Тварь ли я дрожащая…
Банально, но факт. Терроризм сегодня – одна из главных угроз для человечества. Цель террора заключается в самом значении слова – страх, ужас. С одной стороны, воздействовать на общественное сознание граждан. С другой стороны, повлиять на политическое устройство государства.
История – хорошая возможность понять, почему терроризм так живуч. Если любое политическое убийство рассматривать как терроризм, то его появление можно отнести к античным временам. С этой точки зрения и Екатерину II, и Александра I, как минимум, можно отнести к пособникам террористов. Утверждение вполне спорное, хотя почему бы и нет.
Но есть в истории российского терроризма страница уникальная, трагичная и в то же время крайне парадоксальная. Имя этой странице Александр II. На императора покушались пять раз. Шестое покушение стало смертельным. Впервые было совершено публичное убийство «помазанника Божьего на земле». Парадокс заключается в том, что император Александр не являлся каким-то «злобным тираном», а вошел в историю как «царь-освободитель», отменивший крепостное право и проведший ряд глобальных реформ - военной, судебной, земской. После четвертого неудавшегося покушения Александр в полном недоумении произнес: «Что они имеют против меня, эти несчастные? Почему они преследуют меня, словно дикого зверя? Ведь я всегда стремился делать все, что в моих силах, для блага народа?».
Одна из причин волны террора заключалась в проведенных реформах. Точнее, в их половинчатости, что привело к обострению социально-экономической ситуации. В пореформенной России сформировалась главная недовольная социальная группа, которая вошла в историю как разночинцы.
«Молодые дворяне, экономы, подсудки (помощник мирового судьи) и прочие низшего класса люди, которые или еще не умеют ценить выгод спокойной жизни, или столь мало имеют собственного состояния, что в случае беспорядков скорее могут что-либо приобрести, нежели потерять», - было написано в одном из отчетов III отделения.
Ключевая реформа – отмена крепостного права – в силу своей непоследовательности и половинчатости вызвало недовольство не только среди крестьянства, но и общества в целом.
«То, что должно было пасть, не упало окончательно, что должно было возникнуть, не возникло вполне. Жизнь повисла на мертвой точке, и эта неопределенность кидала свою тень на общее настроение», - замечал писатель Владимир Короленко.
Впрочем, ничего нового для России. Бюрократия как могла тормозила и губила реформы. Молодые образованные люди, которые надеялись принять участие в переменах, оказались не востребованы. Социальный лифт не сработал.
«Если вас спросят, кто самый несчастный человек на свете? — говорил один из представителей молодого поколения пореформенной эпохи, — отвечайте — тот, кто поставлен в бесконечно бессрочное бездействие и гниет заживо не от отсутствия сил и способностей, а от отсутствия возможности употребить их в дело».
Даже получение образования было сопряжено с различного рода материальными трудностями. Стипендий на всех малоимущих студентов попросту не хватало. Жили они поэтому в нищете.
«Студенты в основной своей части еще с шестидесятых годов состояли из провинциальной бедноты, из разночинцев, не имевших ничего общего с обывателями, и ютились в «Латинском квартале», между двумя Бронными и Палашевским переулком, где немощеные улицы были заполнены деревянной стройкой с мелкими квартирами.
Одевалось студенчество кто во что, и нередко на четырех квартирантов было две пары сапог и две пары платья, что устанавливало очередь: сегодня двое идут на лекции, а двое других дома сидят; завтра они пойдут в университет. Обедали в столовых или питались всухомятку. Вместо чая заваривали цикорий, круглая палочка которого, четверть фунта, стоила три копейки, и ее хватало на четверых дней на десять», - писал о быте студентов знаток московской жизни Владимир Гиляровский.
Полуголодная студенческая жизнь, а в дальнейшем прозябание за нищенское жалование на работе порождало чувство неудовлетворения существующими порядками. Этим образованным людям нет дороги в «высшее общество», и нет желания вернуться к жизни и быту необразованных классов. Не для этого они получали образование.
«За тысячи верст, со всех концов нашего обширного отечества, стекаются в Петербург молодые люди искать высшего образования. Собственных средств у многих едва хватает на дорогу, и они льстят себя надеждою, что в большом городе им нетрудно будет кормить себя уроками.
...Нищета, с вытекающими из нее физическими и нравственными страданиями, и, с другой стороны, вид столичной роскоши — ожесточают молодого человека, и он...дает веру коварным наущениям людей, которые указывают ему на существующий общественный и государственный строй, как на источник всех бед его и ему подобных». Из отчета все того же III отделения. Не зря ели свой хлеб жандармы.
В то же время реформы запустили процесс, который стыдливо и деликатно называли «раскрепощением личности». Шутовские свадьбы — брак перестает быть священным союзом. Оправдание убийства ради «высоких целей». «…Тварь ли я дрожащая, или право имею?» В моде эмансипированные девушки – в странных голубых очках и с немытыми волосами.
Процесс очень хорошо знаком моим современникам. Социальная необустроенность вкупе с «раскрепощением личности» породили феномен, вошедший в историю под названием «нигилизм». Именно его можно считать предтечей террора того времени.
Гаджеты меняются и совершенствуются, а человек по своей сути остается неизменным. Любая неудовлетворенность ищет выход. Современный молодой человек топит свою неудовлетворенность в социальных сетях. Молодежь того времени тоже искала выход. В моде стали игры в «конспирацию». На то, что происходило с молодежью тогда, и происходит сегодня, имеется очень точное определение, данное в исторической литературе: «Синдром разночинца – противоречие высокой самооценки и социальной неприкаянности».
Образуются студенческие тайные и полутайные кружки, из которых иногда появлялись организации. До поры до времени это все больше походило на игру в секретность и многозначительность. Один из зачинателей подобных московских кружков Николай Ишутин называл себя «тайным агентом от какой-то силы». Тогда модно было быть «особенным человеком» - никакой личной жизни, чувств и привязанностей. Не следует заниматься работой, а необходимо посвятить себя борьбе. Идеал – Рахметов, герой из романа Чернышевского «Что делать?»
Позже из ишутинского кружка выросло тайное общество «Организация», значение которой для практических дел было крайне низко. Сплошная болтология и все те же игры, но уже опасные игры. В начале 1866 года возникает структура, стоящая над организацией и с очень говорящим названием «Ад» - строго законспирированный кружок бессмертных. Девиз – «цель оправдывает средства». Цель – социальный переворот, средства – антиправительственный террор.
Участники по-разному относились к игре в террористов. Кто-то считал это досужей болтовней, а кто-то начинал входить в роль и всерьез думать о терроре. Одним из таких, вошедших в роль был Дмитрий Каракозов, который в апреле 1866 года совершил первое и неудачное покушение на императора.
Молодой человек, 25 лет отроду, недоучившийся студент, нездоровый психически и физически (хронический триппер, катар желудка) готовил покушение в одиночку. Разглагольствования на студенческих посиделках Каракозов решил превратить в реальность. Заявить о себе, оставить свой «след» в истории.
4 апреля 1866 года он стрелял в Александра II у ворот Летнего сада. Стрелял с близкого расстояния, однако промахнулся. По официальной версии, причиной промаха Каракозова стало то, что его руку оттолкнул крестьянин Осип Комисаров, который был возведён в дворянское достоинство с фамилией Комиссарова-Костромского. Если бы не полиция, толпа бы растерзала бы террориста на месте. Каракозов был арестован и заключён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.
Задержания коснулись практически всех членов ишутинской «Организации». Дмитрий Каракозов и Николай Ишутин были приговорены к смертной казни через повешение. 3 сентября 1866 года в 7 часов утра Дмитрий Каракозов был доставлен из Петропавловской крепости на Смоленское поле. Тысячи людей, несмотря на ранний час, собрались здесь. Все ждали казни...
Секретарь суда Я. Г. Есипович, присутствовавший при исполнении приговора, писал в своих воспоминаниях:
«Между необозримыми массами народа была оставлена широкая дорога, по которой мы и доехали до самого каре, образованного из войск. Здесь мы вышли из экипажа и вошли в каре. В центре каре был воздвигнут эшафот, в стороне от него поставлена виселица, против виселицы устроена низкая деревянная площадка для министра юстиции со свитой. Все было выкрашено черною краскою. На этой площадке мы стали.
Скоро к эшафоту подъехала позорная колесница, на которой спиною к лошадям, прикованный к высокому сидению, сидел Каракозов. Лицо его было синее и мертвенное. Исполненный ужаса и немого отчаяния, он взглянул на эшафот, потом начал искать глазами еще чего-то, взор его на мгновение остановился на виселице, и вдруг голова его конвульсивно и как бы непроизвольно отвернулась от этого страшного предмета. А утро начиналось такое ясное, светлое, солнечное!».
Ишутин был помилован по совершении над ним всей церемонии публичной казни вплоть до одевания в саван и надевания петли на шею. До 1868 года Ишутин содержался в одиночке Шлиссельбургской крепости, где стал душевнобольным. Был отправлен в Восточную Сибирь, где умер в 1879 году. Двадцатью годами раньше подобное помилование пережил Федор Достоевский.
Вот так закончилась игра в тайные общества. Игры закончились, а императора ждали еще пять покушений.
Фото: Mary Evans Picture Library/ Globallookpress