«Ночь в музее 3: Секрет гробницы»: Отпусти нас

Три – сакральное число. На нём либо все кончается, либо только начинается – но до него совершенно невозможно остановиться. Особенно ужасно число три действует на Голливуд: тамошние деятели, как зомби, плодят любой мало-мальски удачный фильм, разбавляя и разбавляя первоначальную магию до тех пор, пока от исходника не останется мутная лужица. Примеры обратного редки. И, к сожалению, «Ночь в музее» к этим примерам не относится.

Нельзя сказать, что фильм про то, как оживляющая экспонаты музея пластина внезапно стала разрушаться, как-то уж совершенно плох. В нём есть несколько откровенно смешных моментов, в том числе камео Хью Джекмана. Он по-прежнему яркий и полон спецэффектов – драка в гравюре вышла особенно хороша. Он даже способен тронуть – спасибо Робину Уильямсу, и совершенно не за то, что он умер, а за то, что он, как та золотая пластина, умел оживлять почти любую чушь. Проблема в том, что третий фильм серии невероятно скучен, поскольку не несёт совершенно ничего нового. Фактически это вчерашний, а местами так даже позавчерашний бульон из находок двух предыдущих фильмов. Новых персонажей фактически нет, а те, что есть, страдают каким-то совершенно откровенным тоскливым идиотизмом. Что и немудрено, потому что их задача - оттенять конфликт отцов и детей, который вообще-то уже изрядно навяз на зубах. Старые персонажи тоже не радуют – разве что президент Рузвельт по-прежнему мил, да капуцин делает глазки, да Гаруда, исполненный все тем же Уильмсом, отлично пляшет и пищит. Как герои попали в Британский музей? Неважно. Все время писающая на героев обезьянка? Окей. Диалоги Бена Стиллера с фараоном, Ланселотом и тем же самым капуцином были бы хороши, если бы хоть немного запоминались. Запоминается, строго по Штирлицу, последняя фраза: «Отпусти нас». Весь этот фильм – прощание, после которых каждый пойдёт собственной дорогой, и Бен Стиллер больше не придёт в музей. Зритель же, выйдя из кинотеатра, скорее всего, пожмёт плечами и скажет – да и слава богу. Потому что лучше уж грустный конец, чем когда-то красивая, обаятельная и забавная история, которая на глазах превращается в восковую фигуру.