Так же, как президент Рузвельт искал взаимоприемлемые решения с Советским Союзом, Обама тоже сначала пытался достигнуть взаимопонимания с потенциальными зарубежными противниками. Но преемнику Рузвельта Гарри Трумэну довелось иметь дело с еще более агрессивной Россией. Как писал из Москвы в своей знаменитой «длинной телеграмме» в госдепартамент дипломат Джордж Кеннан (George Kennan), «мирное сосуществование с Западом в долгосрочной перспективе» — это не то, на что рассчитывал Сталин. Его «невротический взгляд на международные отношения» и «инстинктивное для России чувство незащищенности» заставляют Россию упорно добиваться своего до тех пор, пока Запад не даст отпор. Сдерживание России, избегая войны, и стало «доктриной Трумэна».

Обама, который пытался, но не смог вывести Америку на путь новых отношений с Россией, и который теперь понимает, что военных путей решения вопросов с этой ядерной державой нет, формирует долгосрочную политику сдерживания с целью обуздания агрессивных амбиций Владимира Путина.

Есть множество вопросов в отношении политических шагов, сделанных в прошлом. Не совершил ли Запад ошибку своим унизительным обращением с Россией после распада СССР? Была ли необходимость в расширении НАТО на восток? Но все это дела прошлого, и Обаме приходится действовать в уже сложившейся ситуации и принимать все таким, как есть. В том числе и Путина, у которого наблюдаются некоторые признаки той же, что и у Сталина, «невротического взгляда» на международные отношения и инстинктивного чувства незащищенности в сочетании с нездоровым национализмом и комплексом преследования.

Цель этой «долгоиграющей» политики Обамы — обуздать Россию с помощью санкций и политических альянсов, имея при этом наготове военные средства сдерживания. В огромной степени этому способствует резкое падение цен на нефть, от которых так зависит путинская экономика. Крым Россия не отдаст, но ее можно убедить прекратить свою агрессию против Украины и других бывших советских республик.

То, что Обама предпринимает шаги по нормализации отношений с Кубой, вписывается в его политику сдерживания. Заявление об этом было сделано как раз перед тем, как один из российских чиновников-«ястребов» должен был отправиться с официальным визитом на Кубу. Учитывая, что Путин агрессивными методами прощупывает возможности системы обороны НАТО, направляя в ее воздушное пространство свои самолеты и вынуждая натовские истребители подниматься на перехват, Запад не хочет, чтобы Россия восстановила свой плацдарм на Кубе.

Значение этой политики — не только в том, что она позволит сдерживать путинскую Россию, но и в том, что она не даст создавшейся ситуации перерасти в полномасштабную холодную войну, в условиях которой оказался Трумэн. Путин — это не Сталин, а его Россия — это не Советский Союз, мировая держава, стремившаяся любой ценой доминировать во всем. Доктрина Обамы по сдерживанию по-прежнему допускает изучение тех сфер, в которых было бы выгодно сотрудничать. Кроме того, нельзя допускать, чтобы друзья Америки подталкивали нас к излишней конфронтации с Россией, как это пыталась делать Грузия во время последнего президентства Буша. Например, в настоящее время нецелесообразным является недавнее решение украинской Рады о принятии курса на вступление в НАТО.

К концу своей долгой жизни Джордж Кеннан сказал мне, что его политика сдерживания за годы холодной войны стала слишком милитаризованной. Доктрина Обамы нацелена на то, чтобы избежать той чрезмерной милитаризации американской внешней политики, которую осуществляла предыдущая администрация.

Такая же долгосрочная политика будет задавать тон и в отношении нового растущего агрессивного китайского национализма. За счет переориентации стратегии в сторону Азии США будут стремиться расширить присутствие своих военно-морских сил в китайских морях для того, чтобы обеспечить защиту интересов наших азиатских союзников и пресечь наметившийся рост агрессивных устремлений Китая. Однако при этом будет изучаться возможность сотрудничества, например, в области решения проблем глобального потепления и свободной торговли. Согласно доктрине Обамы, следует по возможности избегать конфронтации, подталкивая Китай по мере наращивания его мощи действовать по принятым геополитическим правилам. При этом любые попытки наших союзников втянуть нас в неуместную конфронтацию будут пресекаться.

Мусульманские страны находятся в состоянии хаоса, однако «Исламское государство» больше не обладает той силой, которая у него была до того, как авиация США вмешалась в ситуацию. В данном случае вооруженная конфронтация была неизбежной, но Обама не хочет, чтобы США опять были втянуты в наземную войну. Драматические события, во время которых боевики ИГ обезглавили американских граждан, были спланированы для того, чтобы вызвать чрезмерную реакцию, в результате чего были бы введены войска, а исламисты получили бы возможность изобразить из себя единственных защитников ислама от неверных.

Как сказал генерал Джон Аллен (John Allen), «мы не просто боремся с силой. Мы боремся с идеей... с образом, олицетворяющим непобедимость, с образом активиста, выступающего от имени ислама». Чтобы победить идею, требуется много времени, но исламский экстремизм, подобно коммунизму, рано или поздно сам себя уничтожит. И если Запад может помочь в сдерживании экстремизма, то избавиться от него могут только сами мусульмане.

Как когда-то Генри Киссинджер (Henry Kissinger) написал о предложенной Кеннаном политике сдерживания, политика Обамы станет «постепенным процессом, стремлением к достижению окончательной политической цели на несовершенных этапах» вместо нереалистичной цели быстрой победы, которая так привлекает его критиков.