Моя жизнь в Авиации 8

 

Закончился отпуск, и снова летаем. Отпуск был какой-то маленький, что нас даже после отпуска не проверяли. Первый рейс в Шереметьево. Первый рабочий день очень грозовым был. В Шереметьево посадочный курс 67 был и мы в поте лица до самого Савёлово эти грозы обходили и вот уже чистое Небо и все эти грозы 
в одну линию слева от нас и висят где-то ближе к полосе и нам не мешают. Мы летим красиво, на малом газе к третьему развороту, снижаясь метров по 5. Мы уже выпустили колёса и подходим к четвёртому. Крутим четвёртый и вот тут-то я и увидел, что там творится. А там молнии, подобно каплям дождя, пронзают свинцовую муть и ждёт нас поток воды и куча неприятностей. 
Я помню в 84-ом, ночью, мы заходили в Киеве. Тогда я понял, что с Севера, из-за гроз к полосе не попасть и нам разрешили зайти с Юга. Я очень гордился, что завёл в таких условиях. Диспетчера всегда и почти во всех аэропортах шли нам на встречу и если условия позволяли, мы заходили с той стороны, где было возможно это сделать. Исключение было только в Шереметьево, потому, что интенсивность движения там больше, чем  где-либо была и перестраивать поток с Запада на Восток
вероятно, было непросто. 
Я доложил диспетчеру, но он не поменял посадочный курс и разрешил продолжать заход. 

Мы пошли к Югу, то есть к Москве, хотя из виду нас потеряли. Мы были уже вне зоны действия посадочного локатора и вне зоны посадочной системы. У меня были только данные от Внуковского маяка, находящегося 25-30 километров на Юг. Расчёты по этому маяку были произведены ещё в Архангельске и старательно перенесены мной на схему, поэтому, пока маяк работал, я своё место знал очень точно. Выпустили закрылки полностью и начали снижаться. 
- Куда мы летим? 
- Я выведу вас между дальним и ближним. 
Чуть правее проплывали строительные краны и мы всё же попали в ливневые осадки, но это продолжалось не более 5 секунд, треск в наушниках прекратился, наконец, заработал дальний и мы в зоне приёма курсоглиссадной системы. Я помню огромное чрево Боинга-747, стоявшего на предварительном старте, то есть под 90 градусов к полосе и мы доворачиваем на посадочный курс. Заход был почти, как визуальный, которые нам разрешат только через лет 5. Мы сели. 
У всех после этого захода тряслись руки… 
Курс поменяли, и все эти грозы стали опять против нас. Взлетать, не садиться. Обошли. 
В честь нашего захода состоялся разбор и нас обвинили в том, что мы не ушли на запасной. 
Только мы и знали, что на том этапе полёта нам уходить было некуда.

 

Когда наступало лето, мы летали на износ. (Сейчас стало ещё хуже, денег правда больше стали платить, но нужны ли они когда света белого не видишь?)
Выходных не было или почти не было. На выходные нас отправляли в “Сочи на три ночи”. Вообще, летом мы проводили до дней 5 на море в месяц, потому что, летали и в Сочи, и Баку, и Сухуми. Там и отдыхали. Ещё в конце 80-х добавилась смена в Ташкенте. Там тоже был водоём.

Потом, в 91-м я на Родину, в Питер вернулся. Тут сезонность была по- меньше, потому, что лётчиков больше, и на Ту-134 летом работы было меньше, потому, тела свои возили  на море на Ил-86 и Ту-154. Зато в остальное время больше летали мы. То простые пассажиры, то народные депутаты, то бизнесмены с нами летали. И как- то раз, прилетели мы уже под вечер. Сдали самолёт, документы и прочее и отправились на море. Было полнолуние, бархатная южная чёрная ночь и ласковое спокойное море с яркой искрящейся дорожкой потрясли меня!  

А вообще, я любил в шторм купаться.

Когда я был маленьким (40-50лет тому назад) меня мама возила на Чёрное море.
На этом Чёрном Море я и плавать научился позже.
Один раз, в Черноморском городе Одесса разразился шторм. Мы его наблюдали с берега, и восхищались мужеством моряков, бороздящих  Чёрное море во всех направлениях!
Через пару дней шторм слегка стих, но волны ударяясь о волнорез, взметали брызги до самого неба! Ветер был ещё сильным и легко сдувал панамки с детей и их мам.
Нам уже сегодня надо вылетать на Ил-18 к папе и бабуле с дедулей в Ленинград, и моя мама, считающаяся отличной пловчихой, решила с морем попрощаться. Мне уже было 10 лет, для меня это был шторм, волны были, иногда,  в почти  два моих роста, мой спасательный надувной круг покоился в чемодане, поэтому я сидел на берегу и играл в камушки.
А моя мама пошла купаться. Когда волна, разбившись о берег, начинает скатываться обратно в море, то именно в этот момент можно и заходить. Что и было сделано моей мамой легко и непринужденно.
Дальше я нашёл ценный  камешек, и события в море меня уже  не трогали.
Меж тем мама оттолкнулась от дна  и брасом поплыла в открытое море. Она легко ложилась на волны, и они качали её, доставляя удовольствие. Так мама, покачиваясь на волнах, и иногда пропадая из вида из-за волн, заплыла за буйки. Я продолжал любоваться
своим  ценным камешком, изредка поглядывая на маму.
Там, за буйками, море было чище, потому, что берег подальше.
К маме приближалась большущая волна, которую она преодолела стандартно- просто легла на неё. Но за этой большой волной шла ещё большая и мама захлебнулась. Она стала тонуть. На счастье, рядом, то ли на волнорезе, то ли в лодке находились спасатели, молодые здоровые парни, которые и помогли моей маме в той страшной ситуации.
Я позже узнал эту историю, когда уже сам умел плавать и стал постарше. 
Потом мама с папой уехали в Египет и купались там целых два года в Средиземном море! А я в школе учился. Потом я уже в школе отучился и в Академию поступил. Когда перешёл на второй курс, в летние каникулы мы, поехали а Крым к папиным, нашим родственникам.
Там меня папа и учил, как в шторм следует вести себя на море.( потому, что часто там люди тонули, потому, что волнение в море усилилось)  
Заходить в воду можно как мама.(всё равно, иначе не зайти) Можно, конечно, и на волны ложиться, но за волной может идти следующая и в тот момент, когда вы вдохнёте очередную порцию кислорода, волна может вам в рот залиться и в не в то горло попасть.
Поэтому, лучше волны пронзать своею головой, плывя кролем.
Самое сложное это выход из воды. Это как посадка.
Посмотрев назад, и увидев, выбрав большую волну, расположенную в метрах  20 сзади вам следует начать разгон. Лично я, скорости волны, достигать не мог, но приблизившись к той скорости, волна меня подталкивала, и я  плыл почти со скоростью той волны некоторое время.
Примерно рассчитав время до берега, следует выставить ноги   вперёд, как это делают птицы, садящиеся на воду. Если вы выставите ноги раньше, то  потеряете скорость со всеми плохими последствиями. Если вы стукнетесь головой о дно или просто потеряете под водой ориентировку, то морских лётчиков учат поверхность определять по направлению пузырьков воздуха.
Лично мне ни разу не приходилось воспользоваться теми правилами. Однако, я видел в Планерском, в Чёрном Море у берега, девушку, которая была в шоковом состоянии после удара волны.  Всё хорошо кончилось, я ей помог.
Сейчас, по состоянию здоровья, я уже не купаюсь в шторм, однако ещё проплываю 400 метров и погружался с аквалангом на 20 метров три года назад.

Хочу заметить. Утонуть можно только при очень сильном  желании. Наши лёгкие наполненные воздухом и являются замечательными поплавками!
Если нырять без акваланга, то погрузиться вниз весьма сложно. А если нырять с половиной заполненных лёгких, можно достичь нулевой плавучести, т.е. когда вы просто можете висеть или очень медленно погружаться.  Тогда в работу включаются руки.
Достигнув дна, можно даже присесть и посидеть там. Зрелище совершенно уникальное, ибо немного людей этим владеют и могут! Лично я мог сидеть на дне до двух минут, а мой друг около 2.5. А сейчас пенсионеры больше 40 секунд на дне не сидят!
Я настоятельно рекомендую делать это только в бассейне. Там оттолкнувшись от дна вы всё равно выкарабкаетесь.