Образование и любовь: Как российской экономике решить кадровый вопрос

«Кадры решают все». Как ни относиться к Иосифу Сталину, которому приписывают эту реплику, усомниться в ее справедливости невозможно. Мы говорим о реформировании российской экономики, о переходе ее на стратегические, плановые рельсы, но даже самая хорошая система не будет работать, если ее возглавляют люди неквалифицированные или принадлежащие к совершенно другой экономической школе. Кто мог бы сейчас возглавить российскую экономику, чтобы попытаться вывести ее на верный путь развития? Я затрудняюсь назвать сколько-нибудь известные имена: полагаю, работа по обучению и воспитанию нового поколения управленцев только начинается. Коммерческий институт В первую глобализацию Россия вошла в конце XIX века, когда была проведена реформа Витте и мы перешли к золотому стандарту, чтобы встроиться в ту либеральную стратегию, когда все страны торговали между собой, ориентируясь на этот стандарт. Тогда купцы Замоскворечья решили создать Высшие коммерческие курсы, потом Коммерческий институт – кстати, нынешнюю Плехановскую академию. Целью создания этого института была подготовка новых кадров, которые будут разбираться в мировых рынках, знать правила торговли, понимать, где в этих правилах есть выгодные для России возможности. Выбрали место около Серпуховской заставы – оно показалось нашим купцам самым энергетическим. Увы, знания первого экономического «десанта» оказались не востребованными – страна вскоре пошла по совершенно иному курсу. Московский государственный экономический институт Второй такой же прецедент был в нашей стране, когда мы перешли к курсу индустриализации при Сталине, это 1927-1932 гг. Возникла острая потребность в кадрах, которые будут заняты стратегическим планированием народного хозяйства. Именно тогда стержнем курса индустриализации стал новый подход к экономике, которого до тех пор не было нигде и никогда, – перспективный пятилетний план, который разрабатывали методом последовательных приближений к окончательному результату. Это был живой план с включением обратной связи, с пониманием того, что́ могут сделать производители для выполнения задач, поставленных государством. И именно под эти задачи рядом с бывшим Коммерческим институтом, пережившим ряд реформ, был создан Московский государственный экономический институт (МГЭИ), который впоследствии был объединен с бывшим Коммерческим институтом в знаменитую «Плехановку», где кафедру планирования возглавил академик Станислав Струмилин, один из организаторов перспективного планирования в стране. Образовательная система нового института строилась так, что интегратором всех кафедр, включая бухучет, финансы и кредит, историю экономической мысли и другие, была именно кафедра планирования народного хозяйства. Академик Станислав Струмилин. Фото: Савостьянов Владимир / Фотохроника ТАСС Высшая школа экономики Есть и третий случай. Когда возникло стремление уничтожить самостоятельность СССР в управлении своей экономикой – управлении, базирующемся на стратегическом планировании ее развития, – то так же, но исподволь были подготовлены соответствующие кадры, так называемый политико-экономический десант, позже объединившийся вокруг Высшей школы экономики. Подготовка шла давно: еще в начале 1970-х Арон Иосифович Каценелинбойген рассказывал нам, экономистам-кибернетикам, о двух системах функционирования экономики. Он чисто математически доказывал, что оптимальное решение задачи, описывающей иерархически организованную плановую экономику, ориентированную на экстремум, т.е. на реализацию целей развития, совпадает с решением задачи, описывающей стихийно организованную рыночную экономику по поиску состояния равновесия.Таким образом делался вывод, что социалистическая экономика может функционировать как рыночная, т.е. без планирования, поскольку два разных подхода дали одно и то же решение: точка оптимума в первой задаче совпадает с точкой равновесия в другой. Когда мой отец Николай Ведута прочитал книгу Каценелинбойгена, он немедленно пошел к академику Николаю Петракову, который был тогда заместителем директора Центрального экономико-математического института АН СССР. Об этом мне позже рассказал Петраков, который навсегда запомнил, как отец, выдержанный и интеллигентный человек, буквально в ярости вошел к нему в кабинет, показал книжку Каценелинбойгена и спросил: «Зачем вы это напечатали? Это мина под Советский Союз, вы этим уничтожаете страну!» Так все и получилось. Каценелинбойген уехал в США, в Пенсильванский университет, а мы пожинаем плоды подготовленного им огромного отряда. Поскольку именно этот отряд,  учившийся на экономическом факультете МГУ имени М.В. Ломоносова по специальности «экономическая кибернетика», стал впоследствии политико-экономическим «десантом». Именно этот «десант» обслужил уничтожение «родной», со всеми ее ошибками, системы управления СССР, основанной на планировании экономики, встроил Россию под флагом «рыночной экономики» в чужую систему глобального финансового управления в качестве сырьевого придатка и продолжает пока обслуживать систему управления экономикой России, строго следуя рекомендациям международных экономических организаций. Арон Иосифович Каценелинбойген. Фото: www.globallookpress.com Кафедра стратегического планирования и экономической политики Сопротивляясь уготованному в системе глобального управления будущему России, мы с академиком Петраковым решили уже в начале XXI века создать свой политико-экономический «десант» – организовать в МГУ свою образовательную программу по подготовке нужных стране кадров, способных системно мыслить для критической оценки происходящего и изменения его в интересах граждан России. У меня к тому времени вышла книга «Стратегия и экономическая политика государства», в которой на основе применения принципа историзма были сформулированы закономерности трансформации стратегий и экономической политики государств. В ней была доказана неизбежность будущего перехода к полицентричному миру и социально эффективной стратегии развития для научно-технического и культурного прогресса общества. Для обслуживания этого перехода требовалась подготовка специалистов, синтезирующих политические, экономические и финансовые знания («три в одном») и, главное, понимающих значимость экономической кибернетики как будущей доктрины государства. Понимая важность преемственности знаний экономической кибернетики для будущего страны, мы вместе с Петраковым, как смеялся мой покойный муж, «выстроились клином «свинья» и пробили оборону ректора МГУ Виктора Садовничего. В 2003 году Ученый совет МГУ открыл нашу кафедру и программу «Экономическая политика», правда, на философском факультете МГУ, поскольку декан экономического факультета Василий Колесов яростно сопротивлялся этой программе – он был занят подготовкой специалистов для обслуживания стратегии глобального управления. И все же мы сумели прорваться на философский факультет, имевший к нашей маленькой группе из 25 человек только коммерческий интерес. Наши первые выпуски были особенно сильными, поскольку, ввиду отсутствия преподавателей по экономике на факультете, у нас было право выбирать самых сильных преподавателей Москвы, в том числе по макро- и микроэкономике, эконометрике. После прихода к руководству факультетом государственного управления Вячеслава Никонова академик Петраков настоял на нашем переходе туда – и этот факультет стал родным для наших выпускников в полном смысле этого слова. После смерти Петракова я возглавила на факультете кафедру стратегического управления и экономической политики. Конечно, это всего лишь малая часть необходимого объема подготовки новых кадров для страны. Пока нет государственного заказа на эти кадры, невозможно создание института для подготовки истинных экономистов-кибернетиков, понимающих роль современных цифровых технологий для повышения эффективности государственного управления, а также системно владеющих знаниями политологии, экономики и финансов. Более того, наша с Петраковым попытка создать такой институт на базе МГУ была жестко прервана и наказана. Сегодня у нас на факультете есть программа MBA со специализацией «Управление взаимодействием бизнеса и государства», есть также программа «Бизнес и государство» в МФТИ (Московский физико-технический институт), которыми руководит мой единомышленник, доцент моей кафедры Наринэ Аракелян, активно привлекающая сотрудников кафедры к преподаванию. Многие идут туда учиться, поскольку хотят получить практические знания нашей кафедры, востребованные сегодня самой жизнью. По этим программам обучается много интересных людей. Вообще люди с практическими знаниями, которые приходят на МВА или на второе образование в Российскую академию народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации» (РАНХиГС), сразу становятся моими единомышленниками. Но этого всего недостаточно. Нужен государственный заказ. Фото: www.globallookpress.com Вся власть – хакерам? На недавнем экономическом форуме в уютной польской Крынице одним из самых ярких выступлений запомнился Уильям Дж. Рибаудо, управляющий партнер компании Deloitte & Touche, говоривший о цифровой платформе. Увы, когда я спросила, какая модель лежит в основе его цифровой платформы, он замялся. Но после окончания мероприятия Уильям подошел ко мне и спросил, что я имела в виду. Я объяснила, что у него нет модели, которая позволяла бы восстановить управляемость развития экономикой, а значит, он собирается просто оцифровывать хаос. Рибаудо неожиданно ответил, что его очень интересует базовая модель, и на полчаса этот опытный управленец превратился в настоящего студента. Ему нужна эта модель. Нужна та цифровая экономика, которая позволяет установить управляемость развития мирового сообщества, сохранить ускользающие моральные принципы, потому что только они позволяют сохранить и развивать этот мир. А то, что мы сейчас творим в экономике – это уничтожение, растаптывание всего. Мы просто уничтожим самих себя, и на этом все закончится. Мы много раз убеждались, что у стратегов глобализации нет никакого желания вытаскивать мир из хаоса. Да, они создадут глобальную цифровую платформу, но эта платформа будет цифровать хаос, а с ним «рождать» все больше новых хакеров. В цифровом хаосе фактическая власть неизбежно перейдет от создателей цифровой экономики к хакерам. В любой момент те, кто контролируют глобальную платформу, могут остановить материальные потоки в любой стране – и это будет очень серьезным ударом по всем ее жителям. Поэтому всем стоит задуматься, что́ должно лежать в основе цифровой платформы – цифровизация экономического хаоса или динамическая модель межотраслевого-межсекторного баланса, выстраивающая производственные цепочки в направлении роста общественного блага, позволяющая повысить эффективность государственного и глобального управления экономикой. Премьер-министр Дмитрий Медведев, недавно проведший совещание по цифровой экономике, ни разу во время этого совещания не сказал о самой главной задаче: как повысить эффективность управления экономикой. Видимо, эффективность управления нас уже не интересует. Нам главное раздать нужным образом деньги, которых благодаря нефтяной конъюнктуре сейчас немало. Но только деньги эти идут на отдельные направления, выбранные едва ли не случайным образом. Дмитрий Медведев. Фото: www.globallookpress.com Несколько слов о любви Если мы хотим делать мир лучше, миром должна двигать любовь. Новые управленцы должны любить людей. Нас никто не спрашивал, хотим ли мы жить на этом свете, но раз мы родились, надо сделать все возможное, чтобы человек был счастливым. Должно измениться отношение к людям и понимание своей роли: вместо «я пришел в эту жизнь, чтобы что-то для себя урвать» – «я, как частица человечества, пришел, чтобы внести свою лепту, свой вклад в прогрессивное развитие человечества». Их трудно найти, но они существуют – люди нравственные, альтруистичные, нацеленные на то, чтобы изменять мир к лучшему. И, конечно, одновременно с воспитанием моральных качеств в человека надо закладывать знания. Подготовка должна вестись таким образом, чтобы на первое место вышел именно инженер-творец, инженер-конструктор, знающий экономическую кибернетику. Ему надо дать возможность творить технический прогресс для улучшения жизни людей. Руководители нашей новой экономики будут понимать, как организовывать производство, как координировать связи производителей от добычи сырья до выпуска нужного стране продукта, какие технологии нужно внедрять, чтобы дать людям нужный им продукт. Будущее принадлежит инженеру, знающему экономическую кибернетику и работающему на рост общественного блага. Сейчас же у нас на первом месте финансист, а инженер и экономическая кибернетика не востребованы. Но если власть принадлежит людям, которые думают только о себе, о текущих конъюнктурных денежных интересах, то за это будет расплачиваться народ – возможно, даже концом всей своей истории.