Восемьдесят тысяч рисунков, иллюстрации к самым значительным произведениям мировой литературы и Библии. Сотни переизданий по всему миру, прижизненное мировое признание и мода на иллюстрации. «Индустриализированный романтик», «визионер», «народный художник», — все это относится к Гюставу Доре.
Доре – иллюстратор журналов

В кабинет издателя газеты «Le journal pour rire» Шарля Филипона (знаменитого парижского издателя сатирических журналов) ворвался пятнадцатилетний юноша и, швырнув на стол пачку рисунков, воскликнул: «Вот как это должно быть сделано!»

 Шел 1847 год.

 Это был Гюстав Доре. Накануне, он с родителями, которых срочно вызвали  в Париж из города Бур, проходил мимо витрины издательства. В витрине были выставлены гравюры. На следующий день, сказавшись больным, мальчик  втайне от родителей отправился в издательство, где предъявил Филипону свои работы и здесь же сделал ряд новых набросков. Затем в кабинет к издателю, которого называли «ловцом талантов» (он умел окружить себя одаренными художниками), пригласили родителей юноши…

Спустя три месяца, в последних числах 1847 года, юный Доре поступил сотрудником в «Le journal pour rire» с окладом в 5000 франков в год. Первая его работа — «Подвиги Геракла» — была опубликована с предисловием. В нем издатели, пытаясь пробудить читательский интерес и заинтриговать публику, сообщили о возрасте художника: «Мы решили сообщить об этом не только с целью вызвать особый интерес публики к работам юного мастера, но также отметить начало пути г-на Доре, который, мы верим в это, достигнет удивительных высот в искусстве. Второй альбом г-на Доре должен быть выполнен карандашом и появится в феврале». Так Доре стал самым молодым и самым высокооплачиваемым иллюстратором Парижа.

КАКИЕ КАРАНДАШИ ЛЮБИЛ МАЛЕНЬКИЙ ДОРЕ?

Говорят, что Доре никогда не учился. Академического образования он не получал, но его отец, Пьер Луи Христофор Доре был страстным книголюбом. Инженер и строитель мостов имел прекрасную библиотеку. Юный Луи Август Гюстав с любопытством изучал множество книг с иллюстрациями. Старинный дом Доре с остроконечной крышей стоял на одной из узеньких улочек Страсбурга, выходившей прямо к кафедральному собору города. Величественный готический храм, уносящийся своими шпилями под облака, потрясал воображение ребенка. Он навсегда оставался для Доре символом чудесного, необъятного, грандиозного, непостигаемого и бесконечно прекрасного, что только может существовать. Любовь к архитектуре и средневековой стилистике Доре пронес через всю свою жизнь. Из этих детских впечатлений его воображение черпало вдохновение и рождало грандиозные композиции.

Говорят, что первые законченные рисунки Доре делал уже в четырехлетнем возрасте. Во всяком случае, от своей няни Франсуазы он требовал затачивать карандаш с обеих сторон. Так рисовать получалось значительно дольше.

Когда Доре едва исполнилось девять лет, отца перевели в город Бур, где ему поручили проложить железнодорожную линию между Лионом и Женевой. Долина реки Роны, Вогезы, чьи склоны покрыты сосновыми лесами, монастырские развалины Сент-Одиля, старинные улочки Бура —  все это впечатляло пылкого юношу и давало импульс его развитию. И он продолжал рисовать. Хотя родители, как и двум старшим сыновьям, прочили Гюставу карьеру инженера и готовили его к поступлению в политехническую школу, он знал, что будет художником.

Переехав в 1847 году в Париж и осиротев (его отец неожиданного скончался), Доре много времени проводил за школьной скамьей, в лицее Шарлемань. Внимательный наблюдатель с невероятным чувством юмора и буйной фантазией, он сплошь изрисовывал школьные тетрадки карикатурами и жанровыми сценками, над которыми гоготали однокашники. Но не меньше времени он проводил в залах Лувра и Национальной библиотеки. Здесь Доре изучал старинные гравюры. Он не делал копий, но помечал в записных книжках особенности костюмов, головных уборов и поз.

«ВОТ ВАША МАСТЕРСКАЯ И ВАШИ МОДЕЛИ»

В тридцатые годы Филипон создал сатирический журнал «La caricature», в котором собрал «золотой цвет французской графики», мастеров бытового жанра и карикатуры. Среди прочих туда был принят в 1848 году молодой Доре. Здесь он проработал более четырех лет, занимаясь, согласно договору, исключительно карикатурами, которые он выдавал в виде серий еженедельно. За время работы им было создано для Филипона более 2000 иллюстраций.

Как-то Филипон, рассматривая ранние работы Доре, указал на улицу Биржи, шумевшую за окном издательства, и сказал: «Вот ваша мастерская и ваши модели».

События, которые разворачивались перед глазами впечатлительного шестнадцатилетнего юноши, выходили из-под его пера переосмысленными. Это была едкая и гротескная карикатура. Он не писал с натуры ни революцию 1848 года, ни митингов студентов, ни изгнание Луи-Филиппа. Он вообще ничего не делал с натуры, рассчитывая исключительно на собственную память. А зрительная память у него была феноменальная. Доре легко находил художественные решения своим замыслам  — из схваченных на улицах ситуаций, жестов и мимики рождал обобщенные, но реалистичные образы, которые отличала беспощадность и остроумие художника. В 1854 году вышел альбом литографий «Парижский зверинец», где Доре представил публике галерею парижских типажей.

В этом же году Доре покинул Филипона, сохранив с ним дружеские отношения, чтобы обратиться к книжной иллюстрации и большой литературе. Вполне возможно, что Доре, которому на тот момент двадцать два года, считал карикатуру с художественной точки зрения жанром неубедительным и мелким. А может быть жаждал личного признания, как художника. В любом случае, опыт наблюдения за жизнью и городской суетой, оставили свой отпечаток в манере Доре, его умении через деталь донести образ. «Доре сочетал в себе немецкий порядок и организованность и французский романтизм и впечатлительность», — напишут о нем позже критики. А еще, он умел многое доводить до абсолюта.

Еще в детстве его родители, не видя в увлечении сына живописью перспектив, решили чем-нибудь отвлечь мальчика. Отец купил Густаву скрипку. Но как с легкостью Доре схватывал натуру и в мгновение ока переносил ее на лист бумаги, так же легко и блестяще ему давалась музыка. Он повторял в своих скрипичных вариациях услышанные на улицах города марши и песни. Повзрослев, он также овладел фортепиано и имел прекрасный тенор. Он не скупился и не скрывал свой природный дар, но щедро дарил его окружающим.

КАК ДОРЕ РИСОВАЛ АД

В пятидесятые годы Доре работал над иллюстрациями к роману Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Дешевое издание «Сочинения Рабле с иллюстрациями Гюстава Доре» расхватали, как горячие пирожки. Художник мгновенно стал знаменит. Это был его триумф. Публику потрясли мастерски сделанные иллюстрации. Созданные Доре образы не только не мешали восприятию авторского текста, но были сплавлены с литературным материалом настолько, что становились его неотъемлемой частью. Приметой того времени явились названия некоторых природных объектов, скал и уступов, горных кряжей, которые впечатлительные французы называли то зубом, то пальцем, то креслом Гаргантюа и ассоциировали уже не с галльскими мифами и легендами, а с иллюстрациями Доре.

Более значительной и серьезной работой стали иллюстрации к «Божественной комедии» Данте Алигьери. Доре работал над ними с 1855 года. Он изучал фрески Микеланджело в Сикстинской капелле, много читал и переосмысливал образы, созданные итальянским поэтом. Своему издателю,  Луи Ашету, Доре предложил опубликовать первую книгу — «Ад» — с большеформантыми иллюстрациями на дорогой тонированной бумаге и продавать не по пятнадцать франков (это самая высокая цена за экземпляр, которая существовала на книги с иллюстрациями Доре), а по сто. Не иначе, как безумием, вслед за которым грядет разорение, посчитал издатель это предложение. Согласился только тогда, когда Доре пообещал выкупить весь тираж сам.

Карандаш художника на этот раз создал не столько иллюстрации, сколько 76 самоценных произведений, законченных самостоятельных картин. Барокко, романтизм, классицизм, фрески, живопись, Италия, Голландия, средневековье, современность. Доре заимствует и переплетает между собой стили и техники, чужие и свои художественные находки и выдает собственный, глубоко прочувствованный образ. У зрителя создается ощущение, будто видения ада поразили самого Доре и заставили его внутренне содрогаться и трепетать.

«Успех! Приходи немедленно! Я осел!», — говорилось в короткой телеграмме, которую Доре получил от Луи Ашета, когда в начале 1861 года тираж поступил в продажу и был полностью раскуплен. Тогда же друг Доре Теофиль Готье в одной из своих статей написал: «Нет другого такого художника, который лучше, чем Гюстав Доре, смог бы проиллюстрировать Данте. Помимо таланта в композиции и рисунке, он обладает тем визионерским взглядом, который присущ поэтам, знающим секреты Природы. Его удивительный карандаш заставляет облака принимать неясные формы, воды — сверкать мрачным стальным блеском, а горы — принимать разнообразные лики. Художник создает атмосферу ада: подземные горы и пейзажи, хмурое небо, где никогда нет солнца. Этот неземной климат он передает с потрясающей убедительностью.»

Затем Доре рисует «Рай» и «Чистилище». В общей сложности он работал над «Божественной комедией» семь лет (1861-1869) и явился публике в своих рисунках, как могучий поэт-художник. Не случайно же он часто повторял друзьям: «Нет искусства без поэзии». «Божественная комедия» с иллюстрациями Доре претерпела более двухсот переизданий, в том числе была издана в России.
Сорок тысяч иллюстраций Доре: от сказок Перро до Дон Кихота

Доре повезло. Ему выпало жить во времена научно-технического бума. Именно в шестидесятые годы получила развитие фотомеханическое воспроизведение ксилографий (гравюр на дереве) по цинковым клише — гальванокопирование. Известный петербургский книгоиздатель М. О. Вольф заказывал подлинные доски из Парижа у Мама, собственника рисунков Доре. Именно Вольф в 1874 году впервые в России опубликовал полный русский перевод «Божественной комедии» с иллюстрациями Доре. Книга это имела не просто успех, Доре вошел в моду, а Вольф на этом неплохо заработал.
Оригинальный, веселый, энергичный Доре был невероятно плодовит и за раз делал до двадцати рисунков на досках (ксилография тогда вошла в моду), обеспечивая работой полсотни граверов. Сериями выходили из под его рук рисунки — живые, содержательные, демонстрирующие талант Доре-наблюдателя.

Число авторов, которые мечтали, чтобы их бессмертные произведения проиллюстрировал Доре, просто зашкаливало, от заказов не было отбоя. Но для себя художник решил, что прежде проиллюстрирует самые значительные произведения мировой литературы. В шестидесятые годы он создает рисунки к сказкам Шарля Перро, «Дон Кихоту» Сервантеса, Басням Лафонтена, произведениям Виктора Гюго, Джона Мильтона, Шатобриана. Как писала его друг и биограф Джеррольд, число иллюстраций, сделанных Доре, уже к 1862 году достигало сорока с лишним тысяч. А ведь впереди еще был «Дон Кихот».

Кстати, за впечатлениями Доре ездил в Испанию дважды: в 1855 и в 1862 году (тогда он собирал материал и делал зарисовки). Его Дон Кихот потряс публику не меньше дантевского «Ада», ведь он  был непохож на все те образы, которые в течение трехсот лет создавались художниками. В отличие от многих, Доре увидел в Дон Кихоте не «рыцаря печального образа, созданного ради осмеяния старинных рыцарских романов», а благородного гуманиста, живущего ради других и во имя спасения человечества от зла. Как и иллюстрации к «Божественной комедии», «Дон Кихот» вошел в анналы изобразительного искусства и до сих пор считается непревзойденным.

ПРОКЛЯТИЕ СТАРУХИ И ЗЕЛЕНЫЙ ПЕТУХ

Несмотря на талант и плодовитость, французская публика видела в Доре только иллюстратора, пусть и величайшего.

Его живопись, а он много писал маслом и акварелью, воспринималась с легкой усмешкой в уголках губ. И для Доре это был как проклятие, услышанное когда-то в детстве. Однажды, как рассказывал Доре друзьям, он получил в подарок от родителей масляные краски. Но у него не было холстов, а рисовать так хотелось. Увидя на улице грязного петуха, он решил чуть подправить ошибку природу и выкрасил птицу зеленой краской. Заснув от трудов праведных, мальчик был разбужен криками голосящих крестьянок. Оказывается, существовала легенда о зеленом петухе, приносящем неурожай и голод. Юноша попытался успокоить всех, объяснив причину преображения птицы, но  в ответ от старухи-крестьянки услышал: «когда-нибудь твою мазню будут очень ругать».

Большого художника в нем увидели англичане. В Лондоне даже была открыта Галерея Доре, существовавшая более двадцати пяти лет, почти до конца XIX века, где выставляли живопись художника. Англичане же инициировали издание Библии с иллюстрациями Доре.

БИБЛИЯ ДОРЕ

Над Библией, а это 230 иллюстраций, Доре работал два года (1864-1866). Он сотнями делал эскизы, десятками — рисунки и мучительно искал образы. Главная проблема, с которой столкнулся художник, состояла в том, что не все события Библии могли быть проиллюстрированы. Поэтому Доре решил сосредоточиться на ключевых книгах и наиболее драматических событиях Священного писания. Псалтырь, Послания апостолов, Притчи Соломоновы Доре обошел своим вниманием. Ветхий завет (152 рисунка) он трактовал через призму грандиозных природных процессов, на фоне которых разворачивается история. В Новом завете (78 рисунков) художнику не важна природа, здесь все внимание сосредоточено на персонажах, которые Доре старался создавать, не нарушая иконографического канона.

Однако, критики неоднозначно приняли роскошное издание с золотым обрезом, которое вышло в 1866 году. Кто-то беззастенчиво упрекал художника в отсутствии академического образования, кто-то, отмечая богатство воображения, наблюдательность и способность воплощать задуманное, ругал за отсутствие психологизма. А кто-то вообще осуждал за оформление (иллюстрации были большого альбомного формата с широкими полями), претендующее на картинное истолкование сюжетов. Но тех, кто увидел в Доре художника-проповедника, все-таки было большинство. Неслучайно Библия с иллюстрациями Доре была переведена на десятки языков и издана во многих странах Европы и Америки. Она претерпела более тысячи переизданий. В России книга впервые вышла в 1876 году в издательстве Вольфа.

«Галерея Доре», открытая в 1867 в Лондоне издателями Фейрласом и Бифортом, привлекала внимание публики. Поэтому однажды владельцы галереи заказали Доре сделать большое полотно по одной из гравюр Библии. Доре с удовольствием согласился и сделал их несколько, ведь англичане признали в нем живописца. Правда говорят, что французы потом шутили, мол, «это же только огромные иллюстрации», на что слышали от англичан в ответ: «ну и что?!».