Екатерина Шульман: Навязанная любовь

Рассматривая те акции, мероприятия, публичные проявления, которые можно назвать признаками ползучей ресталинизации, реабилитации Сталина, его появления в публичном пространстве с публичным одобрением, мы увидим, что каждый такой случай очевидным образом будет прямой или опосредованной государственной, а не частной инициативой.

Памятники, которые появляются последнее время, и число которых действительно растет, обычно устанавливаются под эгидой местных отделений КПРФ. Это ни в коей мере не делает их народными или гражданскими инициативами. Что такое сеть региональных отделений КПРФ и что такое вообще наши парламентские партии, какова степень их лояльности, и насколько они согласовывают любой свой шаг с местной и федеральной властью, думаю, известно всем.

Даже хорошо
Еще в 2002 году в одном из дагестанских городов по инициативе мэра появился проспект Сталина. Это тоже не потому, что граждане пришли, окружили мэрию и грозились ее сжечь, если он не согласится на это требование.
В 2009 году, в другую политическую эпоху, при президенте Медведеве в московском метро на станции «Курская» были восстановлены слова гимна: «Нас вырастил Сталин на верность народу». И на возмущение, которое тогда было высказано, был ответ от официальных властей, что это историческая правда, что они просто восстанавливают в первоначальном виде то, что здесь было.
С тех пор московское метро, как известно, сделалось могучим инструментом просоветской и сталинистской пропаганды: поезда, в которых встречаются портреты Сталина, акции типа акции этого года «Времена и эпохи». Иногда это происходит под предлогом того, что это кадры из фильма, иногда — что это исторические воспоминания. Но, как вы понимаете, это все тоже идет не снизу, это все тоже идет отнюдь не от народа, а от администрации метрополитена и от московского и федерального политического менеджмента.
В Марий Эл памятник Сталину в полный рост, один из немногих — обычно все-таки ставят бюсты — установлен на территории местного мясокомбината. То есть градообразующее предприятие, местный крупный бизнес, который, естественно, не может себе позволить быть оппозиционным, предоставляет площадку для этого.
В 2015 году создана изба-музей Сталина в деревне Хорошево — довольно шумная история, под эгидой Министерства культуры, с личного одобрения министра культуры.
В Псковской области — установка бюста Сталина в 2016 году, тоже с ведома и по одобрению местных властей.
Художественные выставки, на которых были изображения Сталина, живопись той эпохи, прославляющая вождей, открывались в Москве в 2014, 2015, 2016 году. Например, выставка придворного живописца Герасимова, автора известной картины «Два вождя после дождя». Всё это культурное богатство выставлялось в Третьяковской галерее отнюдь не по требованию художественной общественности или музейных работников.
Важно понимать следующее. Из того, что мною перечислено, не следует, что нет людей, которые по собственной инициативе ставят у себя на дачном участке бюст Сталина или даже готовы сдавать деньги на восстановление какого-то ему памятника. Из того, что те люди, которых нам показывали в Севастополе, хлопают и встают при исполнении какой-то песни, которую поет этот странный человек в белых штанах, отнюдь не следует, что они все присланы местной администрацией.
В чем функция государственной пропаганды? Ее функция состоит в том, что она, выступая с иерархически верхних позиций, задает некую норму. Она рассказывает аудитории, что правильно, что нормально, что вообще можно. Она создает тот фон, на котором люди понимают, что ходить с плакатом с изображением Сталина как минимум безопасно, если вообще не похвально. Что многочисленная реабилитирующая его литература, которая лежит в книжных магазинах всех городов России, не будет признана экстремистской, что не заведут дело по ст. 282 УК, как по поводу какой-нибудь другой литературы, которую кто-нибудь вздумает выложить в магазине на видном месте. Что это нормально, что это не наказуемо, а возможно и поощряемо.
Когда из телевизора, с государственных трибун раздаются слова о том, что «не надо никого демонизировать, давайте посмотрим с одной и с другой стороны, а вот войну же выиграли» — это посылает некий сигнал, на фоне которого те, кто действительно испытывает позитивные чувства по этому поводу, или те, кто не испытывал никаких чувств, вдруг их испытали, те, у кого не было мнения, вдруг его приобрели, потому что им рассказали, что теперь так можно, что это нормально и даже хорошо.