Почему русский штык в Константинополь не прорвался

Александр Евдокимов

В ходе многочисленных русско-турецких войн Россия пыталась решить ту же задачу на юге, что была решена ею в результате Северной войны на севере — «прорубить окно в Европу». Но добиться этой цели, не контролируя черноморские проливы и Константинополь, было нереально. Идея о международной конвенции придет в голову человечеству много позднее, а в XVIII и XIX вв. речь шла только и исключительно о военном решении.

За эти два столетия было разработано несколько планов занятия Константинополя, более того, не единожды русские войска были близки к заветной цели. Но всякий раз намерения подобного рода в последний момент отвергались высшим руководством, не желавшим большой войны с поддерживающим Оттоманскую империю Западом, да и с некоторыми восточными странами, вполне возможно, тоже.

Поэтому все наметки так остались лежать под сукном где-то в дальнем ящике. О трех самых вероятных из них и пойдет речь.

1795 г.: План Суворова

Екатерина II наверняка хотела поставить жирный восклицательный знак в конце своей жизни и царствования. И таковым вполне могло бы стать занятие Константинополя, оно ознаменовало бы, помимо всего прочего, окончательную победу в череде кампаний против Блистательной Порты. Именно этим можно объяснить, почему она позволила величайшему русскому полководцу А.В. Суворову подготовить и представить план подобной операции. В голове он ее держал всегда, особенно после взятия считавшейся неприступной крепости Измаил. После этого штурм торгового, по сути, города, каковым был Константинополь, казался не такой уж сложной задачей. Несложной в военном, но невыполнимой в политическом смысле миссией.

Тем не менее, мы можем предположить, что тщательно расписанный, чуть ли не до деталей план не был одной лишь импровизацией прославленного генерала. Скорее всего, Екатерина II до последнего момента колебалась, давать ли добро на эту операцию или нет. Она явно хотела взвесить все за и против.

Поэтому, видимо, А.В. Суворов все старается разложить буквально по полочкам, особенно в части снабжения войск и флота, которые должны были бы быть привлечены к участию в штурме. И именно поэтому предложенный план не выглядит… суворовским. Александру Васильевичу, как полководцу, не свойственны были компромиссы и неторопливость. Резкая и неожиданная для противника атака — вот его стиль. В данном же случае операция, по сути, была разделена им на три этапа — продвижение к болгарской Варне, потом занятие крепостей, прикрывающих Константинополь и, собственно, наступление на город с продвижением внутри него к Сералю, сейчас более известному как дворец Топкапи.

Скорее всего, такой подход был вынужденным компромиссом полководца с возражениями противников операции при дворе, но самое главное, с сомнениями самой государыни императрицы. Есть версия, что изначально он как раз предлагал на словах Екатерине молниеносную операцию и просил для захвата Константинополя всего 40 тысяч чудо-богатырей. В то время как в предложенном на бумаге плане по его прикидкам одних только османских сил могло противостоять до полмиллиона человек. И хотя Александр Васильевич предполагал, что на стороне штурмующих будут представители греческой и иных диаспор города, ему совершенно очевидно было, что одним полком взять Константинополь, тем более прибегнув к этому постепенному подходу, точно не получится.

Так что можно даже предположить, что сам этот план он подготовил с совсем другой целью — убедить императрицу следовать совсем другой тактике, решительной и неожиданной вылазки, которых он во множестве провел за свою полководческую карьеру. Но теперь мы можем только это предполагать, ведь никакой операции, ни быстрой, ни медленной, не случилось — Екатерина явно не захотела рисковать и ссориться с половиной государств мира.

Если Суворов лишь сокрушался по поводу того, что миролюбивая политика императрицы не позволила ему гипотетически взять Константинополь, то генерал М.Д. Скобелев буквально рвал и метал, что дипломаты лишили его практически полученных им ключей от турецкой столицы. Он буквально умалял петербургское руководство под его ответственность дать возможность ему и его бойцам войти в город, лежащий перед ними, бесстрашный командир готов был даже пойти под суд, но тщетно. Никто его и слушать не хотел.

А ведь передовые части русской армии были уже всего в нескольких десятках километрах от цели. И никакого сопротивления противник оказать им уже не мог. В точном соответствии с суворовским планом русские войска разгромили турецкую армию в ожесточенных боях на территории современной Болгарии. Ворота Константинополя для них открыла мужественная оборона Шипки, героические штурмы Плевны, но, самое главное, их распахнул котел, который устроили бойцы Скобелева 30-тысячной армии Вессель-паши под Шейново накануне наступления нового 1878 г. Наши бойцы, совершая очень быстрые марш-броски в гористой местности, ловко обошли неприятеля, который почему-то не ожидал такого от наследников суворовских чудо-богатырей.

После этого сопротивление Османской империи было фактически сломлено. Турецкий гамбит был успешно разыгран Скобелевым не только в одноименном романе Б. Акунина. Последнее сколько-нибудь боеспособное турецкое войско под командованием Сулеймана-паши чуть позднее было разгромлено под нынешним Пловдивом. В Константинополь осталось только добратьсяНо именно этого своим военным не позволил Александр II, второй раз в истории царь-освободитель предпочел не ссориться с Западом, прекрасно понимая, с каким негодованием это будет воспринято тем же Скобелевым. Но, в отличие от Екатерины, он точно знал на примере неудачно сложившейся Крымской войны, что западные страны не ограничатся демаршами, а реально начнут боевые действия. Так что удальцов Скобелева остановил не только осторожный царь-батюшка, но и британский флот, готовый перейти от угроз к настоящей войне против России.

Сложнее понять, почему на отказе от взятия уже фактически готового сдаться Константинополя царское правительство решило не останавливаться, потом сдав в значительной степени все, что страшной, кровавой ценой завоевали наши воины. Из страха остаться один на один со всем Западом, российская дипломатия во главе с престарелым канцлером Горчаковым пошла на ревизию положений подписанного в Сан-Стефано мирного договора с Османской империей.

В итоге в освобожденной за счет мужества и героизма русских воинов Болгарии усилилось прогерманское влияние. А это привело к тому, что эта братская страна в ходе и Первой, и Второй мировой войн полностью или частично оказывалась на другой стороне, чем Россия.

1916 г.: Несостоявшаяся Босфорская операция

Если во времена Скобелева западные страны открыто демонстрировали свое намерение не допустить контроля России над черноморскими проливами и Константинополем, то 40 лет спустя они добивались того же, но уже скрыто. Явно ссориться с царским правительством, рискуя подтолкнуть его к сепаратному миру с Германией, союзники по Антанте не желали. Их правящие круги прекрасно понимали, что само участие России в войне на их стороне во многом было обусловлено их обещанием отдать Босфор и Дарданеллы, а также Константинополь под российский скипетр. Обещание такое Париж и Лондон тайно давали Санкт-Петербургу, но, похоже, еще более скрытно размышляли над тем, как бы это обещание не выполнить.

В российской же столице, как только грянула глобальная драка, к старому плану тут же вернулись. Но вот его практическому воплощению в жизнь все время мешали… союзники.

В 1915 году они начали свою операцию в Дарданеллах, стремясь упредить царскую армию. В 1916 году поступили еще коварнее, присоединив к Антанте очень слабое в военном отношении государство — Румынию. Чем-то иным, кроме попытки отвлечь русские войска от операции в Константинополе, вообще невозможно объяснить, зачем ее участие понадобилось.

Румынскую армию довольно быстро разгромил всего один германский корпус. И для того чтобы не произошло на этом участке полного и окончательного краха, России пришлось начать боевые действия и на этом участке, т.е. для нашей многострадальной страны ее партнерами был де-факто открыт уже четвертый по счету фронт. В этой ситуации было уже не до Константинополя.

Но вот незадача для «братьев по оружию»: операция, которой должен был командовать адмирал А.В. Колчак, была отложена, а не отменена вовсе. На их счастье начали происходить просто удивительные вещи в тылу российского союзника. Во-первых, загорелся ни с того ни с сего и был затоплен сверхмощный и только-только спущенный на воду линкор «Императрица Мария», который должен был обеспечивать артиллерийскую поддержку десанта. Ну а во-вторых, в Петрограде вдруг вспыхнули беспорядки, быстро превратившиеся в Февральскую революцию.

В результате план Колчака по проведению Босфорской операции постигла та же участь, что и наметки А.В. Суворова и намерения Скобелева. Так что теперь нам трудно сказать, ждал бы ее успех или полный провал.

Колчак, по сути, вернулся к первоначальной идее Суворова о молниеносной высадке. Правда, великий фельдмаршал считал, что осуществить ее можно будет только в том случае, если Черноморский флот захватит даже не полное, а тотальное господство. Чего не было в 1916 г., хотя Колчак ошибочно полагал, что главная опасность в виде германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау», устранена.

Кстати, само появление этих кораблей в составе турецких ВМС — еще одна загадка, которую задали союзники Генштабу России — они умудрились прорваться мимо гигантской британской эскадры. Как это у них получилось — загадка, наверное, была для них самих, но в результате у Османской империи появилось грозное оружие для обороны Константинополя.

В этой ситуации надеяться на то, что союзные державы позволят России закрепиться на Босфоре, после окончания войны мог только очень наивный человек.

Да, ни одному из планов взятия Константинополя, как упомянутых нами, так и иных, не суждено было осуществиться. Но, по большому счету, не могли они осуществиться — слишком уж велики были бы издержки, слишком непредсказуемы последствия. Но вот парадокс истории — русская армия в 1833 г. все же оказалась на берегах Босфора безо всякого плана, по приглашению… султана Махмуда II.

Дело в том, что к этому моменту управляемая им империя начала распадаться, причем отколовшийся от нее Египет начал войну против бывшей метрополии и был близок к тому, чтобы захватить ее столицу. И захватил бы, вероятно, если бы не блестящее дипломатическое искусство российского представителя А.Ф. Орлова, который сумел уговорить командующего египетской армией Ибрагима-пашу убраться восвояси, а от султана — согласия на ввод ограниченного контингента российских войск. Они, конечно, могли легко занять столицу извечного противника. Но коварное и циничное вероломство никогда не было в традициях русского воинства. Так что никому и в голову не пришло воспользоваться ситуацией. Если не считать рекогносцировки местности и укреплений. Так, на всякий случай. Впрочем, как потом выяснилось, и она была не нужна.