвиняют в том, что она была тайным российским агентом, связалась со своими знакомыми у себя на родине и задействовала свое обаяние. В электронном письме, датированном июлем 2017 года, она написала одному человеку, что его фотография в паспорте «симпатичная».
В следующем месяце она сказала еще одному знакомому из России, что отметила его в своем телефоне как «милый Шахов». И каждый раз, когда он звонит, она видит, что «ей звонит милый Шахов», писала Бутина. «Приятное чувство».
А год спустя 29-летняя Мария Бутина находится недалеко от Вашингтона в тюремной камере в ожидании суда. Федеральная прокуратура изобразила ее как персонажа «Красного Воробья» (Red Sparrow), шпионского триллера о русской коварной соблазнительнице. Как заявляет сторона обвинения, Мария Бутина при поддержке российской разведки сумела проникнуть в организации с консервативными взглядами и продвигала интересы Москвы в США.
По словам прокуратуры, она использовала организацию, защищавшую права граждан на владение и применение оружия (Бутина основала в России общественную организацию «Право на оружие»), чтобы закрепиться и иметь своих людей в американских консервативных кругах, а затем завязала роман с республиканским функционером, который намного старше ее, чтобы получить доступ и в другие круги. Эти обвинения она отрицает.
Деятельность Бутиной, пытавшейся сыграть роль посредника в торговле российским реактивным топливом, подробно описана на сотнях страниц не освещавшихся ранее электронных писем, и отличалась не только «аурой» иностранной интриги, но и тем, для кого она совершалась: Дэвид Кин (David Keene), бывший президент Национальной стрелковой ассоциации (НСА) и видный лидер консервативного движения, который консультировал кандидатов-республиканцев — от Рональда Рейгана до Митта Ромни. В этом также участвовала жена Кина, Донна, лоббист с широкими связями в Вашингтоне, и Пол Эриксон, бойфренд Бутиной, который в 1992 году руководил президентской кампанией Патрика Бьюкенена и который вращался в высших консервативных кругах, несмотря на то, что в трех штатах ему были предъявлены обвинения в мошенничестве.
Их попытка устроить сделку иллюстрирует ту реальность, в которой пришлось разбираться следователям, чтобы возбудить против Марии Бутиной федеральное дело. Находясь в США, она окружила себя не только американскими консерваторами высокого ранга, но и сомнительными личностями, которые, судя по всему, стремились по-быстрому заработать. Причем порой было сложно отличить одно от другого.
В электронных письмах и интервью с людьми, участвовавшими в переговорах по сделке с топливом, Бутина казалась в одинаковой степени и наивной, и хитрой. У нее не было никакого опыта в нефтяном бизнесе, однако она ухватилась за эту затею, которая полностью зависела от того, устроит ли она поставку огромного количества реактивного топлива — вдвое большего того объема, что все российские нефтеперерабатывающие заводы экспортируют в месяц.
Движущей силой переговоров по реактивному топливу, по всей видимости, был 56-летний Пол Эриксон, бывший член правления Американского консервативного союза, которого обвинили в обмане инвесторов в Калифорнии, Южной Дакоте и Виргинии. Другими крупными игроками были супруги Кинс, которые сначала выдвинули идею посредничества в продаже российского реактивного топлива, а затем познакомили Бутину и Эриксона с потенциальными покупателями.
В делах также участвовала пара пакистано-американских бизнесменов, американец израильского происхождения из штата Виргиния, занимавшийся продажами оборудованием по стрижке и поливу газонов, и якобы международный агент по продаже топлива, за плечами которого не было ни одной успешной сделки. Эриксон в электронном письме описал этого человека как «непробиваемого шестидесятилетнего разведенного типа, изворотливого и взбалмошного, который всю жизнь занимался различными энергетическими сделками, но теперь, похоже, намерен использовать свое скромное состояние на ухаживание за женщинами соответствующего возраста с определенными талантами».
Россия используют нефтяные и газовые сделки для укрепления влияния, и для заключения сделок на льготных условиях для пророссийских политиков в других странах привлекает такие компании, как «Газпром». Но Бутина ни с чем таким, как «Газпром», или другими крупными российскими нефтяными компаниями не связывалась. Вместо этого она обратилась за помощью к российскому бизнесмену, занимавшемуся оптовой торговлей кофе, и к консультанту по связям с общественностью, имеющему широкие связи в политической партии президента Владимира Путина.
Казалось, что это был не их «формат», и задача была им по силам, хотя каждый из них излучал уверенность в себе и глубокие познания в области торговли топливом. Но, судя по всему, они не понимали даже самого простого. Как оказалось, они понятия не имели, как провернуть сделку, согласованием которой они занимались — и какие деньги для этого необходимы.
Не надо быть специалистом, чтобы увидеть в этом плане серьезные недостатки.
«Я увидел, что они понятия не имеют, о чем говорят, поскольку в мире не существует порта, способного принять то количество нефти, которое, по их словам, они могут продать», — вспоминает Йони Уисс (Yoni Wiss), американец израильского происхождения, который в течение непродолжительного времени общался с Бутиной и Эриксоном в июне 2017 года.
Позднее тем же летом Пол Эриксон, видимо, признал абсурдность всего этого. «Возможно, когда-нибудь об этом напишут роман», — написал он г-же Кин, жене бывшего президента НСА.
Но при этом в отношении их перспектив он был оптимистичен. Г-жа Бутина «теперь подготовила с российской стороны мощного поставщика, который ищет покупателя», добавил Эриксон, заверив г-жу Кин, что они с мужем получат свою долю от любой осуществленной сделки.
На просьбы о комментариях Эриксон не ответил. Так же как и супруги Кин.
По словам Роберта Дрисколла (Robert Driscoll), адвоката Марии Бутиной, сделка с топливом была «всего лишь очередным доказательством того, что она находилась здесь не по какому-то поручению и не действовала как представитель Российской Федерации. Она фактически действовала сама по себе».
До того, как приняться за торговлю топливом, Мария Бутина вызвала небольшой интерес к себе среди американских консерваторов как активная аспирантка американского университета, обладающая способностью заводить знакомства с влиятельными республиканцами. Она фотографировалась с Дональдом Трампом-младшим, подружилась с Гровером Норквистом (Grover Norquist), активистом, выступающим против повышения налогов, и сопровождала на концерт группы «Стикс» (Styx) Джеффри Гордона (J.D. Gordon), советника предвыборного штаба Трампа. В качестве источника поддержки в США она отчасти прибегала к помощи наследника семьи Рокфеллеров Джорджа О'Нила-младшего (George O'Neill Jr.), который использовал свое состояние в целях улучшения отношений с Россией.
Как заявляют правительственные чиновники, обвинения против Марии Бутиной связаны с расследованием, проводившимся контрразведкой до выборов 2016 года. В фокусе этого расследования оказался и российский чиновник Александр Торшин, который несколько лет тесно сотрудничал с Марией Бутиной. Александр Торшин, политик, близкий к российским христианским консерваторам, участвует в работе съездов НСА с 2011 года.
В России Бутина работала на добровольных началах помощником Торшина. Через него она познакомилась с Полом Эриксоном, который дважды приезжал в Москву, и с ведущими членами НСА — в том числе с супругами Кин.
Как следует из электронной переписки, в марте 2017 в Виргинии года пара познакомилась с человеком, который сказал, что ему нужно пять миллионов баррелей реактивного топлива. Он предложил заплатить вознаграждение в размере одного миллиона долларов, если его свяжут с представителем российского НПЗ.
Обменявшись с Марией Бутиной краткими деловыми письмами, г-жа Кин заручилась ее помощью. 15 апреля 2017 года она «уламывала» молодую россиянку добиться получения «льготного корпоративного предложения» по топливу от «Газпрома». «Я пока не буду раскрывать источник», — написала Кин.
Вместо этого г-жа Бутина ответила, что она может организовать поставку необходимого количества топлива несколькими более мелкими нефтеперерабатывающими заводами. Она также настаивала на выплате потенциальным поставщикам задатка в 25 тысяч долларов «в знак доверия».
Это была не ее идея. Как следует из электронной переписки, Бутину почти на каждом шагу наставлял Эриксон — он составлял длинные ответы, которые Бутина копировала и отправляла г-же Кин под видом своих собственных.
Видимо, из-за требования вынести аванс сделка к апрелю сорвалась. Но не прошло и двух месяцев, как мисс Кин снова связалась с ней, на этот раз предложив познакомить ее с агентом по продаже реактивного топлива Роджером Полом (Roger Pol) из Арлингтона, штат Виргиния, которого Эриксон позже назвал «взбалмошным».
«Многие люди тратят много времени на сделки, не являющиеся исключительными; я не „знакомлюсь" с людьми просто ради расширения связей, — предупредила г-жа Кин. — Но в данном случае оно того стоит».
Она договорилась с Эриксоном и Бутиной встретиться с Полом в конце июня в ресторане недалеко от Вашингтона, а затем, видимо, увильнула от сделки. К участникам встречи присоединились американец израильского происхождения Уисс, который был знаком с Полом, и еще один человек.
«Через пять минут я сказал: „С меня хватит. Они не знают, о чем говорят", — вспоминает Уисс. — Это просто дурно пахло».
Пол продолжал настаивать, но вскоре Эриксон в нем разочаровался и в электронном письме жаловался, что «у него (Пола), похоже, нет никакого положительного практического опыта — ни у него самого, ни у компании, которой он руководит».
Сделка с Полом срывалась, но Бутина продолжала «раскручивать» свои связи в России — с Сергеем Шаховым, пиар-консультантом и единомышленником-активистом движения за право на оружие, и с Александром Невмитулиным, занимавшимся торговлей кофе, по его словам, работавшим раньше в нефтегазовом секторе.
В электронной переписке с россиянами Мария Бутина берет на себя ведущую роль и не сообщает русским и американцам сведений друг о друге, пока они не подпишут соглашение о неразглашении и отдельное соглашение о работе исключительно через нее, как посредника.
«Сведения о сторонах я держу в секрете», — писала она.
Но все это было напрасно. Вскоре стало ясно, что Пол, умерший в феврале от проблем с сердцем, не сможет доказать наличие в своем активе успешных топливных сделок. Мария Бутина и Пол Эриксон начали искать другого клиента.
В середине августа у них состоялась как минимум еще одна встреча с другими потенциальными партнерами. И опять именно мисс Кин использовала для этого свои связи в Вашингтоне.
Но, по словам человека, знакомого с деталями этой встречи, потенциальные партнеры опасались, что это какая-то афера. Вместо того чтобы договариваться с парой, они сообщили о них в ФБР, которое к тому времени уже следило за действиями Марии Бутиной в США.
Эндрю Крамер (Andrew E. Kramer), Мэттью Розенберг (Matthew Rosenberg), Майел Лафорджиа (Michael LaForgia)
Источник