Двое в лодке, не считая Харона

На фестиваль «Киноглаз – 2015» приходят самые разные фильмы : наивные и заумные, искренние и пафосные. Короткометражный и бессловесный этюд Владимира Уфимцева с простым названием «Попутчица» неожиданно стал для меня истинным откровением и открытием. Этот фильм – один их бесчисленных вариантов ответа на гамлетовский вопрос:« Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?»

Рассуждения, догадки, фантазии о «жизни после жизни» - мучительная и неизбывная тема литературы и искусства. Со времен Гомера думающая часть человечества бьется над вопросом - что там за гранью бытия? Чем выше талант художника, тем сильнее впивается этот вопрос в разум и душу человека. Владимир Уфимцев в своем фильме «Попутчица» создает пронзительное исповедальное повествование об отчаянье и страхе, желанном покое и внезапном сочувствии обреченных.

Начинается кино. Заводная собачка - болванчик телепается на приборной доске. За лобовым стеклом машины сверкает солнцем золотая осень. Зритель с первого же кадра становится соучастником. Ничто не предвещает горестного разворота событий.

Герой фильма - вовсе не разочарованный романтик, просто русский мужик. И на слабака он совсем не похож. Просто жизнь достала. Почему? Да мало ли причин расстаться с жизнью…

Самоубийство не демонстративное и не истерически – спонтанное. Видимо, давно к тому шел. Все продумал. «Умереть, уснуть…»

В кадре он обустраивает свою смерть настолько деловито и убедительно, что даже не вызывает сожаления, а только понимание и сокрушение. Собачка –болванчик никчемная, как сама жизнь, падает , но все еще сучит лапками . Сознание гаснет, теряя цвета. Дальше наступает сумрак. По свинцовой глади вод дрейфует ладья плоскодонная, как гроб, изящная, как башня готического собора. Ладья Харона пересекает Стикс. В ладье лежит человек в беспамятстве, в утробной позе. Мы следим за лодкой сверху. А может и не мы - зрители, а сама душа уходящего человека следит за его путешествием в вечность. Строки Тютчева наплывают сами собой –" так души смотрят с высоты на ими брошенное тело".

Эти строки давно не метафора, а медицинский факт. Тысячи людей, переживших клиническую смерть или глубокий длительный интубационный наркоз рассказывают в деталях, как видели самих себя и все что происходит в операционной, словно паря под потолком. Теперь в кадре только серый цвет. Но не «50 оттенков», а все 500.

Ладья плывет. Почти касаясь ее гладкого сумрачного борта по воде движется женщина, точнее женское тело. Кто она? Офелия , бедная Лиза из повести Карамзина  или совсем чужая утопленница? Тут каждый волен думать свое.

Двое умирающих, мужчина и женщина, начинают сомнамбулически двигаться, а потом взаимодействовать. Им холодно. Но это не льдистая стужа Валгаллы. Это прохлада мира теней. И сами они – тени.

Фильм Владимира Уфимцева изысканно красив, завораживает композицией каждого кадра. Звук и цвет, значимость каждой детали, как озерная воронка втягивает зрителя в духовное пространство героев. Ассоциативный ряд фильма, глубокий и значительный, не навязан прямыми цитатами. Каждый видит многослойность фильма в меру своей неисчерпаемости. С чем сравнить? Конечно, первым делом на ум приходит Андрей Тарковский с его пронзительной пристальностью к деталям , противоречивой палитрой смыслов, сдержанным накалом эмоций. Но в «Попутчице» нет ничего подражательного. Только пронизывающая и парадоксальная точность небытия. Конечно, это не кино  "для всех". А всем такое знать и чувствовать и не надо. Даже вредно и опасно. Но попробуйте рискнуть своим душевным покоем и самоуверенностью.