Элита профессуры Российской империи. Часть 2

14.09.2018 14:59

Материальное благополучие человека от науки может достигаться разными путями. Сюда входит стабильный доход от результатов научной и педагогической деятельности, различные доплаты за научное руководство исследованиями, рецензирование диссертаций, репетиторство и т.д. Дополнительный доход может приносить имущество, размещенные в банках накопления или инвестиции своих сбережений на фондовом рынке. И это далеко не все пути и способы достижения финансовой независимости во все времена. Были такие возможности и у многих профессоров во времена Российской империи. Однако, вопреки расхожему мнению, университетские профессора не обладали огромными доходами и не участвовали в предпринимательской деятельности. И, думается, не потому, что не знали как это осуществить или не умели организовать свое дело. Просто это было не принято в интеллигентной научной среде российской профессуры. Да и обретаемое вместе с профессорским званием потомственное дворянство обязывало соответствовать сословным нормам этики и поведения. При этом надо учитывать тот факт, что к началу XX века среди российской профессуры оставалось всего около 33% выходцев из потомственных дворян. У остальных профессоров это было вновь обретенное сословное состояние. По сведениям А.Е. Иванова, полученным при анализе «Списка лиц, служащих по ведомству Министерства народного просвещения на 1917 г.», только 12,6% штатных преподавателей университетов обладали недвижимостью в виде земельной собственности и домов. Землевладельцев среди них было всего 6,3%. И лишь один профессор владел имением в 6 тысяч десятин.

Иными словами, большинство профессоров имело основной доход лишь в виде жалованья, получаемого от министерства просвещения. Другие денежные поступления были менее значительны и складывались из различных университетских доплат, гонораров за публичные лекции, изданные книги и т.п.

Плата за служение науке

По своему административно-правовому статусу профессорский корпус высшей школы империи составлял особую категорию гражданского чиновничества. Находясь на государственной службе, они в соответствии с законом вознаграждались за усердие и беспорочность службы чинами, орденами, более высокими должностями и жалованьем. Надо отметить, что материальное благополучие зависело не только от этого. Важным обстоятельством являлось само место научной службы. Наилучшими условиями располагали профессора столичных императорских университетов. В провинциальных университетах и других высших учебных заведениях жалование было существенно ниже, как и возможности для научно-педагогической деятельности. Такая ситуация порождала хронический некомплект докторов наук на профессорских вакансиях в провинциальных университетах. Часто профессорские должности там занимали магистры с подготовкой по профилю факультета.

Следует учитывать, что власть не всегда проявляла должную заботу о материальном благополучии профессуры. Так, потребовалось более трех десятков лет после принятия первого университетского Устава (с 1804 по 1835 годы), чтобы повысить в 2 с четвертью раза размер профессорского жалованья. Прошло еще почти столько же лет, когда в соответствии с очередной, третьей по счету редакцией Устава в 1863 году денежное содержание выросло в 2,3 раза. Однако принятый в 1884 году новый университетский Устав сохранил должностные оклады в прежнем размере. Ожидавшейся более 20 лет прибавки жалованья профессора не получили. Штатные оклады университетских профессоров по-прежнему оставались в следующих размерах: ординарный профессор получал 3000 рублей, а экстраординарный (внештатный) только 2000 рублей в год. При этом профессора, одновременно занимавшие административные должности в университете, имели доплату к профессорскому жалованью. Ректор дополнительно получал 1500 рублей, а декан факультета 600 рублей в год.

Определенным подспорьем для профессорского бюджета стало введение в соответствии с университетским Уставом 1884 года гонорарной системы оплаты. Ее смысл заключался в том, что профессору доплачивали за каждого студента на его лекциях по 1 руб. за недельный час. Выплаты осуществлялись из средств, вносимых студентами за право посещения и сдачи испытаний за конкретный учебный курс. Размер гонорара зависел в основном от количества обучавшихся студентов и, как правило, не превышал 300 руб. в год. По сведениям А. Шипилова, средний оклад профессорского жалования в то время составлял 3300 руб. в год или 275 руб. в месяц. В самой профессорской среде к гонорарной практике относились по-разному. Наибольшие выплаты приходились на профессоров-юристов и медиков, поскольку юридический и медицинский факультеты пользовались наибольшей популярностью. В то время как профессора менее востребованных специальностей имели совсем незначительные гонорарные доходы.

Вместе с тем, имелись территории, в пределах которых существовали повышенные выплаты жалованья и зарплат. Например, в соответствии с законодательством такие льготы предоставлялись в Сибири, поэтому профессора Томского университета получали жалованье в полуторном размере. А за выслугу 5 и 10 лет в профессорской должности им полагалась прибавка – соответственно 20% и 40% от штатного жалованья. Повышенные оклады выплачивались и профессорам Варшавского университета.

Однако так было не везде. Существенные различия в материальном обеспечении профессоров столичных и провинциальных университетов отмечала и созданная в конце XIX века комиссия по преобразованию вузов империи. Так, в докладе члена комиссии профессора Г.Ф. Вороного «Об окладах и пенсиях профессоров университета» приводились данные о материальном состоянии семьи не названного профессора Харьковского университета за период с 1892 по 1896 годы. Профессорская семья в составе 4-х человек (муж, жена и двое разнополых детей-подростков) только на неотложные нужды тратила примерно 350 рублей в месяц. За год набиралась сумма в пределах 4200 рублей. Профессорским жалованьем эти расходы не покрывались. Из приведенной в докладе таблице средних расходов этой семьи видно, как примерно распределялся семейный бюджет. Наибольшие расходы за месяц приходились на продукты – более 94 руб., наем жилья – свыше 58 руб., случайные расходы (ремонт, стирка, раздача «на водку» и т.д.) – около 45 руб., одежда и обувь – 40 руб., оплата прислуги – 35 рублей. На обучение детей и книги тратилось примерно 23 рубля в месяц. При этом надо отметить, что с 1908 года профессорские дети, обучавшиеся в университете, были освобождены от платы за обучение.

Профессорское жалованье было увеличено на 50% лишь в январе 1917 года, когда в результате Первой мировой войны в империи резко выросла стоимость жизни. Поэтому бушевавшая в стране инфляция сразу же обесценила долгожданную прибавку денежного содержания.

Льготные профессорские пенсии

Все познается в сравнении. И в пенсионных вопросах тоже. Так, военному чину в начале XX века для получения пенсии в размере полного денежного довольствия требовалось прослужить в армии 35 лет. За выслугу от 25 до 34 лет назначалась пенсия в половинном размере. В то же время профессор при 25-летней выслуге по учебному либо ученому ведомству получал полную пенсию в размере жалования. А за 30 лет беспорочного служения профессору полагалась пенсия в размере полного содержания, включавшего в себя жалованье, квартирные и столовые выплаты. Однако такие привилегии распространялись лишь на профессоров императорских университетов.

Все вопросы по назначению пенсий излагались в "Уставе о пенсиях и единовременных пособиях по ведомству ученому и учебному" и в отдельных положениях, его дополнявших. По общим правилам при отставке профессор мог рассчитывать на очередной чин либо на иное поощрение или награду.

Кстати, пенсия профессорам Женского педагогического института Ведомства учреждений императрицы Марии (ВУИМ) назначались на особых условиях. По истечении 25 лет пребывания на учебной службе профессор мог быть оставлен еще на 5 лет. Возможно было продление и на следующее пятилетие. Профессор, прослуживший 30 лет получал вместо содержания пенсию. Сверх того, ему назначалось денежное вознаграждение в размере 1200 рублей в год за счет оклада по занимаемой должности сроком на 5 лет.

При этом действительные члены Академии наук и их семейства пользовались пенсионными правами, предоставленными университетским профессорам и их семействам. Особые привилегии распространялись лишь на получавших пенсии от Академии наук – они ее продолжали получать даже при выезде за границу.

Пенсионные привилегии заслуженным профессорам

Университетские уставы предусматривали право профессорских коллегий возводить в «высшую ученую степень почетного докторства» без каких-то испытаний и диссертаций «знаменитых ученых, приобретших известность учеными трудами». По данным российского историка А.Е. Иванова, таких «почетных докторов» в российских университетах было около 100 человек. Однако эти громкие ученые титулы никаких особых привилегий или льгот не предоставляли.

Гораздо более привлекательным для профессоров было получение специальных званий. В конце XIX века в некоторых российских университетах было установлено звание «Почетный профессор». Стать его обладателем профессор мог лишь отработав 25 лет на преподавательских должностях в одном университете. В то же время в императорских университетах существовало почетное звание «Заслуженный профессор», которое со временем стало общепризнанным среди всех вузов империи. Удостоенные этого звания составляли элиту профессуры Российской империи.

Помимо признания заслуг и уважения коллег такое звание давало довольно ощутимые пенсионные привилегии. При этом, они представлялись лишь при отставке и обязательной выслуге не менее 25 лет на должностях по ученой и учебной части. При этом последние годы надо было прослужить на профессорских должностях. Основным преимуществом заслуженных профессоров являлось то, что при возвращении к заведованию кафедрой или при поступлении на любую другую службу они сохраняли пенсию сверх получаемого жалованья.

Другие профессора с равной выслугой, но не имевшие такого звания, продолжая в пенсионном возрасте служить в университете, сверх своего штатного жалования пенсии не получали. Даже в случаях, когда им законом дозволялось совмещение выплаты пенсии и получения жалования, то обычным профессорам разрешалось получать только половину назначенной им пенсии.

Однако у всех профессоров в отставке сохранялись права на орденские пенсии. Размер пенсионной выплаты зависел от статута ордена и его степени. Поэтому выплаты по орденам порой существенно различались. Например, награжденному орденом Св. Станислава 3-й степени выдавалось 86 рублей, а обладателю ордена Св. Владимира 1-й степени орденская пенсия начислялась в размере 600 рублей. Стоит отметить, что среди профессоров многие были отмечены орденами. Например, по данным историка М. Грибовского, из 500 штатных профессоров и преподавателей, служивших в отечественных университетах в 1887/88 учебном году, те или иные ордена имели 399 человек.

В случае отставки по «совершенно расстроенному на службе здоровью», полная пенсия профессору назначалась при выслуге 20 лет. Если же болезнь была признана неизлечимой, то пенсия назначалась еще раньше: при стаже до 10 лет в размере трети пенсии, две трети по выслуге до 15 лет и полная пенсия при стаже свыше 15 лет.

Следует отметить, что пенсионные правила для профессоров остальных казенных (ведомственных) и частных высших учебных заведений были другими. Часто указывался лишь размер штатного оклада руководителя конкретного учебного заведения и от него велся отсчет для профессорских и остальных должностей данного вуза. К примеру, директор Института сельского хозяйства и лесоводства в Новой Александрии мог рассчитывать на пенсию из оклада 3500 руб.

В ряде ведомственных, духовных и частных учебных заведений существовали свои пенсионные правила. Например, поскольку церковь не была отделена от государства, то пенсии от казны получали и профессора богословия духовных академий ведомства Православного исповедания. Право на пенсию за учебную службу в духовных академиях приобреталось по общему правилу. Выслуга в 25 и более лет определяла полный оклад пенсии, за служение от 20 до 25 лет назначали пенсию в половинном размере.

Элита заслуженных профессоров и их судьбы

В числе заслуженных профессоров Санкт-Петербургского университета, например, в свое время были известный историк и археолог Кондаков Никодим Павлович, выдающийся русский ботаник Бекетов Андрей Николаевич, историк Шульгин Иван Петрович. Все они дослужились на научно-педагогическом поприще до чина тайного советника и были неоднократно награждены орденами империи. К тому же Шульгин и Бекетов в разные годы были ректорами столичного университета.

В Московском университете среди заслуженных профессоров конца XIX — начала XX веков трудились всемирно известные ученые. Среди них были основоположник аэродинамики действительный статский советник Жуковский Николай Егорович, известный историк тайный советник Ключевский Василий Осипович, основоположник многих направлений в медицине, физиологии и психологии действительный статский советник Сеченов Иван Михайлович, признанный российский историк тайный советник Соловьев Сергей Михайлович. Все они получили всемирную известность как выдающиеся русские ученые.

Как правило, все обладатели звания «Заслуженный профессор» одновременно являлись членами академий по своему научному профилю и активно участвовали в общественно-благотворительной жизни империи. Правда, были среди элиты «заслуженных» и такие, кто пытался совмещать научно-педагогическую работу с политической деятельностью. Среди них можно назвать такие известные имена выдающегося московского профессора — естествоиспытателя и исследователя фотосинтеза Тимирязева Климента Аркадьевича, а также заслуженного профессора, а затем ректора Томского университета известного ботаника и географа Сапожникова Василия Васильевича. Оба профессора приняли самое непосредственное участие в политической жизни страны после октябрьский событий 1917 года. Правда, по разные стороны классового противоборства. Тимирязев, который и ранее разделял марксистские идеи, примкнул к большевикам. А Сапожников занял пост министра народного просвещения в правительстве адмирала Колчака.

Некоторые представители «элиты профессуры», оказавшись в крайне тяжелой жизненной ситуации, выбрали путь в эмиграцию. Немало было тех, кто просто не пережил военное и революционное лихолетье. Как бы там ни было, российское государство понесло невосполнимые потери для научного генофонда и утратило былые лидерские позиции по целому ряду научных направлений.

В наши дни почетное звание заслуженного профессора возвращено в научную и педагогическую практику. Например, с декабря 1992 года оно вновь входит в наградную систему Московского университета. Звание «Заслуженный профессор МГУ» присваивается Ученым советом университета профессорам, имеющим непрерывный 25-летний научно-педагогический стаж служения в стенах МГУ. При этом надо не менее 10 лет проработать в должности профессора. Награжденному вручается соответствующий диплом и наградной нагрудный знак.

Автор:: Михаил Сухоруков
Использованы фотографии:: https://www.mos.ru
Статьи из этой серии:: Элита профессуры Российской империи. Часть 1