Глава РСМД Кортунов: В отношениях РФ и США есть проблема поважнее, чем Украина и Сирия. ФАН-ТВ

30.07.2017 14:55

Прошел почти месяц с саммита G20, прошедшего в Гамбурге. Как сегодня политологи оценивают итоги встречи «Группы двадцати»? Какие «вопросы с продолжением» оказались самыми сложными? Об этом ФАН-ТВ рассказал генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов.

Двенадцатый саммит G20, состоявшийся 7-8 июля 2017 года в Гамбурге, оказался едва ли не самым тяжелым за всю историю из-за сложившихся противоречий между Европой и США. Впервые противодействие протекционизму – главная установка, ради которой возник в свое время форум, – оказалось под вопросом: Америка нацелилась на ограничение ввоза импорта и поддержку национального производства. Лидеры стран-участниц не менее активно обсуждали изменение климата, терроризм, миграционную политику и другие проблем, впрочем, как и российско-американские отношения. Первую встречу Владимира Путина и Дональда Трампа уже окрестили началом новой эры в дипломатии двух стран. Сегодня политологи анализируют итоги саммита и делятся своими выводами со средствами массовой информации.

Андрей Кортунов – генеральный директор Российского совета по международным делам. Напомним, эта некоммерческая организация, созданная шесть лет назад по распоряжению президента РФ (в тот момент эту должность занимал Дмитрий Медведев), специализируется на внешней политике и международных отношениях, фактически являясь связующим звеном между государством, экспертным сообществом, бизнесом и гражданским населением в решении внешнеполитических задач.

– Какие положения, которые вошли в итоговое коммюнике саммита в Гамбурге, вы бы назвали основными?

– С одной стороны, в итоговом документе говорится о необходимости продолжения работы по либерализации мировой экономики, мировой торговли. С другой стороны, говорится о том, что страны «Двадцатки» признают возможность и даже необходимость некоторых ограничительных мер в защиту национальных экономик. Точно так же мы видим положение, которое вызывало много обсуждений и сомнений, подтверждение обязательств по Парижскому соглашению по климату. Трамп по-прежнему настаивает на своей позиции, что США в этом Парижском соглашении участвовать не будут. Если говорить об основной цели «Двадцатки», добиться стабильного экономического роста в мире, стабилизации мировой экономической, валютно-финансовой системы, я думаю, что в этом направлении, к сожалению, в Гамбурге продвинулись не очень далеко. Раньше все было просто: был Запад, в основном, это «Семерка», и был «не Запад». Борьба шла вокруг того, кто, собственно, определяет будущее мировой экономики, как она будет развиваться. В Гамбурге это разграничение сохранилось, но на него наложилось еще одно, уже внутри Запада. Как я говорил, это противоречие между экономическим глобализмом и национализмом. Документы можно считать компромиссом, свидетельством достижения определенного перемирия, но, конечно, эта борьба будет продолжаться.

– Во что, на ваш взгляд, выльется эта борьба протекционистской политики Трампа и политики открытой Европы Меркель в ближайшем будущем?

– К сожалению, я думаю, что мы можем смело предсказать еще большее повышение волатильности мировой экономики. Очевидно все-таки, что торговые войны будут продолжаться, может быть, даже и усиливаться, то есть, к сожалению, по техническим причинам свет в конце тоннеля был выключен. Может быть, его снова включат, но, по-моему, до этого еще далеко.

– Как это скажется на России?

– Нам придется приспосабливаться к этой ситуации, Россия зависит во многом от мировых рынков. Нам придется быть готовыми к тому, что ситуация будет меняться, иногда, наверное, неожиданно, но хотелось бы надеяться, что мир не сползет в новую рецессию. Но даже и такую возможность исключать полностью нельзя.

– США навязывают Европе свой собственный газ. Есть ли у них цель вытеснить Россию с этого рынка, и добьются ли они этой цели?

– Если не вытеснить, то потеснить, конечно. На протяжении обозримого будущего любой американский газ, который может поступать в Европу, будет заведомо существенно дороже российского. То есть, такое решение проблемы предполагает, что Европа должна будет субсидировать поставки американских энергоресурсов. И вот готова ли Европа к этому, учитывая то, что у Европы много других проблем, и, в общем, денег-то лишних особенно нет, большой вопрос. Американский газ чисто экономически сейчас, конечно, по отношению к российскому является неконкурентоспособным.

– Одним из главных событий саммита стала, конечно, встреча лидеров России и США. Как вы оцениваете ее итоги, химия между президентами случилась?

– Большинство наблюдателей считает, что химия случилась. Действительно, сам факт того, что они поговорили больше двух часов, говорит о том, что, в общем, реакции отторжения нет. Лидеры попытались провести совместный обзор всего комплекса наших отношений. Сирия – безусловно. И я думаю, что мы уже видим результаты этой договоренности: и снижение уровня противостояния, и снижение риска российско-американского столкновения. То есть, это, конечно, большой успех. Я думаю, что, скорее всего, удалось договориться о каких-то совместных позициях по Северной Корее. С одной стороны, есть общая позиция, заключающаяся в том, что ни США, ни Россия не готовы признать Северную Корею как ядерное государство. И Россию, и США беспокоит ядерная и баллистическая программа Северной Кореи. С другой стороны, есть расхождения. В России опасаются того, что США пойдут по пути односторонних силовых действий. Причем, последствия придется расхлебывать не США, а соседним государствам: и Китаю, и России, и Южной Корее. Сейчас, в последние недели, месяцы отношения между Пекином и Пхеньяном сильно ухудшились, многие полагают, что Россия – это последняя страна, с которой у Северной Кореи остались в целом нормальные, если не союзнические, то дружеские отношения, поэтому на Россию возлагается большая надежда. И здесь, конечно, для нашей дипломатии очень важно соблюсти баланс. То есть, мы не можем и не должны отталкивать от себя Северную Корею, потому что никому от этого лучше не будет, но, вместе с тем, мы мне должны нарушать единство тех стран, которые сейчас оказывают на Северную Корею политическое и экономическое давление.

– Путин и Трамп 40 минут спорили о вилянии России на американские выборы. Как это понимать, если учесть, что Трамп сам участвовал в этих выборах, неоднократно говорил, что никакого русского следа в них нет, а теперь он не может поверить Путину?

– Я думаю, что как раз вовлеченность Трампа, подозрения в том, что Трамп каким-то образом был вовлечен в эти махинации, и предопределили то, что Трамп уделил этому вопросу такое внимание. То есть, это сигнал его внутренней аудитории, его политическим оппонентам, которые теперь не могут его обвинить в том, что он этот вопрос не поставил. Трамп сейчас отыгрывает назад это решение о создании единой российско-американской группы по кибербезопасности, но я думаю, что надо идти по этому пути, садиться и разбираться конкретно. Мы должны разобраться в основном вопросе: насколько политические системы, прежде всего, вот эти выборные механизмы, уязвимы для иностранного вмешательства. В России, к сожалению, очень часто недооценивается та серьезность, с которой в Америке относятся к этой проблеме. Считается: ну, это пропаганда. На самом деле, все-то понимают, что, конечно, Россия не могла вмешаться, это всё внутриполитическая борьба внутри США, но это серьезный вопрос. Пока мы эту проблему не решим, говорить о серьезных, принципиальных изменениях в наших отношениях, я думаю, будет преждевременно.

– То есть, именно это ключевая проблема, от которой все зависит?

– Я думаю, что эта проблема сегодня, на данный момент важнее, чем Украина, чем Сирия. Представление, что кто-то со стороны пришел и своим грязными руками начал копаться в американских институтах, – это очень болезненны вопрос. Мы не можем его так оставить, мы не можем от него отмахнуться, даже если мы категорически не согласны с теми обвинениями, которые в адрес России выдвигаются. Мы должны приложить дополнительные усилия, чтобы разубедить американцев в том, что Россия такое вмешательство осуществила.

– Грубо говоря, начать оправдываться и предоставлять доказательства.

– Понимаете, это как поставить вопрос. Ведь у нас тоже есть свои претензии, мы тоже считаем, что в нашу политическую систему вмешиваются со стороны, в том числе, и США. Мы тоже обеспокоены сохранением нашего суверенитета. Не оправдываться, а совместно решать общую проблему. Мы помогаем американцам снять их озабоченности, они помогают нам снять наши озабоченности.

Все видеосюжеты ФАН-ТВ смотрите здесь.