Пожароопасная реставрация

Шок от пожара на колокольне Новодевичьего монастыря, случившегося в ночь на понедельник, сменился утешительными реляциями: пожарные сработали быстро, ничего ценного не пострадало. Неужто и впрямь ничего? Да и как расценивать сам факт, что не где-нибудь в глухой провинции, а в центре столицы может запросто полыхнуть памятник архитектуры мирового значения, находящийся под охраной ЮНЕСКО?

Новости о пожарах на знаковых объектах приходят все чаще — вспомнить хотя бы библиотеку ИНИОН, сгоревшую месяц назад. Но даже на этом фоне случай с монастырем поражает абсурдностью. Не далее как в 2013 году по поручению президента РФ началась подготовка к комплексной реставрации Новодевичьего. Общую стоимость оценили в 3,5 млрд рублей, в 2014-м из федерального бюджета был выделен 1 млрд, и реставрация началась как раз с колокольни.

Казалось бы, здание, имеющее такое культурное и историческое значение, должно быть защищено и от короткого замыкания, и от поджога. Чиновники уверяют, что ущерб от пожара минимальный, но, похоже, выдают желаемое за действительное. Даже невооруженным глазом видно, как сильно деформирован купол колокольни. «Судя по отзывам очевидцев, с верхней части колокольни сыпались кирпичи, непонятно, в каком состоянии колокола и деревянные перекрытия», — рассказал «Труду» координатор общественного движения «Архнадзор» Константин Михайлов.

К «незначительному ущербу» заместитель министра культуры РФ Григорий Пирумов отнес, например, утерю нескольких колоколов, которые придется заменить. Между тем подбор колоколов в Новодевичьем уникальный: они сохранились еще со времен строительства (XVII век), не были уничтожены советской властью, и колокольня — несмотря на то что монастырь был закрыт и превращен в музей — продолжала звонить. Самый бесценный — 4-тонный колокол, отлитый на деньги царевны Софьи, сестры Петра I, — тоже мог пострадать, ведь бронза быстро плавится.

В колокольне находился и очень своеобразный памятник советского времени: при подготовке плана реставрации архитекторы обнаружили в одном из потайных помещений несколько картин-росписей, сделанных художником Романом Семашкевичем в 1934 году. Художника опекал сам Татлин, у которого в стенах Новодевичьего монастыря была мастерская. Он, видимо, и пригласил молодого коллегу к себе. Скрытые от глаз зрителей в течение нескольких десятков лет картины могли пострадать от пожара и пены.

Среди основных версий пожара — поджог, несчастный случай (короткое замыкание) и нарушение техники безопасности при реставрации. Представители компании-подрядчика ООО «Стройкомплект» (на их счету реставрация Триумфальных ворот, Мавзолея и Средних торговых рядов на Красной площади) отрицают причастность к пожару, говоря, что никаких работ воскресным вечером на колокольне не проводили, а все электрические приборы были обесточены.

«Но деревянные леса, в которых находилась колокольня, — это уже анахронизм, — прокомментировала координатор «Архнадзора» Марина Хрусталева. — Это опасно как для рабочих, так и для памятников». По словам Хрусталевой, в Европе давно используют легкие металлические конструкции. В России предпочитают по старинке собирать их из досок, зачастую даже не пропитывая противопожарными средствами.

«Существуют современные системы пожаротушения, действующие быстро и аккуратно, не заливая помещения водой и пеной, — уточнил «Труду» Сергей Ульянченко, эксперт по пожарной безопасности Торгово-промышленной палаты РФ. — Они установлены в Лувре, Прадо, большинстве других крупных европейских музеев. В нашей стране — только в Центре им. Грабаря, где их поставили после пожара 2010 года». Хотя установка такого оборудования, по словам Ульянченко, — дело не слишком затратное. А памятники бесценны.

Поражает и то, что монастырь — напомним, объект ЮНЕСКО — не был застрахован! И хотя ООО «Стройкомплект» уже обязалось взять на себя все расходы по восстановлению последствий пожара, утерянный оригинальный купол и колокола не вернешь.

Некоторые эксперты берутся утверждать, что халатное отношение к наследию исходит от служителей Русской православной церкви, которой передали Новодевичий в 2010-м. Отношение у музейщиков и служителей РПЦ к своим объектам действительно разное: у первых — строго охранительное, у вторых — прежде всего утилитарное. Не зря же сотрудники Третьяковской галереи с таким пылом отстаивают право на хранение «Троицы» Рублева, ведь церковные условия далеки от музейных.

Понятно, что все храмы и монастыри не превратить в музеи — да и не нужно. Но ответственность за их сохранение должно нести в первую очередь все же государство. Почему не регламентированы условия реставрации? Почему до сих пор разрешены опасные деревянные леса? Почему пожары на объектах культурного наследия тушат тем же способом, что и любое другое возгорание? Вопросов к чиновникам достаточно, ответов — практически нет.

Тем временем в ремонтные леса оделась другая знаменитая башня Москвы — Спасская. Та самая, символ Кремля и России. Учтут ли реставраторы печальный опыт Новодевичьего? Об ином просто не хочется и думать.