Ирина Колущинская: Моя крымская годовщина

Три четверти моей родни – украинцы, и треть от ней живут в Крыму. Когда Украину обуяло безумие майдана, мои крымские украинцы вместе с русскими в ужасе понимали, что на полуостров придут бендеровцы, но уже к концу мая прошлого года они думали только об одном: в Россию! Со времен древнерусского княжества это была наша земля, мы теряли ее на столетия, возвращали, снова теряли и, наконец, обрели навсегда.

… Я смотрю на Путина глазами историка и думаю, что его ступень на лестнице истории России объективно выше Потемкина Таврического. Странно журналисту делать такой глубокий реверанс современнику, даже если он – президент, но ведь эта характеристика – просто правда. Путин не брал Крым с боя. И роль России в Европе сегодня не та, которой была при Екатерине II, когда ни одна европейская пушка не смела выстрела сделать иначе, как по русскому приказу. Но Крым пришел к родной гавани, потому что в России – Путин.

Это слишком «верноподнически»? Наверное. Но Крыму при Путине не страшно. А было страшно. Очень. Я не забуду тот телефонный трезвон: « Вы же возьмете нас? Путин согласится?» - родня моя не спали много ночей. А потом пришло просто счастье: Россия. Суть путинской победы в том, что момент истины в истории возникает тогда, когда совпадают векторы движения чаяний народа и политическая воля лидера. Путин стал безусловным лидером и России, и народа Крыма. Это тот момент, когда наше дело – правое. И Победа – наша. Это то, о чем писал Максимилиан Волошин, в поэме «Русь», которую я так люблю цитировать:  «Истории потребен сгусток воль. Партийность и программы – безразличны».

Крым - промежуточный результат деятельности В.В.Путина. Потому что на самом деле все годы, когда он – во главе государства, он делает одно и тоже важнейшее дело: укрепление целостности и суверенитета России. Из региональных лоскутков он упорно создает прочное единое полотно страны. И в этом главном путинском тренде наш край занимает абсолютно особое место: это именно мы начали объединение субъектов федерации, мы создали Пермский край. И я говорю о промежуточном результате работы по объединению потому, что пока до Владивостока из Перми можно долететь только из Москвы. В деле объединения страны нам еще надо победить российские расстояния. И кстати сказать, в истории России автомобильная дорога от Москвы до Владика построена то же при Путине. И это для России – не меньше, чем Транссиб. Дальше - мост через Керченский пролив. И так до острова Русский. Через пару десятилетий история слижет кризисы начала века, а термин объединитель, -  закрепится за Путиным, думаю, навсегда.

Мои троюродные племянники из Крыма начинают студенческую жизнь в России. Мелкие четвероюродные внуки учатся в русских школах Симферополя и Евпатории и факультативно изучают литературный украинский язык.  И их никогда никто в России не упрекнет, что они – украинцы. Так же, как двоих моих пермских племянников тем, что они наполовину – каракалпаки. А что вы хотите?! Родни, не считая свояков, у меня – сотня, кого там только нет! В России живем, однако. И похоже, что нынче летом одна из моих крымских племянниц выйдет замуж за крымчака. Ее бабушка, моя двоюродная тетка по линии матери, сказала: «Отож бисова дивчина! Ну, нехай иде… - и добавила по-русски: «Теперь можно». Дело в том, что крымчаки – это не просто жители Крыма. Крымчаки – это крымские татары,  сотни лет назад принявшие иудаизм. У украинских националистов от этого факта крыша едет от тупой ярости. А теперь, в России – да на здоровье, «нехай буде; отож таких у нас ще не було». И скажите мне после этого, что Путин не приложил руку к этому браку. Отож!