Коллективный портрет на фоне штурма

На чем споткнулась Русская весна в Харькове

Прошлогодние харьковские протестные выступления, происходившие в первый день весны, до сих пор заставляют киевскую власть нервно ерзать.
«Революция достоинства» торжествовала уже неделю. Новоиспеченное правительство проработало два дня. Украинские СМИ тщательно убеждали недоверчивых сограждан в том, что желтый дом, в который за зиму превратилось государственное здание, на самом деле — сине-желтый дворец мечты. Наспех марафетили фасад отжатого строения… И вдруг — грохот и крики, брызги разбитого стекла, полоумные улыбки на физиономиях «врачей»: несознательная часть населения не дает лечить себе мозги…
Митинг 1 марта на площади Свободы был самым многочисленным в Харькове за период Русской весны. Для Севастополя такого количества митингующих было достаточно, чтоб начать новый исторический отсчет... Харькову этот многотысячный митинг позволил на один день устроить «праздник непослушания», спровадить непрошеных постояльцев из здания ОГА. В конце концов — получить моральную сатисфакцию за тот паскудный сценарий и ту невзыскательную постановку, которые были навязаны киевскими «мыздобульцами» всему Юго-Востоку.
Пожалуй, это был последний харьковский митинг, где на одной площади собрались антимайданные политические силы, представители старой власти, левые, монархисты, сторонники федерализации, русские движения, умеренные противники нового правительства… Было здесь самоорганизовавшееся движение «Защитники Харькова», охранявшее памятник Ленину. Присутствовали на митинге и харьковчане, пришедшие на ярмарку по случаю Масленицы. Это был прощальный коллективный портрет настоящего Харькова, мультикультурного, многослойного, не поддающегося политическим манипуляциям и идеологическим дрессировкам.
Эти люди всю зиму были терпимы к кучке политических оппонентов, собиравшихся у памятника Шевченко… Но с 22 февраля немногочисленные ряды харьковских активистов евромайдана и футбольных ультрас пополнились заезжими политическими гастролерами. Они оккупировали здание облгосадминистрации, начали предъявлять городу ультиматумы о сносе памятника Ленину, об отставках Добкина и Кернеса, о назначении на губернаторскую должность собственного «председателя домкома», персонажа карикатурного… Мэр Харькова не мог попасть в здание ОГА, где активисты устроили себе ночлежку. Его обращения к новому министру внутренних дел Авакову о том, что госучреждение необходимо разблокировать и освободить от незваных гостей, были проигнорированы. А в последний день зимы штурмовики из «Правого сектора» (в основном приезжие) захватили и разгромили пустое здание бойцовского клуба «Оплот».
Кернес с трибуны митинга предостерегал харьковчан, чтоб не поддавались на провокации. Противоборствующие стороны то и дело перебрасывались, бутылками, палками, камнями, петардами, взаимными оскорблениями… Когда на сцену вышла певица Нина Шестакова, митингующие под песню о Харькове пошли на штурм здания ОГА. Евромайдановцы стреляли в них из травматического оружия, поливали водой из шланга. Но вскоре в окне появился белый флаг. А над зданием был поднят российский триколор. «Туристов» вывели на сцену митинга. Среди молодежи, рекрутированной евромайданом в качестве гарнизона в ОГА, было немало несовершеннолетних. Многих подростков привезли из Полтавы.
Харьковчане сделали за милиционеров их работу. У захватчиков было изъято травматическое и даже огнестрельное оружие. Но милиция открыла уголовное производство именно против тех, кто освободил здание обладминистрации. Стал понятен первый итог первого дня харьковской Русской весны. Новая власть руководствуется принципом: друзьям — всё, врагам — закон. Постмайданные украинские держиморды взяли на вооружение постулат оруэлловского «Скотного двора»: «Все животные равны, но некоторые равнее». Пару недель назад советник министра внутренних дел Антон Геращенко бахвалился, что областное милицейское руководство взяло на себя «дополнительные социалистические обязательства выявить и предъявить обвинения всем активным участникам событий захвата Харьковской ОГА 1 марта прошлого года к годовщине этого события».
Сразу же после нашумевшего митинга была апробирован один из пропагандистских приемов, переросший с популярную мантру: украинские политики и СМИ заявили о двух тысячах россиян, штурмовавших здание ОГА, а потом ретировавшихся на автобусах с белгородскими номерами. (С такой же непогрешимой уверенностью через несколько месяцев украинская пропаганда будет вещать о «полке российского спецназа ГРУ», входящем в Снежное.) Мэр Харькова тогда доходчиво объяснил: автобусы с белгородскими номерами привезли людей на масленичную ярмарку.
Продемонстрировав свою силу и гражданскую позицию, харьковчане не смогли закрепить свой успех. Требования о федерализации, об особом статусе русского языка, о роспуске незаконных вооруженных формирований, звучавшие на митинге и последующих протестных акциях, не были поддержаны городским и областным советами. В то время как Донецкий горсовет и Луганский облсовет, после митингов 1 марта, соответствующие решения приняли.
Но групповой портрет харьковчан, запечатленный 1 марта на площади Свободы, с тогдашним многообразием форм протеста, с многоцветием знамен, с полифонией идей и общественной мысли, останется напоминанием о настоящем Харькове. Этот настоящий Харьков еще спросит с тех, кто погрузил «первую столицу» в пятьдесят оттенков серости…
Власти не скрывают, что мирный протест неприемлем для них, а уж тем более — такого масштаба, как 1 марта 2014-го. За этот год около 700 человек арестовано по сепаратистским делам; сотни людей выдавлены в эмиграцию. Но тот активный многотысячный Харьков, не смирившийся с переворотом, никуда не исчез — он затаился и ждет своей весны.
Андрей Дмитриев...