Связал судьбу с детским театром
Казалось бы, он давно уже уехал из Воронежа в родную Москву, а ощущение какой-то несправедливости, совершенной по отношению к нему, не покидает лично меня, да и не только меня, думаю.
Людмила Романова
Логвинов принадлежал к поколению шестидесятников, той его части, которая свято поверила в обновление общества после ХХ Съезда КПСС. Попав в театральную студию при Центральном детском театре в ту пору, когда там работали Мария Кнебель, Анатолий Эфрос, Олег Ефремов, он на всю жизнь впитал идею служения Театру. Его актёрская судьба началась довольно успешно, если судить по фильму «Високосный год» Анатолия Эфроса, где он играет главную роль.
Но, видимо, актёрской судьбы показалось мало, и он решил учиться на режиссёра. Дипломный спектакль выпало ему ставить в Воронеже в сезон 1975-1976гг. Дебют стал заметным – пьеса Э.Володарского «Самая счастливая» понравилась всем, а исполнительница главной роли, будущая народная артистка Людмила Кравцова сразу стала любимицей публики.
Михаил Логвинов
Спустя два года Логвинов – уже в штате Воронежского театра драмы имени А.Кольцова, где он поставил ещё 8 спектаклей, среди которых заметно выделялись «Старый дом» А.Казанцева и «Свадьба Кречинского» А.Сухово-Кобылина. Почти все его спектакли оформляла главный художник Кольцовского театра Нина Гапонова, и их творческий дуэт вскоре перерос в брачный союз, что стало большой удачей для обоих.
Брызжущий энергией молодой режиссёр привлёк внимание худрука Воронежского ТЮЗа Владимира Бугрова, и тот пригласил его на постановку инсценировки романа А.Дюма «Три мушкетёра». Решение спектакля как игрового весёлого представления как нельзя лучше отвечало духу романа, а точное распределение ролей обусловило успех. На несколько сезонов «Мушкетёры» стали хитом ТЮЗа, и когда в 1980 году Бугров уходил из театра на должность ректора Воронежского института искусств, он порекомендовал вместо себя именно Логвинова. Ни у кого это не вызвало возражений, коллектив, казалось, тоже был рад.
В работе детских театров есть своя специфика. Сейчас это порой отрицается; анафеме предается пресловутое деление по трём возрастам и всё связанное с «тюзятиной», но лично я глубоко убеждена, что создание специальных детских театров по инициативе Натальи Сац было огромным шагом вперёд в деле просвещения и воспитания. Другое дело, что Советская власть использовала детские театры для пропаганды своих идей, но это же не их вина. В 60-70-е годы именно ТЮЗы были застрельщиками новых идей и направлений, там бурлила жизнь, в отличие от мертвечины многих академических театров. Список актёров и режиссёров, кто начинал в те годы в ТЮЗах, а сейчас составляет цвет российского театрального искусства, занял бы несколько страниц.
Бугров сам был режиссёром, понимающим тюзовскую специфику, и, видимо, почувствовал это в Логвинове. Не всякий даже очень хороший режиссёр может работать в детском театре, для этого нужны особые свойства души.
Логвинов удивительным образом сочетал в себе любовь к зрелищности, театральности с владением методом психологической режиссуры, образцом которой в те годы был Анатолий Эфрос. И он очень точно понимал воспитательную задачу детского театра как задачу воспитания чувств, а не идеологии. Сам выбор репертуара говорит об этом.
Стихия театральной сказочности искрилась в таких спектаклях, как «Волшебник Изумрудного города» по Н.Волкову, «Снежная королева» по Г.Андерсену, «Хождение за три царства» В.Дальского и В.Жука. Здесь у Логвинова нашлись единомышленники в лице режиссёра В.Сисикина и актера А.Латушко, который как раз заканчивал ГИТИС по специальности «режиссура». За самых маленьких зрителей можно было быть спокойным: они имели яркие, красочные спектакли, наполненные самыми добрыми и светлыми чувствами.
Самый трудный тюзовский зритель – подростки. И репертуар для них найти сложно, и убедить нелегко. Но Логвинов пробовал, искал в этом направлении и тоже одерживал победы.
Огромный общественный резонанс вызывал спектакль «По минному полю» по материалу воронежского журналиста Э.Ефремова. Материал был сенсационным – о подростках военной поры, которые добровольно разминировали поля. Некоторые из них погибли, многие остались инвалидами.
А сенсационность заключалась в том, что вначале этих подростков приравняли к участникам войны, а потом спохватились: как же это, такое тяжелое дело было сделано по сути детьми?! Всех льгот ребят лишили и забыли про них. Потрясенный этой несправедливостью, Ефремов и написал свой очерк, а затем пьесу. Конечно, литературные её достоинства были скромны, а вот заряд гражданственности задевал за живое. Спектакль, разумеется, был решен в жанре документальной драмы и игрался искренне, на одном дыхании.
Хочется верить, он оставил свой след в душах подростков-зрителей.
Оригинальным был и выбор пьесы современного драматурга Л.Корсунского «Самозванец» - о подростке, который, не желая огорчать родителей своими двойками, уговорил соседа за бутылку выдать себя за его отца. Водевильная ситуация к концу оборачивается драматической: самозванец действительно почувствовал себя ответственным за парнишку.
Вместо инфантильной «тюзятины» режиссёр предлагал подросткам непростые жизненные коллизии.
Ну а более взрослому зрителю предлагалась классика, но не в школьно-программных вариантах, а всё с тем же воспитательным прицелом. «Отверженные» великого романтика В.Гюго шли два вечера (а это непросто для зрителя). Главной, конечно, была тема столкновения добра и зла, страдания и милосердия.
Неоднозначным был финал, когда герой умирал в одиночестве, позабытый теми, кому он посвятил всего себя. Но чувства не воспитать без страдания и милосердия… «Село Степанчиково и его обитатели» Ф.Достоевского. Казалось бы, совсем не для ТЮЗа… Но и здесь Логвинов нашел свой поворот темы.
Бесконечно благородный и добрый герой спектакля Егор Ростанев не мог противостоять извилистому лицемеру и ханже Фоме Опискину, как добро не может впрямую противостоять злу. И эту истину юному зрителю нужно было открыть.
Наряду с героями Достоевского, с его глубоко и подробно проработанными образами, на сцене вновь возникла празднично-театральная атмосфера спектакля «Полоумный Журден» по пьесе Булгакова. Фейерверк актерских удач, карнавальная атмосфера мольеровского спектакля, перемешанная с закулисьем, - всё было замечательно выстроено и сыграно.
И здесь самое время сказать об актерах ТЮЗа, словно бы получивших второе дыхание. Им дали возможность попробовать себя в большой драматургии, а не только играть бесконечных зайчиков и грибочков. Замечательно показали себя Валерий Блинов (Самозванец, Журден, Егор Ростанев), Александр Тарасенко (Жан Вальжан, мадам Журден, Фома Опискин), Анатолий Абдулаев (Тенардье, Фома Опискин). Кроме того, Логвинову удалось открыть при театре двухгодичную студию и выпустить молодых артистов для пополнения труппы.
Успешно прошли гастроли в Москве, где о театре писали столичные критики, давая его работам весьма лестную оценку. Казалось бы, чего ещё желать?! За шесть лет удалось сделать театр со своей творческой программой в рамках тюзовской концепции, но без «тюзятины», с прекрасными артистами, способными решать серьезные задачи. Живи, твори, радуйся! Что же произошло? В 1985 году грянула перестройка. И пошло – покатилось…
Стабильная жизнь дала трещину, никто ничего не понимал, все волновались по поводу своего будущего. Кроме того, спущенную сверху «свободу» иные поняли как вседозволенность. Долой авторитеты! Разрешенные в то время «демократические» выборы руководителя недовольные (а такие есть всегда) сумели повернуть не в пользу Логвинова. И он, по характеру мягкий, уступчивый, благородный, не стал спорить. Результат голосования принял как решение своей судьбы.
Как же ему, наверное, было больно! За что? Ведь столько хорошего, достойного было сделано! Да, он не диктатор по характеру. Думал – оценят. Не захотели.
Много лет спустя, когда пережитое немного забылось, Логвинов, смеясь, рассказывал автору этих строк, что первый его спектакль в Воронежском ТЮЗе назывался «За все хорошее – смерть», а последний – «Роковая ошибка». Обиды он не затаил; кто хотел – приезжали к нему в Москву, общались, особенно бывшие студийцы. Но удар был нанесён жестокий и несправедливый, от него он так и не смог оправиться. И вот – смерть.
Верный и преданный друг Михаила Васильевича – его жена Нина Ивановна Гапонова – была с ним до конца. Глубоко скорбим вместе с нею…
Источник: газета «Коммуна», №6 (26395) | Четверг, 22 января 2015 года