ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО

Маме пришла повестка, и теперь она собирала в модный вместительный саквояж свою любимую косметику - даже на войне нужно быть красивой, больные быстрее выздоравливают, если их лечит привлекательный доктор. Мама работает хирургом в областной больнице, и чтобы попасть к ней на операцию, люди приезжают из самых отдаленных уголков страны, так как говорят, что у "Анны Сергеевны легкая рука и доброе сердце"... А еще она быстрая, как ветер, очень веселая легко знакомится с разными людьми. Я так не умею. В нашей школе кроме одноклассников меня никто не знает, я очень стеснительная и в свои двенадцать еще ни разу не целовалась с мальчиком.
Меня зовут Соня, я учусь в седьмом классе и мечтаю стать кошачьим стилистом.
"Может не поедешь?"- папа растерянно топтался рядом с маминым коралловым саквояжем. Он тоже врач - стоматолог.
"Гоша, там люди погибают. Без моей помощи. Я не могу спать, когда совсем рядом кто-то умирает из-за того, что ему вовремя не остановили кровотечение и не сделали простую операцию".
"А как же она?" - папа показал на меня пальцем.
"Гоша, у нас не стреляют. Ребенок остается с тобой - родным отцом. За вас я спокойна".К тому же каждый день я буду звонить вам. И вернусь как только все закончится".
"А вдруг тебя убьют?" - тихо спросил папа.
"Никогда не говори такое при ребенке. Все будет хорошо. А если убьют, то я попаду в рай",- мама залилась звонким смехом, от которого мне сразу стало спокойно, и я знала, что она обязательно вернется, если пообещала, она у нас -  человек слова.
...В понедельник в нашем классе появился новый ученик. Его звали Гена, он оказался очень красивый мальчик - с выразительными прозрачно-синими, как весеннее небо, глазами, неправдоподобно густыми светлыми ресницами и такой приятной улыбкой, что сразу становится радостно и сложно удержаться от того, чтобы не улыбнутся новенькому в ответ. Так мы и проулыбались друг другу все сорок пять минут, и это было так здорово и необычно, что я совсем забыла о том, что моя мама уехала на войну...
"Соня, постой на шухере, чтобы в туалет никто не зашел",- Вика и Лика с загадочными лицами скрылись в школьной уборной. Наверное, хотят покурить. Или даже выпить пива. Я пробовала "Оболонь" лишь однажды - первого сентября, когда девчонки отмечали в парке День Знаний. Горькое оно и воняет потной футболкой. А от сигаретного дыма у меня слезятся глаза и становятся красные как будто болеешь гриппом, поэтому я всегда отхожу в сторону, если рядом кто-то щелкает зажигалкой...
"Отрицательный",- послышался из-за двери туалета Ликин голос. Интересно, о чем это она?
Впрочем, я сразу же обо всем забыла в тот самый момент, когда увидела, что новенькому Гене идти домой в ту же сторону, что и мне. 
"Ты есть Вконтакте?" - спросил одноклассник, догнав меня.
"Глупый",- хотелось сказать ему,- "Я здесь... причем здесь интернет?". Мама всегда говорила, что живое общение лучше длинных писем и настоящая улыбка в сотни раз теплее тысячи смайлов.
"У тебя тяжелая сумка? Давай я понесу, "- и мой рюкзак перекочевал в руки внимательного Гены.
"Я мечтаю стать кошачьим стилистом",- начала я, увидев серого пыльного кота, сидящего на школьном заборе.
"Ну, ему ты уже вряд ли поможешь",- с сомнением заметил Гена, указывая пальцем на облезлую спину уличного Мурзика,-"У меня дома кошка персидская есть. Матильда. Можешь на ней потренироваться, если хочешь",- предложил мой новый друг, немного помолчав.
 "Я должна снять с Матильды мерки", - я ликовала - я буду гладить ЕГО кошку!
"Приходи ко мне на выходных. У нас по воскресеньям мама печет торты. Пальчики оближешь, такая вкуснятина".
Домой я летела. Сердце весело колотилось в груди, словно маленький резиновый мяч.

Папа сидел на кухне и пил пиво. Он был очень грустный. "Мама так и не позвонила. Вне зоны доступа. Сонька, я схожу с ума".
Вечером мы попробовали связаться с мамой по скайпу, пытались дозвониться ее главному врачу, который тоже уехал на Донбасс. Потом до поздней ночи смотрели телевизионные новости... 
Прошло пять дней, а мама так и не позвонила. Это было страшно, но я все время вспоминала ее слова о том, что она обязательно вернется. Маме я верила всегда.
А в субботу мы с Геной наводили красоту его персидской кошке Матильде. Для начала пушистая красотка была выкупана в дорогом мамином шампуне, потом высушена и причесана по последней моде. Мы даже попытались накрасить Матильде когти розовым лаком, но она была категорически против... На чистую причесанную кошку я надела собственноручно сшитое невестино платье - ослепительно белое, с кремовыми кружевами. Матильда так похорошела, что все ахнули- и Гена, и его родители.
А потом мы пили чай с вкуснейшим ананасным тортом.
После чая смотрели веселую комедию.
Вечер пролетел незаметно, я даже удивилась, увидев, что часы-сова показывают девять вечера.
Гена проводил меня до самого подъезда, и мне очень хотелось, чтобы нас увидели вместе - как будто он мой парень.
"Твоя мама так и не позвонила?" - спросил он.
"Нет",- вздыхаю.
"Знаешь, Сонь, ты не обижайся... Мы с тобой друзья, поэтому я тебе скажу, что думает моя бабушка... Она осуждает твою маму... Говорит, что только эгоистка могла ребенка бросить и уехать... Что мама о тебе совсем не думает."
Меня после этих слов словно копьем пронзили. И сердце, которое еще недавно прыгало ярким резиновым звонким мячом, вдруг остановилось на мгновение и из него словно выпустили воздух.

Ночью я совсем не спала, а все размышляла над словами Гениной бабушки. Нет, моя мама не эгоистка, это я точно знаю. Где-то там, на Донбассе она рискует своей жизнью, ради того, чтобы спасти тех, от кого другие врачи отказались, придумав себе несуществующие диагнозы, чтобы получить отметку "не годен" (звучит как "негодник"). И ее могут убить... Но она обязательно попадет в рай. 
Впервые я позорно разревелась, и подушка стала предательски мокрая. 
А потом, босая, побежала в родительскую спальню, зажгла свет и достала из книжного шкафа Библию. 
Долго читала молитву, прося Бога сохранить жизнь моей мамы. И всех других мам. И пап. И детей.
А еще, чтобы война поскорее закончилась.
Под утро мне приснился сказочный сон: мы с Геной гуляем на детской площадке, держимся за руки и улыбаемся друг другу. Потом вдруг в небе появляются военные самолеты - бомбардировщики, и все дети начинают прятаться: кто под горку, кто под грибок. Становится очень страшно от того, что мы все погибнем. И небо - черное-черное, как перед дождем.
Мы с Геной сидим на корточках детской беседке и тихо молимся. И вдруг Господь откликается на наши молитвы. Небо становится ярко-голубое, солнышко выглядывает из-за прозрачного облака. Самолеты летят дружным строем, но вместо бомб они бросают на землю разноцветные воздушные шары...
Я просыпаюсь с улыбкой на лице и твердой уверенностью, что все будет хорошо.