Cталинград. Держитесь! Фюрер выручит вас!
1 Первый бой,2 Берта, 3 В небе Сталинграда,4 Уран 5 Cталинград. Держитесь! Фюрер выручит вас! По непонятным мне причинам О сбитой Раме и взятии Ростова появилась раньше, а этот рассказ не появлялся 4 дня! Мой разум отказывается понимать очерёдность. Если кто знает, буду признателен. Ибо рассказов об Авиации будет много.
Итак, 21 ноября Дмитрий до аэродрома дотянул и сел, не выпуская шасси, на брюхо. Дальше рутина.
Санбат, руку лечить
Рука была в крови. Кровь шла интенсивно и капала на пол кабины.
Дмитрий сам до санчасти бы дошёл, правда, механик боялся, что он не дойдёт, потому что, крови было много.
Сам Дмитрий сказал, что дотянет, но его всё равно погрузили на полуторку и повезли на другой конец аэродрома в санчасть.
В санчасти фельдшер оторвал рукав гимнастёрки и осмотрел руку. Рука была в крови, но, по счастью, вражья фашистская пуля кость не задела.
Можно сказать, только поцарапала. Медсестричка, девушка лет 19-20-и, рану промыла и, старательно её обработав йодом, засыпала стрептоцидом и потом наложила асептическую повязку, что Дмитрию стало приятно, потому что рана не горела, а даже было свежо.
Но приготовленный фельдшером спирт Дмитрий пить не стал.
Когда он сбил в первом бою своего первого, то в столовой принесли его первые сто грамм. А командир звена тогда сказал, что если в живых хочешь остаться, то чтобы не пил. Реакция улучшается лишь на первые 5 минут, а потом она так сильно падает, что её уже и не видно. То ли, что он не пьёт, то ли везло, но он успел сделать уже 80 боевых вылетов и первый раз его ранило!
Дмитрию хотелось спать, и было приятно, что Раечка, так звали ту молоденькую медсестру, перебинтовывала ему руку, и после того страшного напряжения только одна мысль была в голове: он остался в живых , да и сбил он двоих. Мысли о Серёге иногда вспыхивали в уставшем сознании, но гасли от усталости и убеждённости, что всё с ним хорошо.
С этими мыслями он и уснул. Проснулся от холода. Было прохладно, Раечка хлопотала у печки и разогревая ужин, пропущенный Дмитрием. Рука немного болела, но было уютно и спокойно.
Ещё через день, стало известно, что Серёга воспользовался парашютом и к вечеру был в полку. Серёга был небритым и немного осунувшимся, но живым.
Встреча друзей была радостной. Дмитрий только и сказал, что никогда не забудет того подвига - Серёга даже расчувствовался!
Посидели, поболтали. Сергею дали неделю отпуска. Но Серёга в отпуске отсиживаться не хотел. Какой нормальный человек будет отдыхать, когда окружают немецкую гадину и у Серёги были с ней свои счёты?
Но ещё два дня всё же пришлось отдыхать. Лётчиков не хватало, поэтому Сергею уже дали летать на четвёртый день после возвращения. А отпуск?
-Потом догуляю, говорил Сергей.
Его назначили ведущим, нашли почти новый самолёт, командир эскадрильи назначил Сергея ведущим и уже с 27 ноября он полетел на задание. 27 ноября кольцо вокруг 6-й армии замкнулось. Операция Уран завершилась.
Дмитрий продолжал лечиться, а удавка на шее 6-й немецкой армии продолжала сжиматься.
Раечка окончила школу и решила стать врачом, как и мама. Начавшаяся война всё перевернула. Отучившись год в Сталинградском медицинском институте, она в июле 42 года устраивается медсестрой в госпиталь, где работала и её мама. Отца призвали ещё год назад в пехоту. Поскольку он работал на Сталинградском тракторном, то посчитали, что механиком-водителем танка- ему подойдёт воевать больше. Но последних два месяца, известий от отца не было.
Раненых было много и они всё поступали и поступали. Раечка сутками находилась в госпитале. С мамой они мельком виделись, на ходу перебрасываясь несколькими словами. Это продолжалось до 23 августа.
23 августа с аэродрома Тацинский , что около 250 километров к западу от Сталинграда,
4-й Германский Флот приступил к бомбёжке Сталинграда. Самолёты сбрасывали свой смертоносный груз и возвращались, чтобы взять бомб ещё и снова убивать. 71000 мирных жизней унесли те бомбардировки, а 150 000 людей получили ранения. Это было больше, чем в 1945 году в Дрездене, это был абсолютный рекорд убийства мирного населения за всю войну!
Именно 23 августа они превратили Сталинград в руины и именно 23 августа они убили маму Раечки.
24 августа госпиталь эвакуировали на восток, а Раечка упросила оставить её в Волжске, в помощь фельдшеру аэродромной санчасти. Волжск- небольшой городок на восточном берегу Волги, в менее 50 километров от Сталинграда.
И вот Рая уже почти три месяца работала в санчасти аэродрома Волжский. Работы было немного. Лётчики, молодые и здоровые парни, не тратили время на всякие там болезни. Они летали, били фрицев и иногда не возвращались.
Дмитрий был один из первых легкораненых, и всё время рвался на фронт. Он был хорошим пациентом. Съедал все прописанные ему пилюли и охотно позволял Раечке перебинтовывать ему руку. Рана на руке затягивалась быстрее, чем затягивалась удавка на горле 6-й армии Вермахта.
6-я армия Вермахта уже находилась в котле, а рана всё ещё не заросла.
Единственной возможностью поддерживать окружённых был воздушный мост.
Паулюс предлагал отступить, но каждый новый день давал Гитлеру время для выведения на линию обороны двух армий на Кавказе. Гитлер мог с полным правом говорить, что его приказ Паулюсу не сдавать своих позиций был абсолютно верным.
Очень дальний брат аса первой Мировой, Красного Барона, генерал Рихтгофен неоднократно предупреждал, что внутри «котла» Люфтваффе понадобится как минимум шесть аэродромов и должным образом подготовленный наземный персонал. Его опасения по поводу нехватки взлетно-посадочных полос очень скоро подтвердились.
Рихтгофен с самого начала понял, что им придется заниматься заведомо гиблым делом. Они уже не надеялись встретить понимание наверху. Но бесноватый приказал держаться до последнего.
Пока войска Вермахта держались до последнего, рука Дмитрия заживала и от полного морального расстройства его удерживала только Рая, которая делала всё возможное, чтобы рука стала лучше, а следовательно поражение фашистской Германии быстрее.
Между Раей и Дмитрием возникло то, что обычно возникает между двумя молодыми и чертовски привлекательными представителями разных полов, связанных общим делом. Дмитрий был шатеном, имел рост под 175 сантиметров, широкие плечи, ястребиный нос, острое зрение, атлетическую фигуру и вес около 80 килограммов. Рая же была классического роста, с большим лбом, на который не спадали русые волосы, огромными голубыми глазами, которые подчёркивали не общипанные тонкие брови, маленьким носиком, и чувственными губами и точёной фигурой, которую даже не могла скрыть военная униформа.
В общем, между молодыми завязался роман. Дмитрий был не на шутку влюблён. Это была любовь с первого взгляда. В тот момент, когда Рая накладывала асептическую повязку на рану, и руке стало прохладно, в сердце Дмитрия произошли серьёзные изменения, оно стало интенсивно биться, а реакция на неё сравнялась с реакцией на вражеский самолёт. Нарушился сон и покой.
При этом Дмитрий рвался на фронт. Молодая красивая девушка увидела, почувствовав в Дмитрии свою надёжную опору, при потери своей мамы и неизвестности о своем отце. В той ситуации молодой и красивый Сталинский Сокол разрывал ей душу!
Они были вместе, но между ними не было ничего плотского. Дмитрий собирался воевать и сомневался, что ему так и будет везти. В живых мало кого осталось в той мясорубке, а оставлять Раю с ребёнком не входило в его правила.
К Дмитрию пришёл Серёга. Это произошло в первой декаде декабря. Сергей пришёл навестить Дмитрия и похвастаться, что его уже наградили Орденом Ленина, он стал членом ВКПБ и сбил ещё двоих. Это были истребитель Мессершмитт-109 и транспортный Юнкерс-52.
С мессером пришлось повозиться, а Юнкерс загорелся и горел очень хорошо!
Дмитрий слушал затаив дыхание и ещё больше хотел на фронт.
В тот момент, когда 6–я армия Вермахта была в “кольце” транспортники Ю-52 с Хейнкелями- 111 снабжали окружённую армию по воздуху. Это было очень обидно. Дмитрию казалось, что если бы он был на фронте, то уничтожение “котла” происходило быстрее. Он даже поругался с Раечкой, которая повторила слова фельдшера о том, что он ещё не здоров.
Третья неделя с Раечкой на аэродроме, но без полётов становилась всё более тягостной.
19 декабря был самым удачным днём для Люфтваффе. Около 150 самолетов приземлились в Питомнике, доставившие триста тонн грузов. Однако подобные дни были крайне редки. Потом, с каждым днём перевозка грузов становилась проблематичнее.
“Суровые погодные условия оказались не единственной проблемой. Аэродром в Питомнике вскоре стал объектом пристального внимания русской авиации. Часто обломки сбитых самолетов, рухнувшие на взлетно-посадочную полосу, становились причиной аварий, что приостанавливало работу аэродрома на длительный срок. Обгоревшие останки боевых машин растаскивали по обе стороны от взлетных полос, и вскоре аэродром превратился в настоящее «кладбище авиационной техники». Двойную угрозу таило в себе ночное приземление. Хотя по сравнению с налетами советской авиации эту опасность даже опасностью-то назвать было нельзя. Немецкие зенитные батареи в Питомнике, конечно, не могли обеспечить аэродрому должную защиту. Ведь только для обнаружения ночных бомбардировщиков противовоздушной обороне требовались мощные прожектора, которые тут же засекались русской артиллерией.”- как писал один немецкий очевидец.
Немецко-фашистские войска несли огромный урон в живой силе, теряя ежедневно не менее 1500 солдат в результате активных действий советских войск, советской авиации, а также от голода, мороза и болезней.
Паульс и его 6-я армия ждала Манштейна, который обязательно пробьётся.
Как непосредственный командир генерала Паулюса, Манштейн так и не отдал прямого приказа на выход из окружения 6-й армии. Между тем, 6-я армия сковывала под Сталинградом большие силы Красной Армии, и если бы эти силы были высвобождены, то крах южного крыла был бы вопросом времени. Всю вину за гибель 6-й армии фельдмаршал Манштейн возложил на Гитлера и на нерешительного Паульса, который так и не взял на себя риск прорыва из котла и оставления Сталинграда без приказа своего командира — Манштейна. Сам Манштейн считал, что польза от прорыва будет минимальной, так как 6-я армия потеряет свою боеспособность и всю технику.
Итак, основную помощь, которую можно было ожидать была помощь по воздуху- воздушный мост по которому немцы переправляли окружённым боеприпасы, продовольствие, медикаменты.
Одним из крупнейших аэродромов по которому немецкие фашисты пытались подвозить запасы 6-й армии был аэродром в Тацинской (примерно, 250 км на запад от Сталинграда, железнодорожная станция Тацинская)
16 декабря началось началось наступление Советских войск в районе среднего течения Дона. Участок фронта, который обороняли итальянцы был смят. Четыре наших танковых корпуса устремились в эту брешь. Среди них 24 –й, который имел особую задачу – не вступать в бой, а незаметно углубиться в тыл противника. Причем заранее были закрашены звезды на танках и нарисованы кресты. Вместе с танками пошли роты саперов, «Катюш» и складов ГСМ. Кстати, наши танкисты даже несли потери от своих.( кстати, Катюши были сов. Секретным оружием и ни одна установка не попала к врагу)
Среди танкистов был и отец Раи, Пётр , сержант, механик-водитель Т-34. И вот 24 декабря в 7 часов 30 минут по залпу «Катюш» части корпуса пошли в атаку на Тацинский аэродром. Пётр уже знал, что жена его погибла при бомбёжке 23 августа, и хотел мстить и мстить. Танк, как спичечные коробки, мял вагоны с находящимися в них и около ещё несобранных самолётов. Иногда, пред ним возникал убегающий фашист, но тут же падал скошенный очередью под траки. Он давил их и не испытывал угрызений совести. Казалось, пушка, стала раскалённой от выстрелов, а танк в крови убитых фашистов. Танки на бешеной скорости влетели на аэродром.
Они, таранными ударами опрокидывали самолёты, отрубали их хвостовое оперение. Потом, подожжены склады с ГСМ и аэродром превратился в огромный костёр.
”Это было возмездие за Сталинград, который гитлеровские лётчики в течение нескольких месяцев подвергали жесточайшим бомбардировкам, взлетая именно с этого аэродрома.”- вспоминала участница тех событий, санинструктор О.Брызгалова.
Среди фашистов на аэродроме началась паника. Они метались по аэродрому. Лётчики и техники пытались прорваться к своим самолётам, но попадали под огонь наших автоматчиков и танкистов. Некоторым всё же удалось запустить моторы и они начинали выруливать на взлёт. Вот тут то их и ждала смерть. Самолёты сталкивались с друг другом и начинали пылать подобно факелам.
Вдруг, немного в стороне от полосы, отдельно от других побежал очередной Юнкерс. До него было метров 200.
Огонь! Но снаряды закончились, и Пётр направил свой танк на перерез разбегающемуся Юнкерсу. Вспышка, взрыв. Он протаранил его…
В тот день всего нескольким самолётам удалось покинуть этот ад.
“К 17 часам были подавлены последние очаги сопротивления немцев. В результате боя было уничтожено 3500 офицеров и солдат противника, в том числе весь лётный и обслуживающий персонал аэродрома, 50 орудий и 15 танков. Танковым корпусом была выполнена главная задача: был нанесён невосполнимый урон немецкой авиации — было уничтожено свыше 350 боевых самолётов, которых так и не дождались окружённые войска”
Разные источники, разные цифры. Корпус В.Д. Баданова насчитывал 58 танков (39 Т-34 и 19 Т-70) На аэродром прорвались и 26 декабря были окружены. Непосредственно на аэродроме было уничтожено 44(конечно,сомнительноо 350 самолётов.Наиболее вероятна цифра в 72) самолёта. Корпус Баданова Б.Д. был окружён. 27 декабря остатки корпуса в 3 часа ночи прорвали оборону и вышли из кольца. Всего 927 человек.
К 30 декабря корпус из окружения вырвался, дозаправив танки смесью захваченного на аэродроме авиационного бензина с моторным маслом.
После этого линия фронта временно стабилизировалась, так как ни советские, ни немецкие войска не имели достаточно сил, чтобы прорвать тактическую зону обороны противника.
После уничтожения аэродрома в Тацинской, положение 6-й армии ещё более ухудшилось. Основным аэродромом становится Питомник.
“Аэродром в Питомнике вскоре стал объектом пристального внимания русской авиации. Часто обломки сбитых самолетов, рухнувшие на взлетно-посадочную полосу, становились причиной аварий, что приостанавливало работу аэродрома на длительный срок. Обгоревшие останки боевых машин растаскивали по обе стороны от взлетных полос, и вскоре аэродром превратился в настоящее «кладбище авиационной техники». Двойную угрозу таило в себе ночное приземление. Хотя по сравнению с налетами советской авиации эту опасность даже опасностью-то назвать было нельзя. Немецкие зенитные батареи в Питомнике, конечно, не могли обеспечить аэродрому должную защиту. Ведь только для обнаружения ночных бомбардировщиков противовоздушной обороне требовались мощные прожектора, которые тут же засекались русской артиллерией.
Ежедневная порция хлеба составляла 100 г. В солдатском рационе конина стала роскошью, немцы охотились за собаками, кошками, воронами. В довершение всего вражеские войска, так и не получившие зимнего обмундирования, жестоко страдали от суровых морозов (в январе морозы доходили до -25о -30о).” – воспоминания фашиста.
“До рождества 1942 года войскам выдавалось по 100 граммов хлеба в день на человека, а после рождества этот паек был сокращен до 50 граммов. Позднее по 50 граммов хлеба получали лишь те части, которые непосредственно вели боевые действия; в штабах, начиная от полка и выше, хлеба совсем не выдавали. Остальные питались только жидким супом, который старались сделать более крепким, вываривая лошадиные кости» -другой фашист вспоминает.
Немецко-фашистские войска несли огромный урон в живой силе, теряя ежедневно не менее 1500 солдат в результате активных действий советских войск, советской авиации, а также от голода, мороза и болезней.
Наконец, к 1 января рука Дмитрия стала совсем здоровой. Она даже не чесалась, и фельдшер признал, что он здоров. Дмитрий поблагодарил, нежно простился с Раечкой, пообещав, что будет с ней всегда, и весело насвистывая, отправился к командиру полка на противоположную сторону аэродрома.
Дмитрий радостно шёл мимо стоянок. На которых стояли Ла-5-ие и чуть дальше Як-9-ие. Механики роились тут же, хлопоча, над техникой. У них были красные и отмороженные щёки. Но они работали при морозе в -25. Они работали для победы!
“Красивые машины”-подумал Дмитрий. Лётчикам нравился Як-9, как и Ла-5. Между лётчиками обоих типов постоянно велись споры. Провести сравнительный бой в полках не представлялось возможным, но было ясно. что боекомплект у Лавочкина был больше, а стало быть фашистов можно было сбить за вылет больше!
Комэска встретил Дмитрия радостно. Лётчиков как всегда не хватало. Окружение немцев закончилось. Летали транспортные самолёты. Германское руководство пыталось обеспечить окружённых питанием и боеприпасами. Однако, уже имелись случаи, сдачи немцев в плен.
-Ну, здорово, орёл!- радостно встретил Дмитрия комэска.
- Здравия желаю, товарищ капитан!
-Садись, слушай. Пока ты руку лечил, мы закончили окружение немцев, операцию, как знаешь, Уран. В целом, конечно, задачу выполнили. Однако, немцы были сильны и командованию пришла мысль, провести операцию «Малый Сатурн», которая бы дополняла «Уран». Итальянская армия была разбита. Рывок к Ростову уже не планировался, Сил уже не было. Немцы пытались свою операцию провести. Им даже удалось отсечь целый танковый корпус, который нанёс страшный удар по аэродрому в Тацинской. Но к 30 декабря корпус из окружения вырвался, только сейчас передали. Живём! В общем, танкисты постарались. Самолётов 300 уничтожили, говорят!
-Что же нам-то теперь сбивать, товарищ капитан?
-Не бойся. Хватит. Они теперь своим жратву на самолётах возят! На диету немцев посадим. Завтра полетишь. Иди, познакомься с новым ведомым. Будет теперь у тебя лейтенант Александр Васин. Старательный и исполнительный. Он уже 2-х завалил, молодец. Вот с ним летать и будешь. А Сергея старлеем делаем. Он в партию вступил, и Орден Ленина ему подписали. На днях приказ будет. В прочем, ты знаешь.
-Есть- сказал Дмитрий, и ушёл в расположение эскадрильи.
После того танкового Бадановского прорыва линия фронта временно стабилизировалась, так как ни советские, ни немецкие войска не имели достаточно сил.
Погоды не было три дня. Если бы не Раечка, то Дмитрий сошёл бы с ума. Нет, почти полтора месяца провести в санчасти, так ждать избавления, наконец, выписаться при хорошей погоде, а когда уже можно летать- нет погоды, чёрт!
Наконец, погода появилась и Дмитрию разрешили тренировочный полёт. Нормально полетал, целых полчаса. Целых полчаса! Есть ради чего жить! Раечка восторг дополнила. Там, в санчасти два человека. Механики. Руки на отморозили.
А четвёртого Раечку нашёл почтальон. Он принёс страшную новость. Он принёс похоронку…
У Раечки фашисты убили родителей. Осталась бабушка. Бабушка была под Пензой. А ещё был Дмитрий. Раечка плакала. Она уткнулась в Димину грудь и плакала. В тот момент Дмитрий и поклялся отомстить конкретно за родителей Раечки.
Наконец, пятого они Санькой пошли на взлёт. Светило солнце, было морозно и радостно. Нужно было контролировать воздушное пространство в районе Питомника, не снижаясь без необходимости ниже 3000 метров и не подходя близко к аэродрому.
Не было видно самолётов на аэродроме Питомник, а так же на аэродроме Гумрак, который использовался как запасной.20 километров на северо-восток!
“Не удивительно, что аэродром в Питомнике пользовался особым вниманием русских в качестве постоянного объекта воздушных налетов. Советские бомбардировщики и истребители то и дело наведывались к нам и сбрасывали свой смертоносный груз, стремясь уничтожить как можно больше неповоротливых транспортных самолетов на посадочной площадке и в воздухе над аэродромом. Противник старался сорвать наше воздушное снабжение и хитростью, с помощью различных уловок: так нередко в тумане или в темноте русские сбивали с толку наших пилотов-транспортников, применяя немецкие посадочные световые сигналы. Потеряв ориентировку, машины шли на посадку навстречу гибели. Одних сбивали, другие садились на «ничейной земле» или во вражеском расположении, где русские буквально разносили их по винтикам, забрав предварительно груз на глазах у оцепеневших от горя и ужаса немецких солдат в окопах, которые ничем не могли помочь своим летчикам, ибо русские немедленно открывали на этом участке заградительный артиллерийский и минометный огонь.”- Один фашист вспоминал.
Обычно, транспортный самолёт- старичок Ю-52 или реже Хейнкель-111 садились в Питомнике с грузами для окружённых гитлеровских войск, забирал раненых и тут же улетал. Воздушная блокада была организована с большим искусством. Ещё в декабре под Сталинградом были сбиты сотни транспортных самолетов врага. Вместе с тем советские войска, сжимая кольцо окружения, захватывали немецкие аэродромы. Обороняли зону зенитные орудия, да мессершмитты -109 из 3 воздушного флота.
Покрутившись минут 40 и не встретив ни одного фашистского самолёта Дмитрий и Александр вернулись.
Удачное патрулирование произошло только через пару дней. Они обнаружили пару Юнкерсов, летящих без эскорта сопровождения. Сопровождения уже полмесяца не было. Закончились Мессершмитты. Было ясно, и несмотря на то, что Ю-52 были окрашены в белый камуфляжный цвет обнаружены были легко на фоне красно-серых развалин города. Пристроились на расстоянии метров ста.
Так близко, так подробно Дмитрий вражий самолёт ещё не видел. “Как на стрельбище!”
Юнкерс летел, не меняя курса и высоты, даже как- то отрешённо.
“Ладно, долго мучатся, не будут.“-подумал Дмитрий и нажал гашетку.
Последовала короткая очередь, отлетел правый мотор, второй снаряд попал в фюзеляж, и Юнкерс завалившись на правый борт жирно дымя полетел к земле. Второй Юнкерс тоже сильно дымя упал за первым. Он упал секунд через 10 после первого.
“Это тебе за маму Раечки! Два самолёта всего за полминуты!” подумал Дмитрий
С аэродрома Питомник стреляли, и пара краснозвёздных истребителей отвалили в сторону с набором высоты. Они побарражировали ещё минут 20 и взяли курс на свой аэродром. Над аэродромом, в паре, они прошли метрах на 50 и синхронно сделали бочку так, что всем уже было ясно Дмитрий и Александр сбили двоих.
Это 7 Января 1943 года совпало Указом Верховного Совета СССР о введении новых знаков различия для личного состава Красной Армии. Именно с этого дня и до сих пор наша Армия носит погоны.
9 января 1943 года Советским командованием было предложено сдаться для предотвращения дальнейшего бесполезного кровопролития. В случае капитуляции всем солдатам и офицерам было обещано сохранить жизнь, гарантировать личную безопасность, немедленно обеспечить их нормальным питанием, а раненым и больным — тотчас же предоставить медицинскую помощь.
Но немецкое командование, не поверив русским, но поверив своему фюреру, продолжало с упорством достойного лучшего применения обороняться, на что-то ещё рассчитывая.
В результате, Советская артиллерия прямой наводкой в упор расстреливали
окружённых немцев, а на их головы падали авиабомбы, при этом придвигаясь к окружённым фрицам всё ближе и ближе..
Крупной победой советских ВВС было 14 января. Можно считать, что на этом воздушный мост и закончился. В этот день советские истребители и бомбардировщики уничтожили пятьдесят немецких самолетов. Это было на аэродроме в Звереве, расположенном почти в 400 километрах западнее Сталинграда.
После 16 января Питомник прекратил своё существование. У Вермахта остался единственный аэродром Гумрак с короткой полосой и узкой полосой, который простреливался артиллерией.
Дмитрий совершил ещё несколько вылетов, но врагов не встретил.
После 18 января вылетов не было. Несколько дней продолжались метели, погоды не было, следовательно и вылетов.
Агония фашистов продолжалась до 2 февраля.
Гитлеровцы понесли колоссальные потери: только убитыми более 147 тыс., в плен сдалось более 90 тысяч солдат и офицеров, в том числе и 24 генерала. Было захвачено 750 самолётов, 1550 танков, 6700 орудий, более 8000 пулемётов, 90000 винтовок.
Победа Советских войск под Сталинградом активизировала борьбу антифашистов во всех странах Европы: загорелась земля под ногами оккупантов во Франции и Польше, в Болгарии и Голландии, в Бельгии, Норвегии…
Поражение гитлеровцев под Сталинградом стало началом их поражения во всей Европе. И не случайно улицы и площади многих европейских городов после войны были названы в честь города на Волге.
Но война не окончилась. В составе Южного фронта 8-й воздушной Армии 235 авиационной дивизии , полк был отправлен к Ростову.
Итак, 21 ноября Дмитрий до аэродрома дотянул и сел, не выпуская шасси, на брюхо. Дальше рутина.
Санбат, руку лечить
Рука была в крови. Кровь шла интенсивно и капала на пол кабины.
Дмитрий сам до санчасти бы дошёл, правда, механик боялся, что он не дойдёт, потому что, крови было много.
Сам Дмитрий сказал, что дотянет, но его всё равно погрузили на полуторку и повезли на другой конец аэродрома в санчасть.
В санчасти фельдшер оторвал рукав гимнастёрки и осмотрел руку. Рука была в крови, но, по счастью, вражья фашистская пуля кость не задела.
Можно сказать, только поцарапала. Медсестричка, девушка лет 19-20-и, рану промыла и, старательно её обработав йодом, засыпала стрептоцидом и потом наложила асептическую повязку, что Дмитрию стало приятно, потому что рана не горела, а даже было свежо.
Но приготовленный фельдшером спирт Дмитрий пить не стал.
Когда он сбил в первом бою своего первого, то в столовой принесли его первые сто грамм. А командир звена тогда сказал, что если в живых хочешь остаться, то чтобы не пил. Реакция улучшается лишь на первые 5 минут, а потом она так сильно падает, что её уже и не видно. То ли, что он не пьёт, то ли везло, но он успел сделать уже 80 боевых вылетов и первый раз его ранило!
Дмитрию хотелось спать, и было приятно, что Раечка, так звали ту молоденькую медсестру, перебинтовывала ему руку, и после того страшного напряжения только одна мысль была в голове: он остался в живых , да и сбил он двоих. Мысли о Серёге иногда вспыхивали в уставшем сознании, но гасли от усталости и убеждённости, что всё с ним хорошо.
С этими мыслями он и уснул. Проснулся от холода. Было прохладно, Раечка хлопотала у печки и разогревая ужин, пропущенный Дмитрием. Рука немного болела, но было уютно и спокойно.
Ещё через день, стало известно, что Серёга воспользовался парашютом и к вечеру был в полку. Серёга был небритым и немного осунувшимся, но живым.
Встреча друзей была радостной. Дмитрий только и сказал, что никогда не забудет того подвига - Серёга даже расчувствовался!
Посидели, поболтали. Сергею дали неделю отпуска. Но Серёга в отпуске отсиживаться не хотел. Какой нормальный человек будет отдыхать, когда окружают немецкую гадину и у Серёги были с ней свои счёты?
Но ещё два дня всё же пришлось отдыхать. Лётчиков не хватало, поэтому Сергею уже дали летать на четвёртый день после возвращения. А отпуск?
-Потом догуляю, говорил Сергей.
Его назначили ведущим, нашли почти новый самолёт, командир эскадрильи назначил Сергея ведущим и уже с 27 ноября он полетел на задание. 27 ноября кольцо вокруг 6-й армии замкнулось. Операция Уран завершилась.
Дмитрий продолжал лечиться, а удавка на шее 6-й немецкой армии продолжала сжиматься.
Раечка окончила школу и решила стать врачом, как и мама. Начавшаяся война всё перевернула. Отучившись год в Сталинградском медицинском институте, она в июле 42 года устраивается медсестрой в госпиталь, где работала и её мама. Отца призвали ещё год назад в пехоту. Поскольку он работал на Сталинградском тракторном, то посчитали, что механиком-водителем танка- ему подойдёт воевать больше. Но последних два месяца, известий от отца не было.
Раненых было много и они всё поступали и поступали. Раечка сутками находилась в госпитале. С мамой они мельком виделись, на ходу перебрасываясь несколькими словами. Это продолжалось до 23 августа.
23 августа с аэродрома Тацинский , что около 250 километров к западу от Сталинграда,
4-й Германский Флот приступил к бомбёжке Сталинграда. Самолёты сбрасывали свой смертоносный груз и возвращались, чтобы взять бомб ещё и снова убивать. 71000 мирных жизней унесли те бомбардировки, а 150 000 людей получили ранения. Это было больше, чем в 1945 году в Дрездене, это был абсолютный рекорд убийства мирного населения за всю войну!
Именно 23 августа они превратили Сталинград в руины и именно 23 августа они убили маму Раечки.
24 августа госпиталь эвакуировали на восток, а Раечка упросила оставить её в Волжске, в помощь фельдшеру аэродромной санчасти. Волжск- небольшой городок на восточном берегу Волги, в менее 50 километров от Сталинграда.
И вот Рая уже почти три месяца работала в санчасти аэродрома Волжский. Работы было немного. Лётчики, молодые и здоровые парни, не тратили время на всякие там болезни. Они летали, били фрицев и иногда не возвращались.
Дмитрий был один из первых легкораненых, и всё время рвался на фронт. Он был хорошим пациентом. Съедал все прописанные ему пилюли и охотно позволял Раечке перебинтовывать ему руку. Рана на руке затягивалась быстрее, чем затягивалась удавка на горле 6-й армии Вермахта.
6-я армия Вермахта уже находилась в котле, а рана всё ещё не заросла.
Единственной возможностью поддерживать окружённых был воздушный мост.
Паулюс предлагал отступить, но каждый новый день давал Гитлеру время для выведения на линию обороны двух армий на Кавказе. Гитлер мог с полным правом говорить, что его приказ Паулюсу не сдавать своих позиций был абсолютно верным.
Очень дальний брат аса первой Мировой, Красного Барона, генерал Рихтгофен неоднократно предупреждал, что внутри «котла» Люфтваффе понадобится как минимум шесть аэродромов и должным образом подготовленный наземный персонал. Его опасения по поводу нехватки взлетно-посадочных полос очень скоро подтвердились.
Рихтгофен с самого начала понял, что им придется заниматься заведомо гиблым делом. Они уже не надеялись встретить понимание наверху. Но бесноватый приказал держаться до последнего.
Пока войска Вермахта держались до последнего, рука Дмитрия заживала и от полного морального расстройства его удерживала только Рая, которая делала всё возможное, чтобы рука стала лучше, а следовательно поражение фашистской Германии быстрее.
Между Раей и Дмитрием возникло то, что обычно возникает между двумя молодыми и чертовски привлекательными представителями разных полов, связанных общим делом. Дмитрий был шатеном, имел рост под 175 сантиметров, широкие плечи, ястребиный нос, острое зрение, атлетическую фигуру и вес около 80 килограммов. Рая же была классического роста, с большим лбом, на который не спадали русые волосы, огромными голубыми глазами, которые подчёркивали не общипанные тонкие брови, маленьким носиком, и чувственными губами и точёной фигурой, которую даже не могла скрыть военная униформа.
В общем, между молодыми завязался роман. Дмитрий был не на шутку влюблён. Это была любовь с первого взгляда. В тот момент, когда Рая накладывала асептическую повязку на рану, и руке стало прохладно, в сердце Дмитрия произошли серьёзные изменения, оно стало интенсивно биться, а реакция на неё сравнялась с реакцией на вражеский самолёт. Нарушился сон и покой.
При этом Дмитрий рвался на фронт. Молодая красивая девушка увидела, почувствовав в Дмитрии свою надёжную опору, при потери своей мамы и неизвестности о своем отце. В той ситуации молодой и красивый Сталинский Сокол разрывал ей душу!
Они были вместе, но между ними не было ничего плотского. Дмитрий собирался воевать и сомневался, что ему так и будет везти. В живых мало кого осталось в той мясорубке, а оставлять Раю с ребёнком не входило в его правила.
К Дмитрию пришёл Серёга. Это произошло в первой декаде декабря. Сергей пришёл навестить Дмитрия и похвастаться, что его уже наградили Орденом Ленина, он стал членом ВКПБ и сбил ещё двоих. Это были истребитель Мессершмитт-109 и транспортный Юнкерс-52.
С мессером пришлось повозиться, а Юнкерс загорелся и горел очень хорошо!
Дмитрий слушал затаив дыхание и ещё больше хотел на фронт.
В тот момент, когда 6–я армия Вермахта была в “кольце” транспортники Ю-52 с Хейнкелями- 111 снабжали окружённую армию по воздуху. Это было очень обидно. Дмитрию казалось, что если бы он был на фронте, то уничтожение “котла” происходило быстрее. Он даже поругался с Раечкой, которая повторила слова фельдшера о том, что он ещё не здоров.
Третья неделя с Раечкой на аэродроме, но без полётов становилась всё более тягостной.
19 декабря был самым удачным днём для Люфтваффе. Около 150 самолетов приземлились в Питомнике, доставившие триста тонн грузов. Однако подобные дни были крайне редки. Потом, с каждым днём перевозка грузов становилась проблематичнее.
“Суровые погодные условия оказались не единственной проблемой. Аэродром в Питомнике вскоре стал объектом пристального внимания русской авиации. Часто обломки сбитых самолетов, рухнувшие на взлетно-посадочную полосу, становились причиной аварий, что приостанавливало работу аэродрома на длительный срок. Обгоревшие останки боевых машин растаскивали по обе стороны от взлетных полос, и вскоре аэродром превратился в настоящее «кладбище авиационной техники». Двойную угрозу таило в себе ночное приземление. Хотя по сравнению с налетами советской авиации эту опасность даже опасностью-то назвать было нельзя. Немецкие зенитные батареи в Питомнике, конечно, не могли обеспечить аэродрому должную защиту. Ведь только для обнаружения ночных бомбардировщиков противовоздушной обороне требовались мощные прожектора, которые тут же засекались русской артиллерией.”- как писал один немецкий очевидец.
Немецко-фашистские войска несли огромный урон в живой силе, теряя ежедневно не менее 1500 солдат в результате активных действий советских войск, советской авиации, а также от голода, мороза и болезней.
Паульс и его 6-я армия ждала Манштейна, который обязательно пробьётся.
Как непосредственный командир генерала Паулюса, Манштейн так и не отдал прямого приказа на выход из окружения 6-й армии. Между тем, 6-я армия сковывала под Сталинградом большие силы Красной Армии, и если бы эти силы были высвобождены, то крах южного крыла был бы вопросом времени. Всю вину за гибель 6-й армии фельдмаршал Манштейн возложил на Гитлера и на нерешительного Паульса, который так и не взял на себя риск прорыва из котла и оставления Сталинграда без приказа своего командира — Манштейна. Сам Манштейн считал, что польза от прорыва будет минимальной, так как 6-я армия потеряет свою боеспособность и всю технику.
Итак, основную помощь, которую можно было ожидать была помощь по воздуху- воздушный мост по которому немцы переправляли окружённым боеприпасы, продовольствие, медикаменты.
Одним из крупнейших аэродромов по которому немецкие фашисты пытались подвозить запасы 6-й армии был аэродром в Тацинской (примерно, 250 км на запад от Сталинграда, железнодорожная станция Тацинская)
16 декабря началось началось наступление Советских войск в районе среднего течения Дона. Участок фронта, который обороняли итальянцы был смят. Четыре наших танковых корпуса устремились в эту брешь. Среди них 24 –й, который имел особую задачу – не вступать в бой, а незаметно углубиться в тыл противника. Причем заранее были закрашены звезды на танках и нарисованы кресты. Вместе с танками пошли роты саперов, «Катюш» и складов ГСМ. Кстати, наши танкисты даже несли потери от своих.( кстати, Катюши были сов. Секретным оружием и ни одна установка не попала к врагу)
Среди танкистов был и отец Раи, Пётр , сержант, механик-водитель Т-34. И вот 24 декабря в 7 часов 30 минут по залпу «Катюш» части корпуса пошли в атаку на Тацинский аэродром. Пётр уже знал, что жена его погибла при бомбёжке 23 августа, и хотел мстить и мстить. Танк, как спичечные коробки, мял вагоны с находящимися в них и около ещё несобранных самолётов. Иногда, пред ним возникал убегающий фашист, но тут же падал скошенный очередью под траки. Он давил их и не испытывал угрызений совести. Казалось, пушка, стала раскалённой от выстрелов, а танк в крови убитых фашистов. Танки на бешеной скорости влетели на аэродром.
Они, таранными ударами опрокидывали самолёты, отрубали их хвостовое оперение. Потом, подожжены склады с ГСМ и аэродром превратился в огромный костёр.
”Это было возмездие за Сталинград, который гитлеровские лётчики в течение нескольких месяцев подвергали жесточайшим бомбардировкам, взлетая именно с этого аэродрома.”- вспоминала участница тех событий, санинструктор О.Брызгалова.
Среди фашистов на аэродроме началась паника. Они метались по аэродрому. Лётчики и техники пытались прорваться к своим самолётам, но попадали под огонь наших автоматчиков и танкистов. Некоторым всё же удалось запустить моторы и они начинали выруливать на взлёт. Вот тут то их и ждала смерть. Самолёты сталкивались с друг другом и начинали пылать подобно факелам.
Вдруг, немного в стороне от полосы, отдельно от других побежал очередной Юнкерс. До него было метров 200.
Огонь! Но снаряды закончились, и Пётр направил свой танк на перерез разбегающемуся Юнкерсу. Вспышка, взрыв. Он протаранил его…
В тот день всего нескольким самолётам удалось покинуть этот ад.
“К 17 часам были подавлены последние очаги сопротивления немцев. В результате боя было уничтожено 3500 офицеров и солдат противника, в том числе весь лётный и обслуживающий персонал аэродрома, 50 орудий и 15 танков. Танковым корпусом была выполнена главная задача: был нанесён невосполнимый урон немецкой авиации — было уничтожено свыше 350 боевых самолётов, которых так и не дождались окружённые войска”
Разные источники, разные цифры. Корпус В.Д. Баданова насчитывал 58 танков (39 Т-34 и 19 Т-70) На аэродром прорвались и 26 декабря были окружены. Непосредственно на аэродроме было уничтожено 44(конечно,сомнительноо 350 самолётов.Наиболее вероятна цифра в 72) самолёта. Корпус Баданова Б.Д. был окружён. 27 декабря остатки корпуса в 3 часа ночи прорвали оборону и вышли из кольца. Всего 927 человек.
К 30 декабря корпус из окружения вырвался, дозаправив танки смесью захваченного на аэродроме авиационного бензина с моторным маслом.
После этого линия фронта временно стабилизировалась, так как ни советские, ни немецкие войска не имели достаточно сил, чтобы прорвать тактическую зону обороны противника.
После уничтожения аэродрома в Тацинской, положение 6-й армии ещё более ухудшилось. Основным аэродромом становится Питомник.
“Аэродром в Питомнике вскоре стал объектом пристального внимания русской авиации. Часто обломки сбитых самолетов, рухнувшие на взлетно-посадочную полосу, становились причиной аварий, что приостанавливало работу аэродрома на длительный срок. Обгоревшие останки боевых машин растаскивали по обе стороны от взлетных полос, и вскоре аэродром превратился в настоящее «кладбище авиационной техники». Двойную угрозу таило в себе ночное приземление. Хотя по сравнению с налетами советской авиации эту опасность даже опасностью-то назвать было нельзя. Немецкие зенитные батареи в Питомнике, конечно, не могли обеспечить аэродрому должную защиту. Ведь только для обнаружения ночных бомбардировщиков противовоздушной обороне требовались мощные прожектора, которые тут же засекались русской артиллерией.
Ежедневная порция хлеба составляла 100 г. В солдатском рационе конина стала роскошью, немцы охотились за собаками, кошками, воронами. В довершение всего вражеские войска, так и не получившие зимнего обмундирования, жестоко страдали от суровых морозов (в январе морозы доходили до -25о -30о).” – воспоминания фашиста.
“До рождества 1942 года войскам выдавалось по 100 граммов хлеба в день на человека, а после рождества этот паек был сокращен до 50 граммов. Позднее по 50 граммов хлеба получали лишь те части, которые непосредственно вели боевые действия; в штабах, начиная от полка и выше, хлеба совсем не выдавали. Остальные питались только жидким супом, который старались сделать более крепким, вываривая лошадиные кости» -другой фашист вспоминает.
Немецко-фашистские войска несли огромный урон в живой силе, теряя ежедневно не менее 1500 солдат в результате активных действий советских войск, советской авиации, а также от голода, мороза и болезней.
Наконец, к 1 января рука Дмитрия стала совсем здоровой. Она даже не чесалась, и фельдшер признал, что он здоров. Дмитрий поблагодарил, нежно простился с Раечкой, пообещав, что будет с ней всегда, и весело насвистывая, отправился к командиру полка на противоположную сторону аэродрома.
Дмитрий радостно шёл мимо стоянок. На которых стояли Ла-5-ие и чуть дальше Як-9-ие. Механики роились тут же, хлопоча, над техникой. У них были красные и отмороженные щёки. Но они работали при морозе в -25. Они работали для победы!
“Красивые машины”-подумал Дмитрий. Лётчикам нравился Як-9, как и Ла-5. Между лётчиками обоих типов постоянно велись споры. Провести сравнительный бой в полках не представлялось возможным, но было ясно. что боекомплект у Лавочкина был больше, а стало быть фашистов можно было сбить за вылет больше!
Комэска встретил Дмитрия радостно. Лётчиков как всегда не хватало. Окружение немцев закончилось. Летали транспортные самолёты. Германское руководство пыталось обеспечить окружённых питанием и боеприпасами. Однако, уже имелись случаи, сдачи немцев в плен.
-Ну, здорово, орёл!- радостно встретил Дмитрия комэска.
- Здравия желаю, товарищ капитан!
-Садись, слушай. Пока ты руку лечил, мы закончили окружение немцев, операцию, как знаешь, Уран. В целом, конечно, задачу выполнили. Однако, немцы были сильны и командованию пришла мысль, провести операцию «Малый Сатурн», которая бы дополняла «Уран». Итальянская армия была разбита. Рывок к Ростову уже не планировался, Сил уже не было. Немцы пытались свою операцию провести. Им даже удалось отсечь целый танковый корпус, который нанёс страшный удар по аэродрому в Тацинской. Но к 30 декабря корпус из окружения вырвался, только сейчас передали. Живём! В общем, танкисты постарались. Самолётов 300 уничтожили, говорят!
-Что же нам-то теперь сбивать, товарищ капитан?
-Не бойся. Хватит. Они теперь своим жратву на самолётах возят! На диету немцев посадим. Завтра полетишь. Иди, познакомься с новым ведомым. Будет теперь у тебя лейтенант Александр Васин. Старательный и исполнительный. Он уже 2-х завалил, молодец. Вот с ним летать и будешь. А Сергея старлеем делаем. Он в партию вступил, и Орден Ленина ему подписали. На днях приказ будет. В прочем, ты знаешь.
-Есть- сказал Дмитрий, и ушёл в расположение эскадрильи.
После того танкового Бадановского прорыва линия фронта временно стабилизировалась, так как ни советские, ни немецкие войска не имели достаточно сил.
Погоды не было три дня. Если бы не Раечка, то Дмитрий сошёл бы с ума. Нет, почти полтора месяца провести в санчасти, так ждать избавления, наконец, выписаться при хорошей погоде, а когда уже можно летать- нет погоды, чёрт!
Наконец, погода появилась и Дмитрию разрешили тренировочный полёт. Нормально полетал, целых полчаса. Целых полчаса! Есть ради чего жить! Раечка восторг дополнила. Там, в санчасти два человека. Механики. Руки на отморозили.
А четвёртого Раечку нашёл почтальон. Он принёс страшную новость. Он принёс похоронку…
У Раечки фашисты убили родителей. Осталась бабушка. Бабушка была под Пензой. А ещё был Дмитрий. Раечка плакала. Она уткнулась в Димину грудь и плакала. В тот момент Дмитрий и поклялся отомстить конкретно за родителей Раечки.
Наконец, пятого они Санькой пошли на взлёт. Светило солнце, было морозно и радостно. Нужно было контролировать воздушное пространство в районе Питомника, не снижаясь без необходимости ниже 3000 метров и не подходя близко к аэродрому.
Не было видно самолётов на аэродроме Питомник, а так же на аэродроме Гумрак, который использовался как запасной.20 километров на северо-восток!
“Не удивительно, что аэродром в Питомнике пользовался особым вниманием русских в качестве постоянного объекта воздушных налетов. Советские бомбардировщики и истребители то и дело наведывались к нам и сбрасывали свой смертоносный груз, стремясь уничтожить как можно больше неповоротливых транспортных самолетов на посадочной площадке и в воздухе над аэродромом. Противник старался сорвать наше воздушное снабжение и хитростью, с помощью различных уловок: так нередко в тумане или в темноте русские сбивали с толку наших пилотов-транспортников, применяя немецкие посадочные световые сигналы. Потеряв ориентировку, машины шли на посадку навстречу гибели. Одних сбивали, другие садились на «ничейной земле» или во вражеском расположении, где русские буквально разносили их по винтикам, забрав предварительно груз на глазах у оцепеневших от горя и ужаса немецких солдат в окопах, которые ничем не могли помочь своим летчикам, ибо русские немедленно открывали на этом участке заградительный артиллерийский и минометный огонь.”- Один фашист вспоминал.
Обычно, транспортный самолёт- старичок Ю-52 или реже Хейнкель-111 садились в Питомнике с грузами для окружённых гитлеровских войск, забирал раненых и тут же улетал. Воздушная блокада была организована с большим искусством. Ещё в декабре под Сталинградом были сбиты сотни транспортных самолетов врага. Вместе с тем советские войска, сжимая кольцо окружения, захватывали немецкие аэродромы. Обороняли зону зенитные орудия, да мессершмитты -109 из 3 воздушного флота.
Покрутившись минут 40 и не встретив ни одного фашистского самолёта Дмитрий и Александр вернулись.
Удачное патрулирование произошло только через пару дней. Они обнаружили пару Юнкерсов, летящих без эскорта сопровождения. Сопровождения уже полмесяца не было. Закончились Мессершмитты. Было ясно, и несмотря на то, что Ю-52 были окрашены в белый камуфляжный цвет обнаружены были легко на фоне красно-серых развалин города. Пристроились на расстоянии метров ста.
Так близко, так подробно Дмитрий вражий самолёт ещё не видел. “Как на стрельбище!”
Юнкерс летел, не меняя курса и высоты, даже как- то отрешённо.
“Ладно, долго мучатся, не будут.“-подумал Дмитрий и нажал гашетку.
Последовала короткая очередь, отлетел правый мотор, второй снаряд попал в фюзеляж, и Юнкерс завалившись на правый борт жирно дымя полетел к земле. Второй Юнкерс тоже сильно дымя упал за первым. Он упал секунд через 10 после первого.
“Это тебе за маму Раечки! Два самолёта всего за полминуты!” подумал Дмитрий
С аэродрома Питомник стреляли, и пара краснозвёздных истребителей отвалили в сторону с набором высоты. Они побарражировали ещё минут 20 и взяли курс на свой аэродром. Над аэродромом, в паре, они прошли метрах на 50 и синхронно сделали бочку так, что всем уже было ясно Дмитрий и Александр сбили двоих.
Это 7 Января 1943 года совпало Указом Верховного Совета СССР о введении новых знаков различия для личного состава Красной Армии. Именно с этого дня и до сих пор наша Армия носит погоны.
9 января 1943 года Советским командованием было предложено сдаться для предотвращения дальнейшего бесполезного кровопролития. В случае капитуляции всем солдатам и офицерам было обещано сохранить жизнь, гарантировать личную безопасность, немедленно обеспечить их нормальным питанием, а раненым и больным — тотчас же предоставить медицинскую помощь.
Но немецкое командование, не поверив русским, но поверив своему фюреру, продолжало с упорством достойного лучшего применения обороняться, на что-то ещё рассчитывая.
В результате, Советская артиллерия прямой наводкой в упор расстреливали
окружённых немцев, а на их головы падали авиабомбы, при этом придвигаясь к окружённым фрицам всё ближе и ближе..
Крупной победой советских ВВС было 14 января. Можно считать, что на этом воздушный мост и закончился. В этот день советские истребители и бомбардировщики уничтожили пятьдесят немецких самолетов. Это было на аэродроме в Звереве, расположенном почти в 400 километрах западнее Сталинграда.
После 16 января Питомник прекратил своё существование. У Вермахта остался единственный аэродром Гумрак с короткой полосой и узкой полосой, который простреливался артиллерией.
Дмитрий совершил ещё несколько вылетов, но врагов не встретил.
После 18 января вылетов не было. Несколько дней продолжались метели, погоды не было, следовательно и вылетов.
Агония фашистов продолжалась до 2 февраля.
Гитлеровцы понесли колоссальные потери: только убитыми более 147 тыс., в плен сдалось более 90 тысяч солдат и офицеров, в том числе и 24 генерала. Было захвачено 750 самолётов, 1550 танков, 6700 орудий, более 8000 пулемётов, 90000 винтовок.
Победа Советских войск под Сталинградом активизировала борьбу антифашистов во всех странах Европы: загорелась земля под ногами оккупантов во Франции и Польше, в Болгарии и Голландии, в Бельгии, Норвегии…
Поражение гитлеровцев под Сталинградом стало началом их поражения во всей Европе. И не случайно улицы и площади многих европейских городов после войны были названы в честь города на Волге.
Но война не окончилась. В составе Южного фронта 8-й воздушной Армии 235 авиационной дивизии , полк был отправлен к Ростову.