Мать дьявола: Клара Гитлер

 

 

Эта статья является продолжением материала об анализе детства Гитлера психологом и писательницей Алис Миллер. Как мы уже писали, статья не является оправданием бесчеловечных деяний фюрера, а лишь попыткой эти деяния объяснить.

 

 

 

Алис Миллер, как опытный психотерапевт, исходит из того, что ни один ребенок не рождается «злым» и бесчеловечным – все эти качества являются результатом жестокого обращения в детстве. Более подробно об этом читайте в нашем прошлом материале – «Отец дьявола: Алоиз Гитлер».

 

 

 

Все историки, как известно, сходятся на том, что мать Гитлера – Клара – «очень любила своего сына и баловала его». Вопрос только в том, что они называют любовью? Как и любой психолог, Алис Миллер понимает под любовью не слепое потакание прихотям ребенка (что, кстати, противоречит всякой любви, поскольку удовлетворяет лишь бессознательные эгоистичные желания самой матери, а главное – вредит ребенку), а способность матери быть открытой к истинным потребностям ребенка и способность распознавать их. Подчеркнем – не свои неосознаваемые потребности – а ребенка. На это и сегодня – вопреки общепринятому мнению – способны, увы, лишь немногие матери, женщины, которые достигли определенной эмоциональной зрелости, которая никаким образом не зависит от зрелости возрастной.

Клара Гитлер  

 

«Как раз именно этого не хватает, если родители балуют ребенка, то есть потворствуют всем его желаниям, осыпают его разными ненужными ему вещами (имеется в виду не нужными, скорее, в смысле неких истинных потребностей ребенка – NS) – все это лишь заменяет то, что родители не могут ему дать вследствие своих собственных проблем, – пишет Миллер. – Если бы Адольф Гитлер был действительно любимым ребенком, он тоже был бы способен любить других. Но его отношения с женщинами, различные извращения и в целом его отчужденное и холодное общение с людьми свидетельствуют о том, что ребенком он вообще не получал ничьей любви».

 

Известно, что до рождения Адольфа у его матери было трое маленьких детей (Густав – 2 года 7 месяцев, Ида – 1 год 4 месяца и Отто – 3 дня), которые в течение одного месяца умерли от дифтерии. Через год после этой ужасной драмы у Клары рождается Адольф. Несмотря на единогласное восхваление биографами любви матери Гитлера к своему новорожденному сыну, Алис Миллер изначально подвергает это сомнению.

 

Всем психологам известно, что отношения матери с ребенком в первый год его жизни – крайне важны для всей дальнейшей жизни малыша. Этот год становится «базой» для развития личности. Более того, поскольку мать и ребенок в это время находятся в нормальном симбиотическом слиянии – ребенок «считывает» абсолютно все эмоции матери на бессознательном уровне, и впитывает их. Тревога, страх, которые, вероятнее всего, овладевали Кларой после рождения Адольфа («А вдруг, и этот умрет?»), не могли не передаться и ему, и, возможно, нанесли очень сильный удар на его психику изначально.

 

«Такая необычная ситуация в семье (имеется в виду и полнейшее невнимание к страданиям Клары ее мужа – Алоиза – NS) приводит к еще одному последствию: матери, которые после смерти одного ребенка рожают другого, часто идеализируют своего умершего ребенка (точно так же, как неудачники часто фантазируют о своих упущенных возможностях). Это подстегивает живущего ребенка к особому напряжению, чтобы не остаться в тени своего умершего брата (или сестры). Но истинная любовь матери обычно направлена на идеализированного умершего ребенка, которого ее воображение наделяет всеми возможными добродетелями, возможно присущими ему, если бы он остался жив. То же самое происходит и в семье Ван Гога, у которого, правда, умер только один из его братьев».

 

Поскольку Адольф Гитлер был первым ребенком, который появился на свет после смерти трех детей, очень сложно представить, что его мать Клара любила его «нежной и самозабвенной любовью», о которой так любят говорить биографы. Впрочем, Алис Миллер и этому видит объяснение: «Наверное, не случайно, что все биографы, которые придали ее образу черты Мадонны, были мужчинами». Мужчинам по понятным причинам свойственно идеализировать женщин – особенно матерей, и особенно неблизких, «абстрактных», вроде матери Гитлера. Таким образом, историки могли просто попасть в ловушку собственного же бессознательного, преподнося факты такими, какими они хотели бы их видеть.

 

Адольф Гитлер в младенчестве

 

Более того, биографам часто свойственны и своеобразные замашки на «психоанализ» Адольфа Гитлера. Так, многие из них полагают, что поскольку маленький Адольф очень долго находился в тесных, симбиотических взаимоотношениях с матерью, ему была свойственна жажда всеобщего признания, восхищения, «слияния» с массой. Дело, между тем, обстоит с точностью до наоборот.

 

«Ребенок, получавший в детстве достаточно подлинной любви и заботы, став взрослым, сможет лучше сжиться с их отсутствием по сравнению с тем, кто никогда их не получал. Таким образом, если человек «ненасытно жаждет» любви и внимания, это всегда указывает на то, что он ищет того, чего никогда не получал, и вовсе не значит, что он не хочет лишать себя чего-либо, что в избытке имел в детстве», – пишет Миллер.

 

Страх и слепое «уважение» к собственному крайне деспотичному мужу, который избивал ее, раболепствующая Клара сохранила и после смерти Алоиза Гитлера. Когда Клара хотела указать кому-либо на что-то особенно важное – она всегда указывала на трубки, оставшиеся после смерти Алоиза. Она боялась мужа даже после его смерти, поэтому нечего и говорить о том, что сын – Адольф – мог поделиться с ней своими переживаниями по поводу унижений, которые причинял ему отец. А если учесть вполне вероятную идеализацию Клары своих умерших детей, которые точно «никогда не смогли бы совершить ничего плохого», то Адольфу Гитлеру ничего не оставалось, как притворяться (в том числе и перед самим собой) и полностью отказаться от своих подлинных чувств (по отношению к отцу), вытеснить их, потому что они были «опасны» – их никогда не одобрила бы забитая женщина – мать Гитлера.

 

Историк Фест так описывает фюрера: «Всю свою жизнь он предпринимал величайшие усилия, чтобы скрыть свой истинный облик и возвеличить себя. Вряд ли мы найдем другую выдающуюся историческую личность, которая так же педантично создавала свой образ и тщательно заметала свои следы во всем, что касается личной жизни. Образ, который он себе создал, был больше похож на монумент, чем на человека».

 

Но на мировой политической сцене Гитлер разыгрывал драму своего детства в совершенно другом «театральном костюме». Алис Миллер: «Как прежде его отец, теперь он тоже был диктатором – единственным, кому позволено было говорить. Остальным следовало молча повиноваться. Он внушал страх, но вместе с тем пользовался любовью своего народа, который теперь распростерся у его ног, как когда-то покорилась Клара своему мужу».

 

Всем известно, какое завораживающее действие Гитлер оказывал на женщин. Хотя, есть вероятность, что не на всех. Для маленькой застенчивой девочки, существующей у женщины внутри, он воплощал обожаемого отца, точно знающего, что правильно, а что –нет, который, к тому же, поможет найти выход ненависти, вытесненной и накопившейся у нее с детства (евреев; см. предыдущую статью). Конечно, скорее, это относится к женщинам, у которых были серьезные проблемы с их собственными отцами – едва ли нормальная женщина не захочет видеть рядом с собой чересчур властного и деспотичного мужчину в случае если ее собственный отец был мягок и добросердечен по отношению к ней.

 

Увы, такие женщины, как Клара, часто являются не просто образом «добродетельной», но даже идеальной женщины для многих мужчин. Подобный же идеал женственности был и у Гитлера (который, впрочем, имел вытесненное чувство ненависти по отношению к своей матери – за то, что не защищала сына от отца, причем, даже после его смерти – от горьких воспоминаний; именно поэтому он с таким пренебрежением и презрением относился к женщинам, будучи уже взрослым). Этот идеал он рисует в главной книге своей жизни «Майн Кампф»: «Психика широких масс совершенно невосприимчива к любой слабости и половинчатости. Подобно женщине, душевное состояние которой определяется не столько постулатами абстрактного рассудка, сколько непостижимой чувственной страстью к силе, которая дополнит ее природу, станет покорять слабого, масса больше любит властелина, чем просителя... Она не осознает ни бесстыдства, с которым осуществляется ее духовный террор, ни омерзительного злоупотребления ее гражданскими свободами, ибо не имеет ни малейшего представления о внутреннем безумии всего учения. Все, что она видит, – это беспощадная сила и жестокость рассчитанных проявлений, которым она, в конце концов, навсегда покоряется».

 

Это ли не образ Клары, «бесстыдно» и «омерзительно» покорившейся угнетателю-мужу, забыв о самой себе, своих детях и собственной гордости, променяв ее на раболепие к неудачнику Алоизу?..