Что не так с Покровской башней и как Печоры изменили прожжённых инженеров – в интервью с государственным экспертом Минкультуры

Что такое госэкспертиза проектов реставрации, какой проект в Пскове вызвал наибольшие дискуссии и как энергетика памятников влияет на людей, рассказала государственный эксперт Министерства культуры РФ, архитектор-реставратор Полина Кононова в программе «Проект Реставрация» на радиостанции «Серебряный дождь» (88.3 FM) в Пскове.

Реставрация как призвание

– Чем занимается государственный эксперт Минкультуры России?

– Государственный эксперт проводит оценку проектной документации на соответствие действующему законодательству в сфере сохранения культурного наследия. Также он имеет право оценивать историко-культурную ценность объекта: следует ли отнести конкретное сооружение к памятникам федерального, регионального или местного значения.

У этой профессии есть свои плюсы и минусы. Плюс в том, что благодаря высокому статусу эксперт может влиять на проектные решения, к его мнению прислушиваются. Минус: в работе эксперта отсутствует творческий компонент, а периодически возникает желание повлиять на творческие решения авторов проекта.

Государственный эксперт должен обладать разноплановым опытом. Поэтому я считаю, что эксперт – это дополнение к твоей основной деятельности. В эксперты приходят из искусствоведения, истории, инженерных и юридических специальностей. В моём багаже архитектурное образование, опыт работы у проектировщиков, в службе заказчика и юридический опыт.

Я смотрю свежим взглядом как бы со стороны и вижу ошибки, которые не замечают исполнители, помогаю им этого избежать и привести проект в тот вид, который может быть реализован.

– Как вы стали архитектором, реставратором?

– Закончила Санкт-Петербургский архитектурно-строительный университет по специальности «архитектура», но судьба вынесла меня в сферу строительства промышленных объектов. Когда стало ясно, что руководство промышленным проектом несовместимо с семьёй, начала искать другие варианты, и мне предложили руководить реставрационным проектом. Реставрация вообще очень увлекательна, её невозможно не полюбить. Это работа для души. Я в этой сфере уже больше десяти лет и собираюсь развиваться дальше. К тому же реставрация проникает во все сферы жизни – мои дети ходят со мной на объекты, на фотофиксацию. Когда в семье планируем отпуск, тоже учитываем, что нужно заехать на объект и посмотреть. Многие люди, с которыми мы прошли реставрационный процесс, стали нашими хорошими приятелями. Реставрация – это такой лайфстайл, не только профессия, а призвание, и это на всю жизнь.

Покровская башня: проект не удался

– А какое отношение вы имеете к Псковский области?

– Эксперт так или иначе привязан к какому-то региону, потому что в каждом есть своя культурная традиция, юридические особенности законодательства и так далее. Нужно чувствовать регион, его культурный код, пожить здесь.

Я работаю с Санкт-Петербургом, это мой родной город, и с Псковом, который стал моим родным городом. За десять лет я его хорошо изучила, вложила все свои силы и способности как эксперт в объекты, которые мы сделали с псковскими коллегами: Поганкины палаты, Музейный квартал, объекты фортификационного зодчества Окольного города и многие другие.

– Какой проект в Пскове вызвал наибольшие дискуссии между заказчиком, подрядчиком и экспертизой?

– Самый проблемный и, конечно, самый интересный объект – это Покровская башня. Здесь, безусловно, ошибка проектировщика. Решения для реставрации Покровской башни, которые предложил проектировщик, в первый раз были отклонены, проект отправлен на доработку. Очень долго это всё происходило, и в итоге сроки сорвали. Проект снят с реализации. Почему концептуальное проектное решение, которое было принято в Варлаамовской башне, в данном случае общественность отвергла? Обе башни входили в проект, они по статусу одинаковые – памятники федерального значения. Я стала думать, что есть что-то ещё – то, что выше юридического статуса. Это такая нематериальная, символическая ценность. И если рассматривать с этой точки зрения, то у Покровской башни более сложная история: реставрация, проведённая там в 1960-е годы, сама по себе ценна. Здесь задача многокомпонентная, многослойная, и поэтому с ней, конечно, сложнее. Сейчас пишу научную работу, где пытаюсь все причины систематизировать.

– Что должно было быть внутри Покровской башни?

– Речь шла о том, чтобы организовать внутри музейное пространство и провести современную стройку, чтобы установленное внутри оборудование не пострадало. И тут случилась загвоздка: учитывая его размеры, приходилось применять металлические конструкции, деревом обойтись было невозможно. Предложенные технические варианты кардинально меняли внутренний облик башни, с чем ни администрация, ни общественность не согласились. И был ещё конфликт интересов: заказчик, в качестве которого выступал международный банк, хотел концептуальное решение, а здесь оно не получалось. Проект просто не сложился, к сожалению.

Даже возникает ощущение, что памятник сам по себе не принял те решения. Покровская башня – знаковое место для истории Пскова. Наверное, отпустив эту ситуацию, случившуюся пять лет назад, у нас будет возможность всё переосмыслить.

– Многие проекты, связанные с памятниками культуры, часто упираются в так называемое мнение общественности, отчего интересные проекты буксуют.

– Считаю, что необходимо придерживаться действующего законодательства, беспристрастно отнестись к авторскому решению и по крайней мере выслушать и принять к сведению точку зрения общественности. И надо понять, какая именно общественность говорит, потому что есть общественность, которая обладает определёнными знаниями и иногда даже предлагает неплохие варианты. Диалог должен быть, но всё же окончательное решение за специалистами.

Выкрасить и выбросить?

– Каковы перспективы превращения территории Музейного квартала в историческую пешеходную зону? Речь об этом идёт давно.

– Часть Пскова, где расположен Музейный квартал, хорошо развита и самодостаточна. Но существуют места вне центра, которым тоже имеет смысл уделить внимание, например Запсковье. Там есть зоны, нуждающиеся в реставрации.

– На том же Запсковье есть несколько региональных памятников архитектуры. В конце 1990-х региональный парламент скопом включил их в реестр. А потом оказалось, что здания весьма сомнительны с архитектурной точки зрения, но их никак не могут выкинуть из реестра.

– Я ещё не встречала в своей практике памятников, которые непонятно зачем внесены в реестр. Вносили специалисты, которые знали, что делали и зачем. Другой вопрос, что прошло много времени, здания видоизменились или были утрачены.

Есть объекты, у которых предмет охраны – только главный фасад или объёмные планировочные решения. В них допускается достаточно большой объём изменений. Есть здания, как Покровская башня, не терпящие никакой современности. А есть памятники, которые вполне подходят для реализации современных проектных решений.

– В начале улицы Труда два-три дома в руинах лежат, там уже лес вырос. Может быть, их изъять из реестра? Дешевле построить новое, чем восстановить.

– Точка зрения, подобная вашей, непопулярна, потому что всё это наследие очень нужно. Сейчас жизнь очень быстро меняется, приходят новые технологии, у людей в связи с этим повышенная тревожность, особенно у старшего поколения. Именно культурное наследие – тот якорь, что помогает держаться. Это нам позволяет чувствовать себя гражданами своей страны, чувствовать свои корни, свою историю, что очень важно, особенно сейчас.

Пскову нужны памятники, и чем больше, тем лучше: это самая главная составляющая его культурного кода и основа туризма.

– Ольгинский мост, в общем-то, исторический объект Пскова, особенно если говорить о том варианте, что имел металлический пролёт. Пару лет назад активно обсуждали: нужна реконструкция, потому что техническое состояние оставляет желать лучшего.

– Я делала историко-культурную экспертизу проектного раздела по обеспечению сохранности объектов при реализации. Сам мост хотя памятником не является, но расположен в исторической среде, и вокруг него достаточно много объектов культурного наследия. Проект, который сейчас принят к реализации, – это реконструкция моста. Нынешний мост, в отличие от ранее существовавшего металлического, не имеет историко-культурной ценности. Если когда-нибудь найдутся средства и силы, чтобы воссоздать тот мост, то, конечно, будет здорово. Но проект, который принят сегодня, тоже имеет очень много положительных сторон. Решение принято, и дай бог его реализуют.

Богом зданные пещеры

– Перенесёмся из Пскова в Печоры, которые за несколько лет стали центром реставрационных работ в области. Как вы участвовали в этом?

– Я делала историко-культурную экспертизу нескольких объектов. Это реконструкция и строительство инженерных сетей в самом ансамбле, церковь Сорока Мучеников, церковь Святой Варвары, особняк баронессы Софьи Бюнтинг. Их было достаточно много.

Вообще Печоры – один из моих любимых объектов. Он очень живой и малоизученный. Мне нравится здешняя реставрация тем, что в процессе строительства всё время выявляются какие-то новые обстоятельства, коренным образом меняющие ситуацию. Это очень, с одной стороны, сложно – забирает много энергии и сил. Зато очень интересно, не даёт расслабляться.

Печоры – завораживающее место: Богом зданные пещеры и атмосфера аутентичности. Как будто переносишься в XV–XVI века, когда это всё только начиналось. Делая экспертизу церкви Успения, сначала вообще не могла понять, как подступиться к этому проекту. Ведь конструкция кровли, которая была возведена без проекта и сохранилась до наших дней, – это что-то уникальное. Возможно, тут тоже есть какой-то божественный элемент. И мне очень импонирует синтез ландшафта с архитектурой, есть какие-то отголоски, отсылки к скандинавской церкви в скале.

– Были какие-то неожиданные сложности в проектах, которые сейчас реализуются?

– Неожиданных не было. Очень сложно было организовать сам процесс реставрации, потому что на территории большая плотность памятников. Важно было при проведении работ в одном не повредить другие. В ходе этой работы возник вопрос: почему в ансамбле церквей Сорока Мучеников, Святой Варвары и часовни последняя не является памятником, ведь она относится к нему и композиционно, и исторически, и эстетически?

Надо над этим подумать. Тем более что я видела: проектировщики относились к этому объекту именно как к памятнику, даже предусматривали меры для его сохранности.

Вообще реставрация – такой интересный процесс, что вовлекает даже далёких от неё людей. В реконструкции инженерных сетей трудятся такие прямо прожжённые инженеры, никакого отношения не имеющие ни к творчеству, ни к истории, ни к культуре, технари до мозга костей. Сначала говорят: зачем эти памятники, только строить мешают. А потом очень трогательно наблюдать, как они вовлекаются в процесс. Им становится интересно, начинают предлагать свои решения, говоря: «Давайте какие-то меры примем, чтобы сохранить». Энергетика памятников сильно влияет на людей.