Призрение без презрения
Лепра, или проказа, – страшная болезнь, в том числе и потому, что без своевременного лечения она уродует и калечит людей. В прошлые века, когда болезнь была неизлечимой, страдающие проказой оказывались изгоями: они не могли работать, чтобы зарабатывать себе на пропитание, им негде было жить. Однако и специализированные лечебные заведения для них открыть было очень сложно: например, в XIX веке считалось, что болезнь не заразна, а потому новые лепрозории не открывались, а те, что начинали работать, через некоторое время перепрофилировались в обычные больницы. И только к концу столетия после тщательного изучения болезни большинство врачей пришло к выводу о заразности и неизлечимости проказы имевшимися на то время средствами. На Северном Кавказе заботы об устройстве для прокаженных приюта, где они могли бы достойно жить и получать медицинскую и духовную помощь, взяло на себя духовенство. Как это было?
К тому времени уже само общество начало осознавать необходимость устройства такого приюта – практически нужна была только инициатива. Первую мысль о его постройке у станицы Александрийской подал местный священник Димитрий Павлович Промовендов. Служил он там с 1891 года и не понаслышке знал, что участок Пятигорского уезда у станиц Подгорной и Александрийской был одним из районов наиболее интенсивного распространения проказы на Кавказе. Отец Димитрий Промовендов фактически стал инициатором постройки приюта у станицы Александрийской.
В 1893 году, во время первого архипастырского визита епископа Владикавказского и Моздокского Владимира (Сеньковского) в станицу, священник обратил внимание архиерея на несчастных прокаженных. Их положение без преувеличения можно было назвать ужасным и отчаянным. Физические страдания больных, при их наружном безобразии, отягчались бедностью и нищетой. Нередко они голодали и постоянно нуждались в уходе за ними. Ужасный вид больных, а также признанная в Священном Писании и медицинской науке заразность болезни отвращали от них не только чужих людей, но и близких родственников.
Священник также убедил станичников принять непосредственное участие в организации призрения за больными. К 1896 г. общества двух соседних станиц наконец-то решились построить приют для больных проказой жителей Александрийской и Подгорной, но средства для такого строительства отсутствовали. Заслуга практического осуществления идеи постройки приюта для прокаженных у станицы Александрийской всецело принадлежит епископу Владикавказскому и Моздокскому Владимиру, который посвятил этому благому делу много трудов и забот.
Испросив разрешение Святейшего Синода, архиерей выступил с воззванием о сборе пожертвований для устройства колонии. В 1896 году информация об этом стала доступной практически всей России. Госпожа М.А. Рончевская сначала выпустила брошюру «Помогайте прокаженным на Кавказе», а затем опубликовала в столичной газете «Новое время» с 50-тысячным тиражом письмо-призыв о помощи прокаженным Терской области. В итоге среди многочисленных читателей газеты нашлись люди, которые выразили заинтересованность проблемой и готовность помочь в ее решении: на имя епископа Владимира поступили 200 рублей пожертвований в пользу прокаженных.
После этого архипастырь немедленно написал письмо редактору газеты «Московские ведомости». В нем архиерей сообщил более подробные сведения о положении больных в области и попросил другие газеты перепечатать его письмо с просьбой о сборе пожертвований для строительства приюта. Известно, что письмо было напечатано как минимум в 65-м номере московской газеты, а также во «Владикавказских епархиальных ведомостях». Так была начата кампания по сбору средств для строительства и содержания больных проказой.
Одним из первых жертвователей была императрица Мария Федоровна, которая передала для этих нужд 400 рублей. А главное, по ее соизволению во всех кассах учреждений Российского общества Красного креста был открыт сбор пожертвований для устройства в империи колоний, в которых под покровительством Красного Креста планировалось призревать прокаженных. К моменту публикации письма владыки в епархиальном издании на счет в пользу прокаженных поступил уже 5401 рубль, а всего в течение последующих пяти лет – 38 720 рублей 98 копеек.
Принципиальным моментом в деле строительства приюта стал приговор общественного сбора станицы Александрийской от 2 июня 1896 г. на предписание атамана Пятигорского отдела от 24 мая 1896 г. за №10736. Обсудив свои возможности станичники постановили: «В виду предстоящих капитальных расходов из общественных сумм, а именно: постройки церкви, школы, здания для Станичного правления, общественного моста, … капитального ремонта приходской церкви и кладбищенской каменной ограды, – выделить для проектируемой колонии для больных проказой пятнадцать десятин в том месте, где начальство найдет удобным, без возврата, чем именно и ограничить наше участие как в первоначальной постройке, так равно и в дальнейшем существовании вышеозначенной колонии, в том и подписуемся».
В конце июня епархиальное начальство образовало Комитет по постройке в станице Александрийской приюта для прокаженных под председательством местного священника Михаила Николаевича Жукова. В комитет также вошли: священник станицы Подгорной Дмитрий Павлович Промовендов; областной врач, статский советник Василий Алексеевич Городновский; заведующий Александрийской станицей, есаул Волжского казачьего войска Лев Григорьевич Прокопов, станичный атаман; техник В. Алексеев и пять местных жителей. Предполагалось, что приют будет рассчитан на 40-45 человек.
14 октября станицу Александрийскую в третий раз посетил епископ Владикавказский и Моздокский Владимир. Он встретился со станичниками в церкви и произнес архипастырское наставление, рассказав прихожанам о своих планах.
Строительство началось весной 1897 года и производилось по мере поступления средств. 25 марта состоялось торжественное освящение места под колонию и было заложено первое здание – флигель для служащих приюта. По приглашению Комитета на торжестве присутствовали исполняющий обязанности благочинного 3-го округа Владикавказской епархии священник Николай Данилович Погуляев и священник Дмитрий Промовендов, в то время уже служивший в станице Подгорной.
На место постройки колонии из Михаило-Архангельской церкви станицы Александрийской был совершен крестный ход. Все шесть верст пути множество народа пело церковные песнопения. Перед молебном и по его окончании священнослужители произнесли приличествующие речи.
Дело велось тщательно и экономно. На строительство приюта из средств, поступивших на имя епископа Владимира, было потрачено всего 15 304 рубля 63 копеек, в том числе на инвентарь – 1136 рублей 82 копеек. Были возведены: шесть двухкомнатных флигелей из саманного кирпича с черепичной крышей для 24 больных, кирпичный дом для администрации, кухня, хозяйственная постройка (дровяной сарай, конюшня и амбар с погребом), баня и колодец. Постройки составляли два отдельных двора – хозяйственный (административный дом, квартиры для фельдшера, сестры милосердия и аптеки, кухня и др.) и больничный (домики для прокаженных и баня). Отдельно на возвышенности стояла Владимирская часовня, своим благолепием превосходившая многие храмы селений Терской области. Состояла она из двух отделений с особыми входами, одно из которых было собственно часовней, а второе – местом, где провожали в последний путь умерших.
Открытие приюта состоялось уже в конце 1897 года. 29 декабря в станицу Александрийскую прибыл епископ Владикавказский и Моздокский Владимир, который лично освятил освящение зданий приюта для прокаженных. Погода была холодная и пасмурная, снег в большом количестве покрывал землю. В колонии архиерея ждали до тысячи станичников. Все они с самого раннего утра пребывали в открытой заснеженной степи, на холоде, и никто не подумал уйти в станицу, не дождавшись освящения. Архиерей под открытым небом совершил чин освящения воды. В молебне приняли участие протоиерей, пять священников и два диакона.
По просьбе Владыки к богослужению были допущены и четырнадцать прокаженных (пять мужчин, восемь женщин и ребенок). По завершении молебного пения епископ Владимир обратился к народу с воодушевленной речью, объясняя разницу в отношении к больным в древности и в современное время чудодейственной силой христианской любви. Также архипастырь убеждал прокаженных терпеливо переносить свое несчастье, ибо терпением достигается спасение. Всех больных владыка благословил иконой великомученика Пантелеимона и вручил им на память икону святителя Феодосия Черниговского.
Обитатели приюта коленопреклоненно выразили архиерею свою благодарность за облегчение их горестного положения, затем все разошлись в свои помещения. За ними последовал и сам владыка, чтобы окропить здания освященной водой. Это стало неожиданностью для духовенства и народа, ибо предполагалось, что архиерей поручит это священнодействие какому-либо священнику. «Владыка, всегда являющий в своем лице пример самоотверженного исполнения долга, остался верен этому примеру и в данном случае, окропляя святой водой небезопасные для здорового человека помещения прокаженных больных. Переходя от одного здания к другому, Его Преосвященство терпеливо шествовал, погружаясь до колен в сугробах снега. Здания колонии были чисты и светлы, просторны и удобны, они производили бы вполне приятное впечатление, если бы не представлялся умственному взору несчастный вид их обитателей», – писали «Владикавказские епархиальные ведомости».
Из станицы Александрийской епископ Владимир обратился к православным верующим Владикавказской епархии с Новогодним посланием, в котором поделился радостью по поводу окончания устройства колонии для прокаженных и пригласил паству оказать посильную финансовую помощь страдальцам, «вашим братьям и сестрам во Христе».
Первое время административно-хозяйственная часть приюта находилась в ведении Попечительного комитета, состоявшего из председателя – священника станицы Александрийской Михаила Жукова, а также трех членов – стариков той же станицы.
Содержание колонии для прокаженных стало одной из главных тревог епископа Владимира. Начальник Терской области генерал-лейтенант Семен Васильевич Каханов, всегда с особым вниманием относившийся к предприятиям, имеющим общественно-полезное значение, посоветовал передать приют в ведение администрации области, чтобы потом он смог сам лично оказать содействие в организации необходимого финансирования лечебного учреждения. Это предложение владыка принял с радостью, считая дальнейшую судьбу приюта застрахованной от всяких случайностей.
Планируя организовать в нем уход не только за местными больными станичниками, но и за прокаженными из других селений Терской области, строители начали возводить здания в большем, чем требовалось для местных нужд, количестве. Когда устройство колонии было практически закончено, начальник области отправил в медицинский департамент министерства внутренних дел ходатайство о передаче приюта для прокаженных в ведение Терской администрации. В ответ последовало извещение о намерении министерства устроить для прокаженных больных Донской, Кубанской и Терской областей колонию для христиан около Ростова на-Дону, а вторую, для магометан, – около Владикавказа. При таком раскладе получить деньги для содержания четырнадцати больных, проживавших в Александрийской колонии, не было никакой надежды. Оставалось рассчитывать только на помощь общества Красного Креста и частных благотворителей.
В начале 1898 года священник Михаил Жуков доложил о первых переменах, которые он наблюдал у больных, переведенных в приют: «Все зарегистрированные прокаженные ст-цы Александрийской, каковых числилось 16 человек, выселились в колонию... Колония еженедельно посещается как мной, так и другими членами комитета; при посещениях больные расспрашиваются, не имеют ли они заявить каких-либо жалоб о своих нуждах; но таковых до сих пор еще заявлено не было – напротив, бодрый и веселый, если только так можно выразиться, вид больных, сравнительно с прежним, свидетельствует о полном их довольстве. Грамотным из больных мной розданы книги; … получившие книги читают их не только сами для себя, но и для других – неграмотных – больных, которые приходят к ним слушать чтение. С переселением в колонию в больных не стало наблюдаться бывшего прежде у них озлобления и нетерпимости друг к другу; отношения между ними стали чисто братские: более здоровые ухаживают за менее здоровыми, и это делается без всякого понуждения к тому; …приносимые больным кем-либо из родственников припасы как съестные, так и другие делятся получившим таковые по-братски между всеми больными. Такая заметная перемена в настроении больных произошла, по моему мнению, от сносного устройства их быта и человечного к ним отношения здоровых, пример которого подал нам наш Архипастырь, за которого ежечасно больные возносят свои горячие молитвы к Богу, как за своего благодетеля, облегчившего не только телесные их страдания, но и душевные».
Епископ Владимир получал подобные доклады приходских священников со всей епархии, однако к Александрийскому приюту для прокаженных он относился с особыми чувствами, поэтому при любой возможности старался лично посетить свое «детище» и пообщаться с болящими. Рано утром 9 октября 1898 года архиерей прибыл в станицу Незлобную, откуда в сопровождении благочинного 3-го округа священника Николая Погуляева проследовал в станицу Александрийскую, а затем в приют для прокаженных. В колонии владыку встретили в административном корпусе. Принявши хлеб-соль, благословив всех, осведомившись о состоянии колонии и о церковных службах для больных, архиерей поспешил со словами утешения к страждущим, собравшимся в храме-часовне.
Прокаженных было пятнадцать человек, они старались стать поодаль от всех. Владыка подошел к ним близко, как ко всем своим духовным чадам, и произнес слово: «Я прибыл сюда, чтобы дать вам благословение и утешение… Горя в этой жизни, юдоли плача, много: беды и скорби различны. Ниспослано бедствие и вам; вы поражены ужасной болезнью; но болезнь ваша – ко спасению. Благочестивые люди, когда постигают их скорби, говорят: «Слава Богу, что послал Бог несчастье». Так должны поступать и вы. Если вы… со смирением перенесете бедствия, то обнаружите подвиг терпения; ваше страдание будет полезно для вас. Можно страдать и без пользы, когда человек ропщет, завидует, раздражается; но если человек "терпит", то это подвиг, а увенчается он на небе. Утешайтесь скоротечностью всего земного. Болезнь временна; и ваши страдания временны. Пользуйтесь этим временем как временем спасения. Золото очищается в огне, а человек – в скорбях и страданиях. Воспользуйтесь своим положением. Как ни тяжка ваша жизнь, но для спасения вы в лучшем условии, чем здоровые… у вас осталась теперь только одна забота – о спасении души; вы можете все время употребить на молитвы, чтение слова Божия и богомыслие».
Больные плакали, слушая назидание владыки. Епископ Владимир благословил больных и утешил тем, что давал каждому целовать свою руку. Больные сначала не решились целовать руку архиерея, т. к. уже привыкли к тому, что их все сторонятся. Но видя, что владыка не боится их, не боится заразы, а наоборот, приблизился и дает им руку, целовали, а отходя, плакали; плакали от радостного сознания, что и они не отвержены, не забыты своим архипастырем. Болезнь без надежды на лучшее будущее – их горе; любовь и искреннее сочувствие владыки – их радость.
Грамотным больным епископ Владимир раздал книги религиозно-нравственного содержания. Предложив пищу духовную, архиерей не забыл и про пищу телесную: он каждому дал по свертку чая и сахара, а также передал хлеб, поднесенный ему членами Попечительного комитета.
23 июля 1899 года распоряжением Кавказского окружного военно-медицинского инспектора врачебное попечение о больных и заведывание медицинской частью приюта было возложено на бывшего вольнопрактикующего врача Александровского уезда Илью Исааковича Гюберта, только что переведенного на должность Георгиевского городового врача. Одновременно с ним на службу в приют поступили классный медицинский фельдшер Ф.Д. Давиденко и сестра милосердия Бегичева. В этом же году изменился количественный и качественный состав Попечительного комитета. Теперь он составлялся частично из членов, приглашенных и утверждаемых епископом Владимиром, а частью из лиц, утверждаемых начальником Терской области. Кроме того, в состав попечительства непременными членами входили: заведующий – главный врач приюта, и священник, дополнительно исполнявший обязанности казначея.
Новые назначения позволили существенно улучшить медицинское обслуживание больных, но епископ Владимир продолжал контролировать ход обустройства приюта, поэтому во время поездок по епархии непременно старался посетить Александрийскую колонию для прокаженных. 8 мая 1900 года епископ Владикавказский и Моздокский Владимир совершил последнее документированное посещение Александрийского приюта для прокаженных, во время которого освятил храм-часовню во имя святого равноапостольного князя Владимира и Божественную литургию в нем. На богослужении присутствовали младший помощник начальника Терской области генерал-майор Степан Иванович Писарев, обитатели колонии и многочисленные богомольцы, пришедших в храм несмотря на дождливую и холодную погоду. Больные в простых, но сердечных словах выразили Архиерею свою благодарность и низко поклонились ему. Владыка благословил каждого, вручив на память образок святого Владимира.
Больные во время пребывания в лепрозории пользовались не только лечением, но и полным содержанием: пищей, одеждой, бельем и обувью. Церковь при приюте находилась в ведении священника, назначаемого епископом Владикавказским и Моздокским. В обязанности священника, кроме исполнения духовных треб, входило ведение церковной отчетности и наблюдение за церковным имуществом. Священник также принимал участие в административном управлении приюта своими советами. В качестве казначея он ведал приходо-расходными книгами. К нему же поступали на хранение отпускаемые для нужд приюта деньги.
Однако главной заботой священника все-таки было духовное и нравственное окормление больных посредством наставлений и бесед. Полгода после освящения Владимирской церкви в ней служил александрийский священник Михаил Жуков. Указом от 24 ноября 1900 г. Святейший Синод постановил открыть при церкви колонии прокаженных штатные вакансии священника и псаломщика с содержанием из казны священнику 600 рублей, а псаломщику 200 рублей в год.
Все средства на содержание колонии в первые годы получались путем сбора добровольных взносов и пожертвований в дополнение к той сумме, которая осталась после основания приюта. Лишь в 1902 году приют из ведения Владикавказской епархии перешел к областной администрации, которая и содержала Терский лепрозорий до 1917 г. Журналом Присутствия Областного правления от 4-го декабря 1902 г., утвержденного 5 декабря начальником области и наказным атаманом, Александрийский приют для прокаженных был принят от епископа Владикавказского и Моздокского в ведение Терской областной администрации. С этого момента финансирование перешло к областному правлению, которое смогло уже в первый год увеличить ассигнования не только на содержание 24 больных, но и на вознаграждение лиц врачебного и хозяйственного персонала, на улучшение лечебной деятельности лепрозория. Окончательная передача объектов приюта была осуществлена только через два года, когда комиссия, командированная для принятия построек, представила начальнику области и наказному атаману акт от 6 ноября 1904 г. Из него видно, что необходимые для функционирования Терского лепрозория постройки готовы и в полном количестве были приняты в свое ведение заведующим – врачом лепрозория Ильей Гюбертом.
Михаил ГЛАДКОВСКИЙ
От редакции «Георгиевского епархиальное вестника»: Из информации, опубликованной на сайте Терского лепрозория, следует, что 25 июля 1902 года был издан приказ № 245 «О принятии приюта в ведение правительственной администрации, реорганизации его и переименование из "Александрийского приюта для прокаженных" в «Терский лепрозорий». Этим же приказом были ассигнованы средства в сумме 126 344 рублей на реорганизацию александрийского приюта и строительство лепрозориев в Кубанской и Донской областях. На основании этого приказа сборы благотворительных пожертвований и попечительство епископа Владимира были прекращены. С 1905 г. лепрозорий перешел в штат военного министерства, а во второй половине 1922-го – на госбюджет.
Судьба Владимирской церкви лепрозория известна благодаря воспоминаниям жильцов этого учреждения, записанным Валентиной Медведевой, которая 35 лет проработала там медсестрой. Прокаженные рассказали ей, что 1920-е годы после сильного ливня почва под храмом дала просадку, и его стены потрескались. После этого церковное здание было разобрано на кирпичи, которыми выложили тротуар на «больной» двор. В дальнейшем священник совершал богослужения на специально подготовленной площадке. Долгое время на месте церкви можно было видеть большие серые камни ее фундамента. Позже неподалеку было возведено здание клуба, и в процессе благоустройства прилегающей к нему территории рабочие засыпали эти камни землей.
К сказанному остается добавить, что проблемы смертности от проказы и распространения заболевания давно решены. Эффективные медицинские препараты появились в арсенале врачей-лепрологов еще в 1950-е годы, а основным средством профилактики проказы является тщательное соблюдение правил личной гигиены. Уже многие десятилетия на Северном Кавказе не наблюдается новых случаев заболевания лепрой. Соответственно, отпала и острая необходимость в специализированном лечебном учреждении для прокаженных, существовавшая на рубеже XIX-ХХ веков. Однако Терский лепрозорий продолжает оставаться «на боевом посту». А священники из станицы Александрийской продолжают духовно окормлять его персонал и немногочисленных пациентов.
В основе публикации –
статья «Георгиевского епархиального вестника»