Экранно-щелевой дуализм
В недавний вторник, уже обреченно названный у нас черным, мне понадобилась стиральная машинка. Срочно. Очень. Машинку я не купила — не в силах была выстоять очередь. Но впечатлений получила массу.
Я вдруг поняла, что в этот вторник, в магазинах, я видела много молодежи. Так много людей старшего студенческого возраста я не видела еще никогда. Да, собственно, где их было встретить?
Увидеть 20-летних мы могли на митингах, но... не видели. На немногочисленных акциях протеста сегодня их нет. Протестуют не они: на антивоенные сходы, на сходы в защиту узников Болотной выходили совсем другие поколения. 20-летние не ходят на поэтические вечера, в театры, в филармонию, на концерты барочного ансамбля. Их ограниченный контингент можно встретить на публичной лекции Дмитрия Быкова или на представлении «Гражданина поэта». Они могут заскочить на встречу с Ксенией Собчак, но туда уже не хожу я, как не хожу, если честно, и на лекции Дмитрия Быкова. В других местах такому человеку, как я, встретить молодое поколение негде. Даже в новомодных культурных пространствах, коворкинговых центрах 20-летних мало — там все же молодежь постарше.
А 20-летних много на парадах 9 Мая, на Дворцовой площади — во время гуляний. Они любят зрелища.
Еще их много в магазинах одежды. В торговых центрах 20-летние рыщут по этажам в поисках новогодних скидок, но скидки нынче нещедрые — 20-летние расстроены.
Больше всего я видела этих людей в магазинах бытовой техники в тот самый «черный вторник». Мне нужна была стиральная машинка, а 20-летним — телевизоры, домашние кинотеатры. Одни, но чаще — с родителями, они стояли в многочасовой очереди, чтобы купить в дом вторую, третью, четвертую плазменную панель. Девушка в шапке с ушками продвигала свою бедную мать в очереди тычками в бок: женщина не была уверена в необходимости покупки. Спросила их, за чем стоят. «За телевизором», - равнодушно ответила мать. «Это плазма!», - нетерпеливо подхватила дочка. «А у вас нет телевизора?» - я пошла на пролом. Оказалось, телевизора в доме три: на кухне и в спальне родителей — обычные, в зале — большой. Но они хотят еще больше. Вернее, дочь хочет. Давно копили, но как услышали про подорожание, решили брать. Вернее, дочь решила.
Видела в магазине парочку, лет по 20, молодожены. Тоже покупали телевизор, причем, на подаренные на свадьбу деньги. Считали, сколько останется на диван, утюг и гладильную доску, потому что в комнате, куда они переехали, ничего нет. Телевизор они, кстати, купили невероятно огромный, с вогнутым экраном, тысяч за семьдесят. В коммуналке смотреться будет прекрасно.
Встретила в очереди серьезного мальчика в очках, он читал «Мантиссу» Фаулза, а купил домашний кинотеатр. Отзвонился маме, доложил, что выстоял в очереди пять часов и смог достать только один кинотеатр, но за вторым стоит в очереди некая Света, стоит на Литейном больше часа.
***
Непоротое поколение... Мечты об этой мифической, всемогущей, сильной молодежи смущают умы русской интеллигенции уже лет двести. Еще декабристы засыпали друг у друга на плече под сладкие песни о новом племени, которое вот-вот народится после реформ и изменит Россию. Грезили о свободном народе разночинцы. А как уповали на непоротых крестьян при Александре II! Как ждали вольного поколения после октябрьской революции! И как — после перестройки... Если почитать подборку прессы из начала 90-х, то за интеллигенцию становится неловко, потому что вся она, за исключением право- и леворадикальных лож, мечтала о постсоветском человеке как о спасителе России.
Декабристы обманулись. Не сообразили, что после восстания может прийти палочная система. И народовольцы тоже не догадались, что раскрепощенные безземельные крестьяне вместо того чтобы браться за книжки, удумают пухнуть с голода. А уж касательно мечтателей образца 17-го... ну, тут уж, действительно, кто бы знал, что при большевиках пороть станут всех?
Не было в истории России ни одного непоротого поколения. Не было тех, кто прожил бы свой век, не рискуя схватить кнута от боярской охраны, сдохнуть на морозе в крепостном хозяйстве, попасться под руку жандармам или — сгнить в чекистских подвалах. Понимаете, ни одного поколения!
Была в России надежда на постсоветскую модель человека, да вышла вся, надежда-то. Нет этого человека и нескоро еще он появится. Если завтра, что называется война, если завтра в поход, если власть рухнет под тяжестью короны и доведется народу выбирать власть новую, то выбирать будут такие же советские валенки, наследные принцы крепостных крестьян и чекистских вертухаев.
Среди социологов циркулирует острое заблуждение, будто поколение непоротых у нас-таки народилось. А я не верю! Не вижу его на улицах, в кафе, в метро, за границей! Есть отдельные индивиды, которые родились с опережением исторического графика, но этим гражданам может быть от 15 до 90 лет и никакой поколенческой общности они не составляют.
Каким должно бы предстать пред нами непоротое поколение? Сколько ему лет, чем оно занято, что ест на завтрак, как проводит выходные? Когда оно, наконец, выйдет на историческую сцену? Выползет из своей, как говорила Гиппиус, щели в истории?
Неоднократно сталкивалась с уверениями, будто граница непоротости проходит как раз по моему возрасту. 30-летние, чье раннее детство пришлось на Советы и благополучно забылось на волне раздольных 90-х!
А я не верю! 30-летние — это люди, которые еще застали уроки примитивной пропаганды в детских садах. Нам рассказывали про Ленина, его портрет висел в наших игровых комнатах. Мы надевали банты на 22 апреля и 1 мая, а в перерывах между праздниками стерегли место в очередях за хлебом и кефиром, где нас нещадно давили. Мы в страхе смотрели телевизор в 91-м и 93-м. «Лебединое озеро», обстрел Белого дома, штурм «Останкино». Мы сидели дома, вжимались от ужаса в пол, боялись шевельнуться, потому что родителей нет, они в очередях или мерзнут на остановках в ожидании редких автобусов, потому что мы одни, а по телевизору — почти что война, и под ложечкой сосет — от страха, одиночества и предощущения голода. Мы, уже в сознательном возрасте, почти голодали (потому что когда на столе только картошка, макароны и каши, это голод). Сколькие из нас прошли через задержки зарплат родителей, через унизительное перешивание обносков? А сколькие застали дежурства в школе, октябрятские звездочки? Нас били по рукам учителя, с наших родителей вымогали деньги на «ремонт класса», и деньги эти шли в карман учительницам...
Это поколение непоротых? Да бросьте! И 25-летние — тоже поротые. Тоже допоздна сидели они в страхе дома, ждали родителей, которые вкалывали на трех работах и двух халтурах. Тоже одни ходили в школу и возвращались из. Тоже знали, что вчера ограбили в подъезде тетю Люсю с четвертого, а месяц назад обокрали сразу две квартиры: дяди Саши и дяди Паши, оба — с третьего. Они сидели дома и вслушивались в каждый шорох, потому что грабежи, потому что в классе каждого третьего обокрали, а одноклассницу Леночку в прошлом году при налете на квартиру убили.
Страшно было этим детям жить. Страшно было одним заходить в подъезд. Страшно было за родителей, потому что работали они дотемна, а на улицах убивали за продуктовую авоську, за шапку, за теплое пальто.
Отдельный человек, переживший ужас перестройки и 90-х, может вырасти свободным, но целое поколение — никогда. Свободными могли бы вырасти те, кто помнит себя года с 2000-го. То есть, 19-21 летние. Выпускники нынешнего года — вот кто могли стать непоротыми, но — не стали.
Казалось бы, они жили в сытости, их родители могли себе позволить проводить вечера с семьей. Детей этих учили в гимназиях, водили в кружки, на курсы языков и в спортивные секции. Они выросли в ипотечных квартирах, к 20 годам у них есть водительские права, они побывали в нескольких странах и многие владеют жильем. Казалось бы, свободные сытые люди, но почему, когда грянул дефолт, они побежали не на площади, а в магазины?
«Ну, конечно, и тут Путин виноват!» - насмешливо выругалась бы в очередной раз соседка Галина Львовна, которая из года в год ругает мои тексты.
Путин, именно Путин!
Кого помнят эти детки, кроме Путина? К тому времени, когда они стали интересоваться смыслом вечерних новостей, кроме Путина в них никого не показывали. Вы только подумайте, у нас выросло первое взрослое поколение, которое не помнит себя без Путина. Не помнит своей страны без разгрома НТВ, без посадки Ходорковского, без перекраивания Конституции. Не видело оно России с независимой прессой, уличными митингами, самостоятельными партиями. Оно, поколение 20-летних, не видело выборов: к возрасту средней школы, когда дети начинают придавать значение взрослой жизни, в России уже не было выборов. Эти люди, на которых так уповали демократы, никогда не видели в нашей стране выборов, не слышали о них, не читали.
Могли бы узнать об избираемости власти из уроков истории и обществознания, но кто учил их истории? Те же учителя, что заседают в путинских избирательных комиссиях. Их уже не били по рукам: теперь не принято, да и советские грымзы давно ушли на пенсию. Не собирали с них деньги, не выманивали у родителей любой ценой лишнюю пару тысяч — самые ушлые из учителей встроились в рынок, ушли в сытую торговлю или риэлторский бизнес, да и, опять же, нелегальные поборы нынче не в почете. Да, 20-летних не таскали за косы, не унижали в школе, не обворовывали. Но они, малышами, мастерили на уроках открытки ко Дню рождения «дяди Вовы». Они приносили в своих дневничках агитки за «Единую Россию» и старательно выведенные учительской рукой памятки о необходимости досрочного голосования по месту учебы ребенка.
Приглядитесь-ка. За последние 20 лет у нас выросло самое что ни на есть поротое поколение. Не очень любопытное, плохо образованное. Тихое, забитое. Наиболее прогрессивные из них доросли до коворкинга или фриланса. Когда рушится экономика, когда обваливается медицина, когда инфляция и евро стоит 100 рублей, они, прогрессивные, покупают домашние кинотеатры, тогда как обычные их, посредственные, ровесники давятся в очереди за телевизорами. И никто не выходит на улицы. Даже 15 января, на классическом беззубом митинге по сценарию, 20-летних будет в рамках статистической погрешности. И когда начнутся настоящие волнения, когда народ повалит на улицы не по расписанию и не за Навального, 20-летних на площадях мы почти не найдем: они попросту не знают, что такое уличная политика.
А, впрочем, так ли нужны они на улицах и в политике, эти граждане, воспитанные на открытках Путину? Люди, проведшие «черный вторник» в магазине, кого приведут они во власть, насмотревшись своих огромных телевизоров? Уж лучше, и впрямь, пускай сидят они дома. Стоят в очередях. Смотрят телевизор. Пусть спят ровным сном в своей норке. Вот уж действительно, поколение из щели в истории!