Жалко!

Жаль все–таки, что основной кандидат в Президенты отказался от участия в теледебатах. Это было бы зрелище. Представьте себе Владимира Владимировича в гостях у Соловьева. Стоит он, надежда и гордость России, в лучах софитов, в пиджаке с иголочки, в благодушном настроении, стоит – улыбается. И уже что–то в блокнотик записывает. Еще говорить не начали, а он уже записывает.
И тут вдруг Сурайкин: «Да я тебе, сука, сейчас челюсть сломаю!» И со всего размаху хр–ррр–рясь себя по морде. И еще раз, и еще. И мордой об стол, и головой об стену. «На тебе, мразь! На тебе, мразь!»
Владимир Владимирович улыбается и записывает.
Ощутив некоторый дискомфорт, Грудинин пятится спиной к выходу: «И это дебаты? Нет, это не дебаты! У меня, вона, клубника не окучена, у меня в Швейцарии курам клевать нечего, Сталин, Сталин, водки бы мне стакан, вставай, страна огромная, кому на Руси жить хорошо?» Самоликвидировался, значит.
Владимир Владимирович улыбается и записывает.
Тем временем Явлинский, не приходя в сознание, впадает в кому. Но этого никто не замечает. Как не заметят и его скоропостижной смерти аккурат через 500 дней после эфира. Казалось бы, в политике не новичок, ан на тебе.
Владимир Владимирович улыбается и записывает.
В дискуссию включается Жириновский. Старческим галопом он вдруг срывается в гримерку, плюхается в кресло. Операторы за ним. «Ты же блядь! Ты же, блядь, блядь! – слюна брызжет на отражение в зеркале. – Тебя из Дома–2 три раза выгоняли, тебя в цирк не берут! А ты все свое, все свое! Да на тебе грязи – в Индийском океане не отмоешь! Вон отсюда, вон, мерзавец!» И убегает по пожарной лестнице.
Владимир Владимирович улыбается и записывает.
Пауза играет на руку Бабурину, который крадучись подходит к Соловьеву, что–то шепчет ему на ухо, забирает и прячет в карман толстый конверт. Когда операторы возвращаются, смущенно пожимает плечами: «Мое время вышло». И выходит.
Владимир Владимирович улыбается и записывает.
Очки от Lugano Diamonds не могут скрыть слез на глазах Ксении Собчак. «Владимир Владимирович! Вы сильный человек, вы носили чемодан за моим папой. Я тоже хочу что–нибудь поносить. Мне можно, я же девочка!»
Владимир Владимирович улыбается и записывает.
Камера наезжает сверху, становится виден рисунок драной кошки на поводке: вид сзади, крупный план.
Соловьев дает знак заканчивать шоу и прощается с телезрителями. Путина уже нет в студии. Неясно, был ли он вообще или привиделся. У тела Явлинского суетятся медики, бьют током, щелкают тумблерами на аппарате виртуальной реальности. Тщетно. Собчак делает сэлфи на фоне туалета, отправляет в инстаграмм: «Надоело жить в дерьме!» Сурайкин скулит от боли за Отечество и напоследок снова бьет себя по морде.
Ну а Титов… А что Титов?

Написал golovnev_oleg на politota.d3.ru / комментировать