Лодки в страну Вечности
Археологические сенсации, подстёгнутые темпами исследования памятников древних цивилизаций в различных областях Старого и Нового Света, в начале XXI века происходят, по меньшей мере, с регулярностью один раз в три года. Не успела научная общественность «остыть» от сообщений относительно открытия гробницы «Троянской Елены» в Ферапнах на Пелопоннесе (женщина лежала с подтянутыми к подбородку коленями и, похоже, со связанными за спиной руками), как не менее важные новости стали поступать из Центральной Азии. Именно здесь в районе Таримской впадины, на дне высохшего озера Лобнор, были выявлены захоронения европейских по своему антропологическому облику людей, относящиеся к началу II тыс. до н.э.
Николай Писаревский
г.Воронеж
Впервые о находках таримских мумий археологи начали сообщать ещё в начале XX века. Именно тогда стали известны разновременные и разнокультурные мумифицированные тела европеоидов из курганных могильников близ Лоулана. Но только с 70-х гг. по 90-е гг. прошлого века сначала китайскими, а затем и зарубежными археологами в Таримо-Хотанском междуречье были открыты и исследованы разнотипные, отстоящие от нашего времени на 3980 лет, погребальные комплексы древних индоевропейских племён эпохи бронзы. Среди них выделялась получившая всемирную известность и т.н. гробница «Лоуланьской красавицы» - захоронение молодой женщины в сопровождении 50-летнего мужчины и трехмесячного ребёнка с «бутылочкой» из коровьего рога и соской из овечьего вымени.
Лоуланьская мумия
Могильник, названный зарубежными специалистами термином «Малое речное кладбище № 5», был расположен на берегу одного из суходолов, протянувшегося от озера Лоб-Нор до истоков Хотана.
Когда археологи дошли до пятого слоя захоронений, то обнаружили около 200 столбов, высота которых достигала 4 метров. Все они были покрыты чёрно-красными знакамирисунками и напоминали вёсла огромного корабля. Под каждым таким столбом находились перевёрнутые вверх дном и обёрнутые воловьими шкурами колоды-лодки из хорошо просушенных стволов деревьев. А под ними находились мужские и женские мумифицированные погребения. Погребальный обряд символизировал представления о вечной жизни: фаллические символы были поставлены над могилами женщин, тогда как символизирующие женское начало листообразные лопасти вёсел - над погребениями мужчин.
Примечательной чертой погребальных комплексов выступает их курганный тип с прямоугольной могильной ямой. Покойники были одеты в тёмно-пурпурные шерстяные плащи с кисточками. Набедренные повязки были характерны для мужчин, опоясанные бечёвкой шаровары для женщин. Кроме того, сохранились остатки женской кожаной обуви (полусапожки) с фрагментами шерстяных носков. Для погребений женщин особенно характерными являлись остатки на их телах одежд из пёстрых тканей разнообразной расцветки, нахождение рядом с их телами следов косметики, следы былых пышных причёсок, тогда как засвидетельствовано мужскими захоронениями, их мужья предпочитали заплетать свой волос в две косички. Волосы погребённых были каштановыми и белокурыми. А на головах у них были шляпы, украшенные перьями и удивительно напоминающие головные уборы жителей горных областей Тироля. На лицах покойников выявлены накладные глиняные расписные маски.
Гробы-лодки
Среди других артефактов обратили на себя внимание предметы мужского обихода - бронзовые ножи-кинжалы, пряжки и заколки из дерева и кости, широко представленные особенно в мужских гробницах. Но самое важное заключалось в выявлении в отдельных могилах фрагментов деревянных дисковидных колёс. А на головах у них были шляпы, украшенные перьями и удивительно напоминающие головные уборы жителей горных областей Тироля. На лицах покойников выявлены накладные глиняные расписные маски.
Поскольку в условиях пустыни довольно хорошо сохранились костные останки, фрагменты волос и кожи, это позволило выявить несколько индоевропейских маркеров, представленных как краниологическими показателями (длинноголовость, рыжий волосяной покров, крупные носы), так и ДНК (Y-хромосомой Ra1a). А методами радиокарбонной и калиброванной датировки было установлено, что люди переселялись через этот район (никаких следов оседлой жизни не выявлено) около 4000 лет назад, т.е. примерно около 2000/1900 г.г. до н.э. Более того, исследования в области антропогенетики позволили прояснить вопрос относительно этнического облика людей, захороненных в могильнике. Археологи связали их с носителями т.н. афанасьевской культуры, а лингвисты отнесли к греко-арийской этнолингвистической общности, представленной в степи и лесостепи Евразии в эпоху Поздней бронзы синхронными по времени археологическими культурами.
Особенно показательными в указанном отношении оказались краниологические параллели. Они указали, что к ней как прямо, так и опосредованно относятся разнотипные памятники носителей ямной, катакомбной, абашевской, полтавкинской, потаповской, петровской, срубной и др. культур Центральной Евразии III и начала II тыс. до н.э. ямной. Более того, митохондриальная ДНК Y-хромосом женских погребений указала, что европейские пришельцы по ходу своего переселения в Хотано-Таримское междуречье посредством браков включили в свои ряды женщин с Южного Урала и Западной Сибири.
Казалось бы, какое дело воронежскому читателю до открытий, совершённых далеко за пределами не только области, но и России вообще? Но так может рассуждать человек, которому глубоко безразлична история.
Уникальные памятники пустыни Такла Макан, как удалось выяснить, олицетворяют собой, если опереться на оценки Элизабет Барбар, две волны древних миграций, начальным истоком которых являлась степь и лесостепь Восточной Европы. Одна из них (с территории предполагаемой прародины греко-арийской языковой и культурной общности) на рубеже III-II тыс. до н.э. развёртывалась на Запад (кельто-италики, балто-славяно-германцы), а другая – пролегла в диаметрально противоположных направлениях: как на юго-запад, так и на и юго-восток Евразии – в материковую Грецию и на северо-запад полуострова Индостан (тохары, потомки прагрекоиндоиранцев).
Боевые топоры Ткламакана
Считается, что одним из весьма ярких маркеров индоевропейских мигрантов в бассейне Тарима является европеоидная, понтийской антропологической расы, женская мумия т.н. Лоуланьской красавицы, захороненная около XIX в. до н.э. А вот в качестве следов присутствия в том же районе прапрадедов древних индийцев, иранцев и греков выступают находки боевых колесниц, оружия и защитного снаряжения.
Более того, находки ювелирных изделий и культовой керамики указали на движение греко-арийского потока мигрантов в Китай с северо-запада.
Бесспорно, вклад зарубежных специалистов в интерпретацию таримских мумий трудно переоценить. Но самое примечательное заключается как раз в том, что они совершенно не знают достижений российской археологии вообще, воронежской – в частности.
А дело вот в чём. На территории Воронежской области археологом профессором А.Т. Синюком достаточно давно выявлены памятники одной из самых примечательных археологических культур эпохи энеолита - ранней бронзы – т.н. репинская культура, датируемая IV-III тыс. до н.э., которую другой отечественный учёный, Л.С. Клейн, связывал с тохарами - с тем самым народом, который по южной кромке лесной зоны Евразии «ушёл» в последней трети III тыс. до н.э. в сторону Центральной и Восточной Азии.
Наконец, следует принять во внимание и приобретающую в последнее время всё большее признание оценку Дж. Мэллори и Д. Энтони, согласно которой греко-арийские племена степного и лесостепного междуречья Дона и Волги, представленные здесь памятниками катакомбной, абашевской и срубной общностей, в конце III-начале II тыс. до н.э. в смешанном составе, появились на границах Греции, северо-западной Индии и северо-восточного Китая около 2000 г. до н.э.
Независимо друг от друга западноевропейские (Дж.П. Мэллори, В. Майр), китайские (Ч. Ли, С. Ву и др.) и российские (Е.Е. Кузьмина, А.Г.Козинцев) ученые пришли к заключению, что мумии, погребальный обряд и материальная культура Хотано-Таримских памятников Синьцзяна представляют собой район, достигнутый самой далеко продвинувшейся на восток группой индоевропейцев, язык которой принадлежал либо к тохарской, либо к индо-иранской группе.
Это свидетельствует, что гипотеза восточноевропейской прародины индоевропейских племён, выдвинутая ещё В. Порцигом и обоснованная современными лингвистами, разделяемая в настоящее время большинством археологов, получила дополнительные аргументы в свою пользу.
Более того, поставлены под большое сомнение как гипотеза об индийском «исходе» создателей таримских могильников (её разделяет наш воронежский коллега – к.и.н. А. Семененко), так и индогенистская трактовка прародины индоевропейских племён вообще.
Как тут не вспомнить перекличку эпических поэм Древней Индии и Греции. Мифологический царь ведийских ариев Яяти в своих странствиях должен был остановиться там, где люди назовут лопату веслом. А его гомеровский аналог Одиссей, должен поступить точно так же, но в местности, где люди весло назовут лопатой... Вёсла над мужскими погребениями Тарима в указанном отношении весьма показательны.
Источник: газета «Воронежская неделя», № 11 (2205), 18-24 марта 2015 г.