Чтобы сейчас национализировать Центробанк — это нужно быть самоубийцей
Национализация Центробанка — это война России с двадцатью семействами, которые правят миром. Я не исключаю, что когда-то это произойдет, но, скорее всего, система сломается. Другое дело, что когда система сломается, нужно быть готовыми, когда правил не будет — будут другие правила.
Мне нравится такая образная вещь: ты садишься играть с гроссмейстером: ты у него выиграешь? Нет. Но если цена выигрыша или проигрыша смерть и жизнь, то надо сбрасывать фигуры, хватать доску и бить по голове. Национализировать Центробанк — это удар по голове, для этого нужно иметь очень хорошую поддержку.
Даже Сталин, который уже набрал вес к концу 1920-х годов, мог использовать только противоречия между Рокфеллерами и Ротшильдами. Но он никогда, даже когда СССР стал сверхдержавой (в конце 1940-х годов), не мог ничего диктовать этим людям, потому что весовые категории были разные: да, у нас была атомная бомба, потом водородная. Мировая система так устроена, что резкие движения можно делать только тогда, когда она рушится.
Но, к счастью, у России большой опыт выскакивания из исторических ловушек в условиях европейских и мировых кризисов. После Смуты XVII века нас можно было брать голыми руками: если бы у польского короля Сигизмунда III (формально — у Владислава, который оставался легитимным русским царем, избранным боярами), было бы на тысячу человек больше, то он бы взял Москву.
Не было у царя Михаила Романова сил, но, с другой стороны, Европа с 1618-го по 1648 год была занята Тридцатилетней войной — им не до нас было. Когда же война закончилась, мы уже вполне могли бить поляков. После Петровских реформ, которые были квазисмутой, нас тоже можно было брать голыми руками, потому что флот рассохся, армия слабая, но Европа-то была занята войной за Испанское наследство. А когда Европа очухалась, мы были настолько сильными, что уже могли бить короля Фридриха в Семилетней войне.
После Гражданской войны Михаил Фрунзе сказал про Красную Армию: «Нужно распустить этот сброд». Нас можно было брать голыми руками. У Европы было полмиллиона белогвардейцев и, если бы их сюда бросили, сложно сказать, как бы пошли дела. Но Европа была в кризисе — там все грызлись. Используя эти противоречия, мы выскочили.
Для того чтобы выскочить из ловушки, нужно две вещи: разум и воля. Воля для того, чтобы порвать противника «как грелку», чтобы куски летели в стороны. А разум — как это сделать.
Когда я спросил у философа Александра Зиновьева про западные университеты, он сказал: «Да такое же барахло, в принципе, как наши». — «А серьезные люди были?» — «Да, в закрытых структурах, которые изучали Советский Союз». Зиновьев рассказывал, как изучали Советский Союз в серьезных зарубежных структурах. Не так, как врач или зоолог изучает предмет своей работы: вот слон, вот у него кишечник, вот мозг… Нет! Они изучали СССР, как охотник изучает слона, чтобы убить с одного выстрела. Нужно злое, снайперское знание. По принципу: один выстрел — один труп. А лучше — один выстрел и два трупа.
Думаю, президент Путин вообще сейчас удачно использует целый ряд внешних противоречий. Потому что ситуация благоприятная. Ситуация может измениться и нужно быть готовыми к любым вариантам.
У Сталина до конца 1930-х годов, пока не была создана армия, было очень маленькое пространство для маневра. Кроме того, даже в 1941 году, когда у нас уже имелась сильная армия, Сталин не мог позволить себе очень многих вещей. Было знаменитое обращение ТАСС от 14 июня 1941 года. Его антисталинисты используют, чтобы доказать, что якобы Сталин был настолько глуп, что верил Гитлеру. В нем говорилось: Советский Союз выполняет все обязательства по отношению к Германии, у нас все хорошо и так далее, и так далее.
Антисталинисты изощряются в том, что Сталин был дурак. Они думают, что это обращение ТАСС было адресовано Гитлеру. Наивные люди! Заявление ТАСС было обращено к президенту США Рузвельту. Потому что в 1937 году Рузвельт сказал, а в апреле 1941 года американский Конгресс принял решение, что если Германия нападет на СССР, то США будут помогать СССР. А если Советский Союза нападет на Германию или даст себя спровоцировать, тогда США будет помогать Германии.
Военные потенциалы были на тот момент такие: Германия — 14.4 %, СССР — 14,6 %, Британская империя — 10.2 %, США больше — 40 % военного потенциала. Представьте себе, что СССР дал себя спровоцировать: он получает против себя гитлеровскую Германию (с который замиряется Британская империя) и США. Ясно, что тут же к ним присоединяются Турция и Япония.
В этом плане то паскудство, которое пишут Суворов-Резун и Солонин, явная глупость: что Сталин готовил удар по Германии. Нет, Сталин тогда воевал бы не с Германией, а со всем миром. Сталин вовсе не был идиотом. Это к вопросу о том, как реагировать на внешние обстоятельства.
Мир очень сложен, и резкие движения можно делать только в условиях кризиса: «падающего подтолкни», как говорил Ницше. А в условиях, когда кризис только разворачивается, резкие движения недопустимы.
Чтобы сейчас национализировать Центробанк — это нужно быть самоубийцей. Ты получишь против себя «весь мир». Это когда «весь мир» будет рушиться, когда в одном месте будет «пожар», в другом — «наводнение», вот тогда можно.
Когда Россия отказалась от Парижского трактата 1856 года, запрещавшего нам иметь военный флот на Чёрном море? Когда Пруссия врезала Франции, а Англия сама воевать не могла. Вот тогда мы взяли и вышли из этого договора.
То есть нужно ловить подходящий момент, быть к нему готовыми, чтобы «сбросить фигуры» и «врезать доской».
Мне нравится такая образная вещь: ты садишься играть с гроссмейстером: ты у него выиграешь? Нет. Но если цена выигрыша или проигрыша смерть и жизнь, то надо сбрасывать фигуры, хватать доску и бить по голове. Национализировать Центробанк — это удар по голове, для этого нужно иметь очень хорошую поддержку.
Даже Сталин, который уже набрал вес к концу 1920-х годов, мог использовать только противоречия между Рокфеллерами и Ротшильдами. Но он никогда, даже когда СССР стал сверхдержавой (в конце 1940-х годов), не мог ничего диктовать этим людям, потому что весовые категории были разные: да, у нас была атомная бомба, потом водородная. Мировая система так устроена, что резкие движения можно делать только тогда, когда она рушится.
Но, к счастью, у России большой опыт выскакивания из исторических ловушек в условиях европейских и мировых кризисов. После Смуты XVII века нас можно было брать голыми руками: если бы у польского короля Сигизмунда III (формально — у Владислава, который оставался легитимным русским царем, избранным боярами), было бы на тысячу человек больше, то он бы взял Москву.
Не было у царя Михаила Романова сил, но, с другой стороны, Европа с 1618-го по 1648 год была занята Тридцатилетней войной — им не до нас было. Когда же война закончилась, мы уже вполне могли бить поляков. После Петровских реформ, которые были квазисмутой, нас тоже можно было брать голыми руками, потому что флот рассохся, армия слабая, но Европа-то была занята войной за Испанское наследство. А когда Европа очухалась, мы были настолько сильными, что уже могли бить короля Фридриха в Семилетней войне.
После Гражданской войны Михаил Фрунзе сказал про Красную Армию: «Нужно распустить этот сброд». Нас можно было брать голыми руками. У Европы было полмиллиона белогвардейцев и, если бы их сюда бросили, сложно сказать, как бы пошли дела. Но Европа была в кризисе — там все грызлись. Используя эти противоречия, мы выскочили.
Для того чтобы выскочить из ловушки, нужно две вещи: разум и воля. Воля для того, чтобы порвать противника «как грелку», чтобы куски летели в стороны. А разум — как это сделать.
Когда я спросил у философа Александра Зиновьева про западные университеты, он сказал: «Да такое же барахло, в принципе, как наши». — «А серьезные люди были?» — «Да, в закрытых структурах, которые изучали Советский Союз». Зиновьев рассказывал, как изучали Советский Союз в серьезных зарубежных структурах. Не так, как врач или зоолог изучает предмет своей работы: вот слон, вот у него кишечник, вот мозг… Нет! Они изучали СССР, как охотник изучает слона, чтобы убить с одного выстрела. Нужно злое, снайперское знание. По принципу: один выстрел — один труп. А лучше — один выстрел и два трупа.
Думаю, президент Путин вообще сейчас удачно использует целый ряд внешних противоречий. Потому что ситуация благоприятная. Ситуация может измениться и нужно быть готовыми к любым вариантам.
У Сталина до конца 1930-х годов, пока не была создана армия, было очень маленькое пространство для маневра. Кроме того, даже в 1941 году, когда у нас уже имелась сильная армия, Сталин не мог позволить себе очень многих вещей. Было знаменитое обращение ТАСС от 14 июня 1941 года. Его антисталинисты используют, чтобы доказать, что якобы Сталин был настолько глуп, что верил Гитлеру. В нем говорилось: Советский Союз выполняет все обязательства по отношению к Германии, у нас все хорошо и так далее, и так далее.
Антисталинисты изощряются в том, что Сталин был дурак. Они думают, что это обращение ТАСС было адресовано Гитлеру. Наивные люди! Заявление ТАСС было обращено к президенту США Рузвельту. Потому что в 1937 году Рузвельт сказал, а в апреле 1941 года американский Конгресс принял решение, что если Германия нападет на СССР, то США будут помогать СССР. А если Советский Союза нападет на Германию или даст себя спровоцировать, тогда США будет помогать Германии.
Военные потенциалы были на тот момент такие: Германия — 14.4 %, СССР — 14,6 %, Британская империя — 10.2 %, США больше — 40 % военного потенциала. Представьте себе, что СССР дал себя спровоцировать: он получает против себя гитлеровскую Германию (с который замиряется Британская империя) и США. Ясно, что тут же к ним присоединяются Турция и Япония.
В этом плане то паскудство, которое пишут Суворов-Резун и Солонин, явная глупость: что Сталин готовил удар по Германии. Нет, Сталин тогда воевал бы не с Германией, а со всем миром. Сталин вовсе не был идиотом. Это к вопросу о том, как реагировать на внешние обстоятельства.
Мир очень сложен, и резкие движения можно делать только в условиях кризиса: «падающего подтолкни», как говорил Ницше. А в условиях, когда кризис только разворачивается, резкие движения недопустимы.
Чтобы сейчас национализировать Центробанк — это нужно быть самоубийцей. Ты получишь против себя «весь мир». Это когда «весь мир» будет рушиться, когда в одном месте будет «пожар», в другом — «наводнение», вот тогда можно.
Когда Россия отказалась от Парижского трактата 1856 года, запрещавшего нам иметь военный флот на Чёрном море? Когда Пруссия врезала Франции, а Англия сама воевать не могла. Вот тогда мы взяли и вышли из этого договора.
То есть нужно ловить подходящий момент, быть к нему готовыми, чтобы «сбросить фигуры» и «врезать доской».
Автор Фурсов Андрей Ильич – русский историк, обществовед, публицист, социолог