Узбекистан–Таджикистан: долгая дорога к стратегическому партнерству
Директор НННУ «Караван знаний» Фарход Толипов считает, что в этом году в отношениях между Узбекистаном и Таджикистаном произошли два важнейших события: «9–10 марта 2018 года Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев совершил свой государственный визит в Таджикистан.
– В одной из своих статей вы отметили, что новое стратегическое партнерство между Узбекистаном и Таджикистаном будет иметь стратегические импликации не только для этих двух государств, но и для всего Центрально-Азиатского региона. Можете подробнее остановиться на этом?
– Во-первых, сами понятия «верховья» и «низовья» рек, которые, как казалось, разделяли две страны по поводу проблемы реки Амударья, стали терять свою остроту и категоричность. Эти понятия чаще всего использовались как статические категории для достаточно упрощенного описания негативного статус-кво, и этот подход в силу своего доминирования среди аналитиков, к сожалению, ослабил более позитивный диалектический подход к региональным делам. Теперь мы видим, что острая проблема водопользования, которая держала два государства по «разные стороны баррикады», можно стратегически пересмотреть на основе принципа «выигрыш-выигрыш».
Тем самым он как бы завершил, так сказать, первый цикл в серии своих поездок по соседним странам Центральной Азии. Это стало выражением осуществляемого нового внешнеполитического курса Президента. С этого визита, можно сказать, «лед начал таять» в отношениях этих двух стран. А 17–18 августа 2018 года Президент Таджикистана Эмомали Рахмон совершил свой первый государственный визит в Узбекистан за весь период независимости. Наконец, два президента подписали долгожданный Договор о стратегическом партнерстве. Отныне Узбекистан окружен стратегическими партнерами в Центральной Азии».
– В регионе Центральной Азии есть два государства, чьи отношения в постсоветский период оставались наиболее сложными, противоречивыми и застрявшими в состоянии, как говорят аналитики, «ни войны, ни мира». Это Узбекистан и Таджикистан. C чем это было связано?
– Многие факторы оказывали воздействие на их межгосударственные отношения с начала 1990-х годов до недавнего времени. Среди них: незавершенность делимитации границы; установление сурового визового режима между государствами; националистские настроения по отношению друг к другу; исторические претензии к Самарканду и Бухаре; строительство Рогунской ГЭС в высокогорной местности Таджикистана; политические и личные расхождения между двумя президентами – Исламом Каримовым и Эмомали Рахмоном и др.
– В регионе Центральной Азии есть два государства, чьи отношения в постсоветский период оставались наиболее сложными, противоречивыми и застрявшими в состоянии, как говорят аналитики, «ни войны, ни мира». Это Узбекистан и Таджикистан. C чем это было связано?
– Многие факторы оказывали воздействие на их межгосударственные отношения с начала 1990-х годов до недавнего времени. Среди них: незавершенность делимитации границы; установление сурового визового режима между государствами; националистские настроения по отношению друг к другу; исторические претензии к Самарканду и Бухаре; строительство Рогунской ГЭС в высокогорной местности Таджикистана; политические и личные расхождения между двумя президентами – Исламом Каримовым и Эмомали Рахмоном и др.
В результате взаимная торговля упала на самый низкий уровень – менее $1 млн; воздушное сообщение между двумя столицами – Ташкентом и Душанбе – было прекращено; грузоперевозки по железной и автомобильной дорогам из территории Таджикистана через территорию Узбекистана были блокированы; двусторонние отношения даже еще более обострились после вторжения террористических группировок с территории Таджикистана в южные районы Узбекистана в августе 2000 года, когда Ташкент резко обвинил Душанбе в неспособности предотвратить это вторжение. Драма, связанная с Рогунской ГЭС, оставалась, вероятно, наиболее тяжелым камнем преткновения в противостоянии Ташкента и Душанбе.
Узбекистан преследовал, можно сказать, политику престижа в отношении этой страны, а Таджикистан – политику выживания; обе политики были неконструктивными, поскольку и Ташкенту, и Душанбе не хватало превентивного, системного подхода к проблемам на основе доброй воли и принципа «выигрыш-выигрыш», оба были привержены односторонней стратегии.
Такое состояние дел омрачало не только двусторонние отношения Узбекистана и Таджикистана, но и негативно сказывалось во внутрирегиональных отношениях в целом. Парадоксально, но в то же время история и судьбы узбекского и таджикского народов настолько переплетены и взаимосвязаны на протяжении веков, что в ходе своего государственного визита в Душанбе в июне 2000 года Первый Президент Узбекистана заявил, что таджики и узбеки – это один народ, говорящий на двух языках.
Однако со временем эти два кажущихся антагониста не смогли игнорировать явные и неявные законы региональной эволюции в Центральной Азии, то есть факт, что народы и страны региона более взаимозависимы, чем это может казаться, и более объединены, чем разделены. И в конце концов поняли, что они не должны пересекать красную черту в процессе растущего напряжения между двумя государствами и сделали первые шаги в сторону от опасного тренда.
– В какой момент стороны поняли, что они стоят у красной черты и необходимо что-то менять?
– Еще в начале последнего года правления Ислама Каримова, в 2016 году, две стороны начали обсуждать вопрос облегчения визового режима и возобновления воздушного сообщения между двумя столицами; эту проблему оба президента определили как приоритетную, которую следует решать срочно. Это были первые признаки сближения между Узбекистаном и Таджикистаном.
– В какой момент стороны поняли, что они стоят у красной черты и необходимо что-то менять?
– Еще в начале последнего года правления Ислама Каримова, в 2016 году, две стороны начали обсуждать вопрос облегчения визового режима и возобновления воздушного сообщения между двумя столицами; эту проблему оба президента определили как приоритетную, которую следует решать срочно. Это были первые признаки сближения между Узбекистаном и Таджикистаном.
В сентябре 2016 года таджикская сторона возобновила свои усилия в строительстве Рогуна. Узбекская сторона не стала прибегать к прежним способам критического реагирования в силу того, что Шавкат Мирзиёев сделал акцент на политику «мягкой силы» во всем регионе, в том числе в отношении Таджикистана.
Между государственным визитом Мирзиёева в Таджикистан в марте и государственным визитом Рахмона в Узбекистан в августе, то есть в течение почти полугода, произошел ряд прорывных событий: упрощение визового режима; восстановление транспортного сообщения между двумя странами; установление сотрудничества между Национальным университетом Таджикистана и Самаркандским государственным университетом. Более миллиона людей пересекли узбекско-таджикскую границу в этом году. Было объявлено, что в ближайшей перспективе объем двусторонней торговли достигнет $500 млн с дальнейшим ростом торговли до уровня $1 млрд. Это решение символизирует крупный сдвиг в двусторонних отношениях, а также наличие реального потенциала для широкого торгового и экономического сотрудничества двух стран.
Еще в марте 2018 года министерства обороны двух государств договорились о сотрудничестве и достигли соглашения в сфере транзита военных грузов и военного контингента через их территории. В продолжение начатого сотрудничества
в августе в ходе саммита были проведены совместные тактические учения пограничных сил Узбекистана
и Таджикистана на участке стыка границ Узбекистана, Таджикистана и Афганистана.
В ходе недавнего визита Рахмона в Ташкент был подписано 27 соглашений в таких сферах, как промышленное производство, стандартизация и сертификация, пересечение границы, признание документов об образовании, геодезия и геология, сельское хозяйство, культура и других. Оба лидера, однако, деликатно обошли наиболее чувствительную проблему Рогуна, но зато они объявили, что два государства решили совместно строить две гидроэлектростанции на реке Зарафшан. Рахмон даже эмоционально заявил, что Таджикистан никогда не оставит Узбекистан без воды. Более того, он заявил о готовности обеспечивать Узбекистан питьевой водой из высокогорного Сарезского озера, имеющего объем 17 кубокилометров.
Еще в марте 2018 года министерства обороны двух государств договорились о сотрудничестве и достигли соглашения в сфере транзита военных грузов и военного контингента через их территории. В продолжение начатого сотрудничества
в августе в ходе саммита были проведены совместные тактические учения пограничных сил Узбекистана
и Таджикистана на участке стыка границ Узбекистана, Таджикистана и Афганистана.
В ходе недавнего визита Рахмона в Ташкент был подписано 27 соглашений в таких сферах, как промышленное производство, стандартизация и сертификация, пересечение границы, признание документов об образовании, геодезия и геология, сельское хозяйство, культура и других. Оба лидера, однако, деликатно обошли наиболее чувствительную проблему Рогуна, но зато они объявили, что два государства решили совместно строить две гидроэлектростанции на реке Зарафшан. Рахмон даже эмоционально заявил, что Таджикистан никогда не оставит Узбекистан без воды. Более того, он заявил о готовности обеспечивать Узбекистан питьевой водой из высокогорного Сарезского озера, имеющего объем 17 кубокилометров.
Это был действительно исторический саммит, значение которого следует оценивать в более широкой перспективе.
– В одной из своих статей вы отметили, что новое стратегическое партнерство между Узбекистаном и Таджикистаном будет иметь стратегические импликации не только для этих двух государств, но и для всего Центрально-Азиатского региона. Можете подробнее остановиться на этом?
– Во-первых, сами понятия «верховья» и «низовья» рек, которые, как казалось, разделяли две страны по поводу проблемы реки Амударья, стали терять свою остроту и категоричность. Эти понятия чаще всего использовались как статические категории для достаточно упрощенного описания негативного статус-кво, и этот подход в силу своего доминирования среди аналитиков, к сожалению, ослабил более позитивный диалектический подход к региональным делам. Теперь мы видим, что острая проблема водопользования, которая держала два государства по «разные стороны баррикады», можно стратегически пересмотреть на основе принципа «выигрыш-выигрыш».
Во-вторых, совместные военные учения узбекских и таджикских пограничников, которые были впервые проведены за всю историю независимости этих государств, и в целом сотрудничество их военных ведомств продемонстрировали общее видение угроз безопасности, которые могут исходить извне региона. Стороны продемонстрировали общую волю совместно противостоять потенциальным угрозам.
В-третьих, Таджикистан стал последним не по значимости, а в последовательности цикла усилий Ташкента, направленных на воссоздание дружественной среды сотрудничества в Центральной Азии. Результатом этих усилий стало то, что отныне Узбекистан окружен стратегическими партнерами, опровергая тем самым другой миф, а именно: что Таджикистан как фарсиязычная нация якобы будет оставаться в стороне от более глубокой интеграции с четырьмя тюркоязычными народами региона. Обращает на себя внимание, что таджикский президент выразил свою поддержку предстоящей в марте 2019 года второй консультативной встрече лидеров центральноазиатских государств, которая состоится в Ташкенте.
В этом отношении особого упоминания заслуживает слово «перезагрузка», которое несколько раз было произнесено президентами и СМИ в дни саммита. Таким образом, узбекско-таджикская перезагрузка фактически стала частью общей перезагрузки всего центральноазиатского регионально порядка.
В-четвертых, данный саммит имеет также и геополитическое измерение. Очевидно, что Ташкент и Душанбе вновь подтвердили, что нет причин для посредничества великой державы в смягчении напряжений, возникающих между государствами Центральной Азии. Дальнейшая консолидация пяти государств Центральной Азии как региональной группы будет способствовать продвижению общих региональных интересов на международной арене, особенно с учетом чувствительности этого региона к геополитическим турбулентностям.
– Президент Шавкат Мирзиёев сказал после саммита: «У нас не осталось проблем с Таджикистаном». Это свидетельствует о том, что все проблемы нашли свое решение?
– Два госвизита – Мирзиёева в Душанбе и Рахмона в Ташкент – были достаточны, чтобы поднять уровень двусторонних отношений до стратегического партнерства, договор о котором заложил основу для всеобъемлющего сотрудничества, взаимного доверия и дружбы этих соседних государств и братских народов. Был пройден действительно долгий путь от взаимного недоверия и напряжения до сближения и стратегического партнерства.
Итак, как можно заметить, благодаря усилиям Президента Шавката Мирзиёева происходит переформатирование региона Центральной Азии. Политика Ташкента подтверждает факт, что Узбекистан является ключевым государством Центральной Азии, и развитие или замедление региональной интеграции зависит в решающей степени от Узбекистана.
В широкой сети различных связей и взаимодействий между центральноазиатскими государствами узбекско-таджикский сегмент оставался, пожалуй, наиболее запутанным. Теперь жизненно важно наращивать активы стратегического партнерства.
В широкой сети различных связей и взаимодействий между центральноазиатскими государствами узбекско-таджикский сегмент оставался, пожалуй, наиболее запутанным. Теперь жизненно важно наращивать активы стратегического партнерства.