Культурка от агронома: как новый директор реформирует Владимирский музей

Как бы ни обветшало Золотое Кольцо России, оно еще в силах тряхнуть стариной, погреметь скрепами и снять сливки со своего славного прошлого. Люди едут. Кого-то тянет к Руси изначальной, к белокаменным корням, кому-то в кайф пару дней попить медовухи на земле предков. Две жемчужины - Владимир и Суздаль - сполна удовлетворяют тем и другим желаниям. Людмила Бутузова В Суздале, например,на 10 000 жителей одних памятников — 256. А еще кремль, пять монастырей, двадцать церквей. Плюс 70 гостиниц европейского класса и 64 ресторана на любой вкус. Владимир, разумеется, по части истории не отстает, и по коммерции догоняет. Тут даже лошадь берет с туриста по 300 рублей, чтобы пять минут покатать верхом, и по 450 — в телеге. А у нее еще и навоз по ведру в день — тоже продают без зазрения совести. Побродить по музейным залам с экскурсией - 1100 рублей. За такие деньги слушать экскурсовода желающих немного, из экономии берут входной билет за 250 рублей и смотрят на старинные красоты самостоятельно. Экономных в итоге все равно раскручивают на «прикольные» сувениры типа монеток с изображением ягодиц и надписью «Гладить нежно». -— Что-то не хочется уже мне в этот музей, — поделился с корреспондентом «НИ» москвич Олег Короткевич. — Мы с сыном ожидали другого. Все-таки древняя земля, знаковые для России имена связаны с ней. Просто дух захватывает — Юрий Долгорукий, Александр Невский, Дмитрий Пожарский, Александр Суворов… Сережка всю хрестоматию изрисовал, чтобы никого не забыть. Хотелось подумать, сосредоточиться, подышать тем же воздухом. Куда там! Всюду суета, коммерция, как будто на барахолку попал. Что это за перемены такие? Ничего особенного. Просто с приходомнового директора Игоря Конышева во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике утверждается новый тренд по привлечению туристов и выкачиванию денег из их карманов. Игорь Конышев получил назначение на пост 20 июня 2016 года. Смена власти произошла неожиданно: по неизвестным причинам министерство культуры не продлило истекший контракт с предыдущим руководителем, в тот же день Владимир Мединский представил свою кандидатуру. Впереди были два значимых юбилея — 850-летие Гороховца и 1000-летие Суздаля, для достойной встречи потребовался эффективный менеджер с ученой степенью.Однако почти сразу выяснилось: «произошла техническая ошибка», никакой диссертации кандидата исторических наук у директора нет, есть только диплом агронома Тимирязевской академии, опыт политтехнолога в выборных кампаниях, работа пиарщиком в «Росатоме» и небольшой срок руководства музеем Горки Ленинские. Бывшие сотрудники Горок вспоминают о том времени с содроганием: музей вождя мирового пролетариата при Конышеве стал площадкой для джазовых фестивалей, а сам Ленин – летающим суперменом Бэтменом. «Никогда раньше ни один отдел кадров не допустил бы до руководства музея человека с такой биографией, как у нового директора. Мне иногда кажется, что это какой-то страшный сон. Этого не могло быть, чтобы совершенно чужой мужик, который не знает ни истории, ни архитектуры, стал руководителем научного и культурно-просветительского учреждения», — говорила в апреле 2017 года в интервью ИА REGNUM бывший директор музея Алиса Аксенова (ныне советник губернатора Владимирской области по культуре), при которой фактически создавался ВСМЗ. Аксенова – старых, классических взглядов на музейное дело. Пришла сюда в 1958, когда Владимирский музей объединили с Суздальским и предложили ей стать директором. Рассказывает: « Один человек как-то сказал: «Да что у Вас в жизни было, кроме музея...» Но это богатая жизнь. Начинали скромно: Владимирский музей — небольшой, построенный на средства любителей. В Суздальском залы отапливались печкой-буржуйкой. Одним из первых приказов — а секретарши у меня не было, писала сама — запретила вывешивать белье и копать грядки на музейной территории, держать скот». В перестройку, когда, по словам Аксеновой, «все шалили», секретарь суздальского райкома, местный царь и бог, из зависти, что музей разбогател на туризме, решил объединить суздальский филиал с загибающимся совхозом. Сейчас это звучит сюрреалистично, а тогда решение приняли на районной партийной конференции! Аксенова пошла против линии, написала огромную статью о нелепостипартийного решения, и «Огонек» ее напечатал . Музей спасли. В последние годы в Суздале шла война из-за лугов — многим хотелось застроить их особняками и превратить в очередную Рублевку. Кое-где уже вбили колышки... Аксенова опять победила. По ее инициативе был принят первый в России закон — пусть и местного уровня — о придании статуса памятника культуры именно лугам. Это важно: ведь любая церковь вписана в ландшафт. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, но она того стоила. Так что ретроградкой Алису Аксенову никак не назовешь, ну разве только за то, что за 50 лет ни разу не изменила Этическому кодексу Международного совета музеев (ИКОМ),провозгласившему, что музеи — это институты социальной памяти, образовательныеучреждения культуры, допускающие коммерцию лишь в ограниченных количествах. Стоит ли удивляться, что чеканная формулировка реформатора Конышева - «Музей — не школа и не вуз, чтобы образовывать и воспитывать. Его задача — удивлять и развлекать» - вошла в клинч с этикой ИКОМда и всем делом жизни Аксеновой. В мае 2018 года новая команда отправила на свалку более семи тысяч книг, написанных создательницей музея. Приговор: они устарели… Новый взглядизбавляет старину от замшелости, креатив поднимает посещаемость и доходы. Этот принцип Конышев объявил ключевым ещеприназначении в ВСМЗ. Знаменитая директорская фраза при знакомстве с заповедником «А что тут можно продать?» - вызвала оторопь у сотрудников, многие из которых собирали музейпо 30-50 лет. Показательно, что ту же самую цитату из уст Игоря Конышева приводит газета «Советская Россия». Правда, относятся эти слова ко времени его вступления в должность директора музея «Горки Ленинские». Но там и там было одно и то же продолжение: сотрудникам, не понявшим, «что тут можно продать», в первую очередь указали на дверь. Всего за два года директорства Конышев уволил 70 давних сотрудников ВСМЗ, из которых около двадцати на сегодня практически незаменимы – реставраторы, художники, научные сотрудники. Брешь заполнена молодыми и взявшимися из ниоткуда замами – их теперь 8 и все разнообразные - по развитию, коммуникациям, экономической безопасности и т.д. При прежнем руководстве было три заместителя. Оборвались межмузейные связи, участие в профильных выставках, прекратились научные публикации и конференции... - А зачем? Ведь это не приносит дохода! – иронизирует реставратор Марина Серебрякова в конце января этого года принявшая решение о выходе на пенсию, чтобы спасти от сокращения молодых сотрудниц отдела. – Уходила с обидой. - Мне было сказано: «ваша работа не нужна, сейчас реставрацией может заниматься каждый». Мы видим, к чему это приводит, когда музеем вместо специалистов начинает заниматься «каждый»… В самом деле, есть на что посмотреть. Постоянная экспозиция Владимирского искусства в Картинной галерее разобрана, Дворцовый зал с камином ликвидирован, часть залов 18-го века выкрашена в несообразный стилю здания черный цвет, некоторые выставки и экспозиции вызывают недоумение, например, скульптурная композиция голландского художника, сделанная из целлофановых пакетов. В залах владимирских Палат, ставших почему-то «головной болью» Конышева и из-за этого обреченных на тотальную реформацию (говорят, под офис), пусто и гулко. Первый этаж— знаменитый Детский музейный центр (ДМЦ) с галереей владимирских князей, русских государей и героев закрыт вообще. Опечатаны комнаты с интерактивными экспозициями «Рождение книги», «Мир былины», «Русский дом», «Старорусская школа», «Путешествие в каменный век» и другие.ДМЦ был создан не одним поколением специалистов, многие из которых были удостоены президентской премии в области образования. Здесь проходило больше 1500 экскурсий в год, ежегодно это более 30 000 посетителей. Теперь что? Сотрудники передают слова Конышева – «Здесь должна быть «френдли-зона», «лаунж-пространство», в котором будут происходить различные «активити». Интернет переводит смысл этих понятий как «пустые зияния». Всем, кто бывал в музейных Палатах Владимира прежде, нынешние «зияния» бросаются в глаза: «вместо великолепного ковра на лестнице — обшарпанные ступеньки, увезено куда-то огромное старинное зеркало, украшавшее холл, убран медведь, считавшийся символом музея. Бархатные банкетки XIX века, подаренные когда-то музею Московским Кремлем, заменены скамейками из ИКЕИ; из экспозиции «Минувших дней очарованье», посвященной истории дворянских родов Владимирской области, убраны парковые скульптуры, выброшены на помойку манекены в аутентичных одеждах». Что еще? Оставшиеся в музее сотрудники передают «на волю»очередные директорские новации, грозящиеокончательнопревратить музейный организм с его генетикой, традициями инюансами в культурно-развлекательный центр по типу тех , чтообсидели МКАД по всему периметру. Уже за ненадобностью демонтирован актовый зал, незадолго до этого оборудованный новой аудиотехникой.Дворцовый зал, где сотрудники проводили балы для кадетов и выпускников детских домов, по планам дирекции будет переоборудован в открытое хранение фонда мебели. Отсюда увезены уникальные люстры, сделанные на заказ, винтажные стулья, наглухо задраены окна. Балы и праздники, которые всю жизнь заповедник устраивал бесплатно, а сотрудники считали приятной частью своих обязанностей, теперь упразднены или их закупают «под ключ» на стороне. Например, праздник валенка за полмиллиона рублей заказали предпринимателю из подмосковного Домодедово. Кто пришел, исплевался: эти валенки не имели никакого отношения к владимирской земле, где со времен царя Гороха свои традиции валяния, свои истории про эту обувь и свои, хранящиеся по 200 лет раритеты. Раритеты сейчас вообще под большой угрозой. Принцип нового директора: в музее не должно быть много вещей. И их «сократили», например - в экспозиции «Русский дом». Для человека, далекого от музейной работы, изъятие из экспозиций нескольких вещей не выглядит катастрофой. Но специалисты знают: любое изменение в витринах (вплоть до передвижения марки или замены фотографии) должно пройти через Ученый совет. Это принятая практика во всех уважающих себя музеях. И во владимирском музее всегда было так. При Алисе Аксеновой (которая, кстати говоря, считалась довольно авторитарным руководителем) мнение коллектива принималось во внимание. Человек приходил на совет и отстаивал свою позицию, с которой затем соглашались или нет. - Сейчас директор, его заместитель по науке и главный хранитель музея своим решением вынуждают сотрудников изымать из экспозиции часть экспонатов или менять их на современные вещи, которые, грубо говоря, здесь ни к селу, ни к городу. Так в залах появились кофейные автоматы, новодельный белый рояль, то ли купленный по дешевке, то ли кем-то подаренный Конышеву, биотуалет за пять миллионов, установленный впритык к храму. Все это смотрится нелепо и вызывает недоумение у туристов. Начинаешь возражать - приглашают в отдел кадров: Вам велели передать, что ваша должность в музее нежелательна. Вы можетеуволиться иливас посадят на голый оклад, и отношение к вам будет соответствующее, - рассказал «НИ» источник в музее. После подобного разговораиз исторического отдела уволился старший научный сотрудник Николай Морозов, который проработал в музее около 30 лет. Пачкам уходили после выставки «Страшно интересно! Древнерусская повесть ужасов», которую новый директор музея-заповедника лично инициировал в Палатах в феврале этого года. В зале, наглухо затянутом черной тканью, откуда предварительно выбросили прежнюю экспозицию, в полумраке посетители знакомились с написанной неким монахом XVII века «Повестью о бесноватой жене Соломонии». По стенам красовалиськартинки, подробно и смачно иллюстрирующие сцены извращенных соитий инкубов и суккубов с их жертвой. Посетителям, разгадавшим кто есть кто на картинках, в качестве приза доставалось адаптированное издание «первого русского эротического хоррора». Никаких возрастных ограничений выставка не предусматривала: бабушки, приходившие на экспозицию с внуками, вылетали оттуда с круглыми от ужаса глазами. Но выставка, нужно признать, имела коммерческий успех, такого вПалатах еще не показывали. И стала, возможно, последней каплей, переполнившей чашу терпения владимирской культурной интеллигенции. Неравнодушные историки, краеведы, педагоги организовалась в «Общество друзей музея», чтобы таким образом держать оборону (или наступать?) против Конышева. Первые слушания прошлипод председательством профессора Владимирского филиала РАНХиГС, доктора политических наук Романа Евстифеева. В областном доме профсоюзов был аншлаг, мероприятие освещали три канала владимирского телевидения. Конышев персональное приглашение на слушания проигнорировал, сочтя, что «друзья музея» не имеют юридического статуса (это правда), и сравнил решения собрания с «попыткой утверждения репертуарного плана Государственного Большого театра на заседании ЖЭКа дома №8 по Тверской улице». Рассерженные владимирцы в ответ определили его деятельность как «тихий погром культуры» и преступление. Раздались призывы привлечь к делу Следственный комитет, Счетную палату и даже ЮНЕСКО. Были ли голоса «за» него? Приехавшая в качестве подкрепления московская интеллигенция пыталась поставить в заслугу Конышеву его энергичность и «определенное знание экономики», которое могло бы принести пользу. Но вот беда: музейное поле, пространство традиционной культуры в сердце древней Руси — материя слишком тонкая. Если бы он трезво осознал это сразу и решил соизмерять свои новаторства с мнением опытных сотрудников, дело, возможно, и не дошло бы до открытого конфликта. Владимирцы никаких заслуг за Кнышевым не числят. Они считают, что директора им навязал Владимир Мединский – либо выполняя чью-то волю, либо пристраивая дружка на «хорошее место». И Роман Евстифеев, и бывшие сотрудники музея уверены: назначать на пост руководителя музея нужно человека, знающего регион и его традиции. Поэтому все они намерены добиваться увольнения Игоря Конышева. Но главное — поменять систему назначения директоров. Согласование кандидатуры не должно проходить за закрытыми дверями. И назначать на пост руководителя музея, который вобрал в себя всю историю России, начиная с XIII века, случайного или «блатного» человека нельзя. Здесь должен быть руководитель, который глубоко «в теме». - Всем очевидно, что министерство культуры действует как-то антикультурно, - заявила учительница школы № 26 Светлана Пиньевская. - И если мы будем молчать и проглатывать все то,что нам навязывают, то мы будем достойны больших нарушений, и наше следующее поколение вырастет на тех основах, которые нам хотят навязать: «ешьте попкорн и прыгайте на батуте». Возрастут ли от этого доходы в ВСМЗ, никому не ведомо. Статьи доходов и расходов заповедника – самые закрытые, коллектив наглухо отстранен от контроля за директорскими причудами то на новый логотип музея, то на аренду здания для представительства в самом центре Москвы. На вопрос, зачем оно нужно, директор доверительно сообщает о своей мечте — сделать в будущем туроператором сам музей. Который, как он признается, и сегодня весьма доходное предприятие. Так ли это? И кудатратятся деньги, если большинство памятников остаются без ремонта, «до лучших времен» отложена реставрация храмов, а комплексный план развития музея-заповедника представлен всего лишь коротенькой «дорожной картой»? «Друзья музея» подозревают нарушения. Вопросы адресовали в прокуратуру. «Надеяться, что они остановятся, - нельзя. Надо изымать всю стаю»,-— многозначительно высказалась Аксенова, но, как ни странно, все поняли, что речь идет не только о Владимире. Да уже и невооруженным взглядом видно, что в министерстве культуры творится что-то странное. За короткий срок в России произошло сразу несколько скандалов, связанных с музеями. Это и уголовные дела о хищении государственных средств при реставрации объектов культурного наследия в отношении сотрудников Минкультуры, далее — скандал вокруг создания «достопримечательного места Переяславль-Рязанский», проект которого может поставить крест на существовании Кремля в Рязани. Теперь — скандал во Владимире. Велико искушение списать ситуацию на извечное местечковое неприятие варягови нежелание провинциального сообщества меняться в духе времени.Но история знает примеры, когда главным мотивом так называемых реформаторов были отнюдь не преобразования. Вспомним, к примеру,театрального продюсера Эдуарда Боякова, приехавшего преобразовывать Воронеж с помощью инновационного доклада и кластера творческих индустрий. Местные музейщики и театралы выступили против, их обвиняли все в той же закостенелости. Но в итоге продюсер уехал из Воронежа, потратив бюджетные деньги и не реализовав ни одного проекта, а театры и музеи живы до сих пор. Бюджетные деньги, похоже, играют главную роль и во владимирской истории. Все эти конышевские преобразования происходят на фоне подготовки к празднованию 1000-летия Суздаля в 2024 году. Причем, организуется празднование на федеральном уровне, и вложения будут именно федерального уровня. Но большому счету, даже не это важно. От развязки провинциальной драмы российского значения зависит, останутся ли наши заповедники хранилищами культурного наследия или превратятся в развлекательные коммерческие центры эрзац- «культурки». Второе – без вариантов - будет катастрофой.