Худрук Московского областного театра драмы и комедии в Ногинске Михаил Чумаченко: «Самое любопытное и самое сложное в театре — разговаривать о времени»

Московский областной театр драмы и комедии в Ногинске открыл 95-й сезон премьерой комедии «Рок-н-ролл на закате» Михаила Хейфеца в постановке Валерия Маркина. Художественный руководитель театра Михаил Чумаченко рассказал «Культуре», как и чем живет театр в маленьком городе.

Михаил Николаевич Чумаченко известен своими постановками в отечественных театрах, мастер-классами и семинарами за рубежом. Педагог, профессор кафедры режиссуры Российского института театрального искусства (ГИТИС) и вице-президент Российского отделения Ассоциации любительских театров и театров-студий при ЮНЕСКО. Как режиссер Михаил Чумаченко продолжает традиции своих знаменитых учителей: Марии Кнебель и Леонида Хейфеца.

— В 30-е годы прошлого столетия открывались театры в малых городах, расположенных вокруг столицы, среди них — Коломна, Серпухов, Мытищи, Ногинск. Сколько сейчас областных театров в Подмосковье?

— Театр в маленьком городе — тема особая. Есть городские театры, за них отвечают местные муниципалитеты, а есть областные — они принадлежат области, и ситуация с ними в Подмосковье — непростая. Когда я приехал в Ногинск, в системе областных театров существовало несколько коллективов. Губернский театр Сергея Безрукова, и у него «прописка» была не в области, а в московском районе Кузьминки, теперь он стал федеральным. Существовал областной ТЮЗ, им руководила актриса Нонна Гришаева, сейчас он называется театром РОСТа и переподчинен департаменту культуры столицы. Областной театр кукол под началом директора Олега Лабозина тоже получил статус московского. В результате мы остались в системе Подмосковья на пару с «Русским балетом» Вячеслава Гордеева, который базируется в Москве. То есть оказались единственным театром драмы областного подчинения, работающим непосредственно в области.

— Это хорошо или плохо?

— Сложный вопрос. У каждой труппы своя судьба: есть счастливые городские театры, но есть и те, что живут очень трудно. Условно, мы находились на четвертом месте, теперь оказались на первом. Наверное, это лучше, потому что дожили до долгожданного ремонта. Когда я впервые вошел в здание, сразу увидел на рабочем столе докладную записку о том, что на сцену выходить опасно — в любой момент могут рухнуть штанкеты, упадут и покалечат. Сейчас сцена и круг полностью отремонтированы, как и зрительный зал, где заменены все кресла. Но тут не чудо и не волшебство, усилия самого театра требуются немалые.

— Близость к Москве сказывается на самоощущении труппы?

— От Ногинска до МКАД всего 35 километров, но чувства, что Москва где-то рядом, нет. В столице знакомые нередко сетуют: «Как же вам трудно жить, приходится все время летать!», они путают Ногинск и Норильск. Театр наш существует по законам маленького города — в определенных организационных и временных рамках. Еще в годы советской власти закон предписывал: театр в городе с населением до 200 тысяч должен в течение года выпускать не менее десяти премьер, тогда жители успевают посмотреть спектакль и идет постоянное обновление репертуара. Теперь получаем финансирование на 2-3 полноценных спектакля, и, значит, на остальные приходится зарабатывать.

— Получается?

— На первом спектакле, который я в Ногинске увидел, в зале сидело 19 зрителей, сейчас, если реализовано менее ста билетов, мы отменяем спектакль, а если 120-130, то с замдиректора по работе со зрителями у меня выходит жесткий разговор.

— Сколько мест в зале?

— Триста двадцать. В прошлом году мы впервые за многие годы выполнили госзадание, надеюсь, выполним и в нынешнем. Для этого театр интенсивно «соединяется» с городом. Стараемся быть причастными ко всем муниципальным акциям и мероприятиям. В конце лета в Ногинске проходят Пильняковские чтения, посвященные советскому писателю Борису Пильняку, театр принимает в них участие; готовим уличные программы; актеры активно вовлечены в празднования Дня города. Ногинск носит почетное звание «Населенный пункт воинской доблести»: в Богородском округе, где город находится, огромное количество людей связано с армией — на наших спектаклях постоянно бывают участники СВО, часто выступаем в госпиталях, воинских частях, в МЧС, что становится нормой нашего существования.

Госзадание для маленького города — звучит достаточно революционно. В Ногинске 109 тысяч населения, а количество зрителей, которых мы должны обслужить за год, 49 тысяч, то есть практически необходимо сделать так, чтобы половина города побывала в театре в течение сезона, хотя известно, что в театр ходит 4-6% жителей небольших городов. Театр в маленьком городе становится центром культуры, и нам необходимо заботиться о репертуаре для детей, поэтому в афише 16 взрослых и 12 детских названий, и среди них должны быть произведения, совпадающие со школьной программой.

— О ногинской труппе я впервые услышала много лет назад от Петра Наумовича Фоменко и поняла, что у театра богатая родословная.

— Город и Богородский округ с начала XX века связаны с именем Арсения Морозова — крупного фабриканта, правнука мецената и благотворителя Саввы Морозова. Здесь есть благоприятно наработанный культурный пласт — в нулевые годы XX столетия сюда приезжали со спектаклями актеры Художественного театра, Книппер-Чехова, Качалов, Тарханов, Москвин выступали в синематографе «Колизей». Драмтеатр в Ногинске возник позже, в 1930-м, сейчас он именуется Московским областным театром драмы и комедии, или кратко — Мособлдрамой. Труппа знала фантастические взлеты — всех причастных к ним не перечислить. Золотые времена связаны с режиссером Евгенией Кемарской, отдавшей нашей сцене четверть века, здесь поставили свои первые спектакли Петр Фоменко и Наталья Зверева, главным режиссером служил Андрей Муат. В 60-е у театра установился плотный контакт с ГИТИСом — в репертуар включались спектакли, проходившие апробирование на режиссерском факультете головного театрального вуза. Скажем, «Проводы белых ночей» Веры Пановой вначале появились в ГИТИСе, через полгода — в Ногинске. В 60-70-е годы практически вся на тот момент современная советская драматургия ставилась в Ногинске — либо в параллель с Москвой, либо раньше. В городе часто бывал Алексей Арбузов, написавший в воспоминаниях, что лучший спектакль «В этом милом старом доме» он увидел в Подмосковье. Шли пьесы Радзинского, Розова, Горина, трудилась плеяда замечательных актеров. Юрий Стосков — один из ведущих мастеров сцены, был близким другом Константина Симонова, с чьим именем связана важная страница нашей истории. В период перестройки театру тоже везло: пост директора занимала Татьяна Ильина, которая прошла Афганистан, заведовала госпиталем, где лечились бойцы Советской армии. Когда во главе Подмосковья стоял командарм Борис Громов, на театр обращали серьезное внимание, здание ремонтировали, здесь проходили огромные собрания, и работало актерское общежитие, которого сейчас нет. Фантастический период завершился, пошли трудности, с которыми мы и сейчас стараемся справиться. Вы знаете, как я здесь оказался?

— Нет, знала вас только как профессора кафедры режиссуры ГИТИСа.

— Однажды, осенью 2021 года я шел по улице к СТД (Союз театральных деятелей России. — «Культура»), планировал зайти в кабинет любительских театров, поскольку вел там лабораторию, ответил на звонок, оказалось, звонит директор Губернского театра Лариса Вильясте: «У вас есть, Михаил Николаевич, минута? Можете поговорить о руководстве Ногинским театром?» Спросила и отключилась. Тут же позвонили из областного министерства культуры Подмосковья и попросили через день к ним приехать, но я не мог — улетал на мастер-классы в Грецию. Через 10 минут со мной связалась тогдашний министр культуры Подмосковья Елена Харламова, сейчас она занимается музеями в Министерстве культуры Российской Федерации, и спросила: «Михаил Николаевич, можете попить со мной кофе в центре Москвы?» Разговор с ней продлился три с половиной часа. Театр был в очень трудном положении — шла война труппы с дирекцией, летели письма во все инстанции… Тогда и возникла моя кандидатура, так что я пришел в театр, прошу прощения, как кризис-менеджер.

— Что удалось сделать? Сейчас театр живет бурной жизнью.

— Труппа оказалась непростой: из 40 актеров было только 4 человека, не достигших тридцатилетия, возраст большой группы — от 60 до 94 лет. Я обратился с одним вопросом: «Вы приглашаете меня, чтобы я выступил киллером? Мне нужна молодежь». Количество штатных единиц увеличили, я набрал 12 молодых актеров, труппа ушла в отпуск, а я оставил часть актеров в городе. За лето мы сделали четыре спектакля.

— С чего начали?

— Тем летом мы со всей страстью погрузились в работу, каждый получил по 2-3 роли, одной ни у кого не было. Режиссерской команды тоже не существовало, и я пригласил выпускника «Мастерской Петра Фоменко» Николая Дручека, уже знакомого с ногинским театром, и поставил перед ним неожиданную задачу — сделать спектакль во дворе театра. Выбрали пьесу Владимира Гуркина «Саня, Ваня, с ними Римас», спектакль до сих пор в репертуаре, играем летом и осенью, что называется, по погоде. Молодежная команда заработала, но что делать со взрослыми артистами? Совет получил от театрального критика Натальи Старосельской, которая долгое время сотрудничала с театром. Она порекомендовала «Шестой этаж» Альфреда Жери. Эта пьеса достаточно давно ушла с небосклона, а мне она кажется замечательным материалом, спектакль я делал с удовольствием, в нем было занято 20 человек.

— Театр выпускает много премьер, где находите режиссеров?

— Начал проводить режиссерские лаборатории — это нынче достаточно традиционная форма, хотя и не совсем сформулированная. У каждой лаборатории своя цель: размять тему, найти пьесу, определиться с режиссером. Мне это потребовалось, чтобы сомкнуть традиции Ногинской драмы с новым мышлением. Собрали молодых режиссеров, в основном выпускников ГИТИСа, и ребята постепенно начали выпускать у нас спектакли — кто-то свой первый, кто-то — уже пятый, всем помогали.

В параллель приходилось делать странные и неожиданные вещи. Я пришел в театр в декабре 2021 года, а в 2020-м театру исполнилось 90 лет, но юбилей не отпраздновали, что не выпало из внимания. Еще Мария Осиповна Кнебель говорила, что никогда не стоит отказываться от своих, даже маленьких, праздников. Поэтому 90-летие мы отметили, когда театру исполнилось 92, — подготовили большую программу и задействовали всю труппу. Пять режиссеров вместе со мной выбрали из разных пьес эпизоды, касающиеся актеров и театра. Назвали вечер — «Театральная история», действие длилось три часа. Полтора года мы его играли.

— Нынешний сезон тоже юбилейный?

— Театру 27 октября исполнится 95 лет, на этот сезон выпадает еще одна памятная дата — 95 лет заслуженной артистке Тамаре Сергеевне Гавриловой, она — ровесница театра, где служит более шести десятилетий. Ко дню рождения театра готовим ее вечер — снова будет участвовать вся труппа, и, надеюсь, новая театральная история свяжет легенды театра и жизнь актрисы. Сейчас, наверное, самое любопытное и самое сложное — разговаривать о времени, попадая в зрителя.

— Можете сформулировать основу своей программы?

— Она очень простая — русский психологический театр, в котором артисты и режиссер рассказывают историю, написанную автором. Главный для меня — все-таки драматург. Нередко его выбирают сами актеры. Сейчас так произошло с открытием сезона — пришли ко мне два взрослых актера и сказали, что хотят сыграть спектакль по пьесе Михаила Хейфеца «Рок-н-ролл на закате». Я удивился — надо прыгать, бегать, танцевать, но они заверили, что справятся. Оказывается, они и режиссера нашли — Валерия Маркина, педагога Щукинской школы. Премьера прошла с большим успехом. Для меня важно, что на третий и четвертый спектакль билеты продаются хорошо.

— Зритель в городе театральный?

— Непростой, но любящий свой театр. Как в любом маленьком театре, существует группа поклонников, считающих себя в полном праве решать, как театр должен жить и развиваться. Когда я выпустил Островского, ко мне подошла одна из зрительниц и честно сказала: «Я пришла с тухлыми яйцами, чтобы забросать вас, но спектакль получился». Высокая оценка моих способностей (улыбается.)

— Сейчас у многих театров свои фестивали, большинство — похожи друг на друга. А вы провели уникальный — и по содержанию, и по форме. Как родилась идея?

— В театре закипела лабораторная жизнь: благодаря помощи СТД провели лабораторию драматургическую, потом сказочную — каждая выдавала свои итоги. Начались читки новых пьес — Сергея Коробкова, Дмитрия Ретиха, Романа Всеволодова. Придумали день проб и ошибок, когда всем коллективом смотрим работы друг друга, подготовленные в свободное время. Но этого оказалось мало, возникали новые идеи, объявлялись неожиданные люди, и постепенно я пришел к идее фестиваля, которую поддержал новый министр культуры Подмосковья Василий Сергеевич Кузнецов. Придумал фестиваль «Учитель и ученики». Первый, прошедший летом, посвятили Петру Фоменко: в театре шесть вечеров игрались спектакли учеников Петра Наумовича и его самого; в парках, а их много в городе, в рамках фестиваля ежевечерне показывались фильмы, связанные с именем выдающегося режиссера. С одной стороны, «Семейное счастье Петра Фоменко» режиссера Татьяны Архипцевой, с другой — лента самого Фоменко «На всю оставшуюся жизнь» и «Черный монах» Ивана Дыховичного, где Петр Наумович сыграл одну из главных ролей. Открыли четыре выставки, мне помогали друзья: Татьяна Корабельникова — театральный человек, многие годы служившая в «Современнике», и ее муж Виталий Вавилин, создатель Музея актуального реализма в Тольятти. Выставка Бориса Жутовского представляла портреты Пастернака, Данелии, Бархина, Фоменко, Жванецкого, Михаила Ульянова — видел, как по вечерам, уже после спектакля, кто-то из актеров замирал в размышлениях у чьего-то портрета. Одновременно проходили выставка скульптур Александра Рукавишникова и экспозиции эскизов костюмов для спектаклей Таирова и Мейерхольда из частных собраний. Офф-программа включала поэтический вечер «Театр моей памяти» Вениамина Смехова и концерт бардовской песни «На плечах у титанов». Провели и учебную программу — по-моему, она не имеет аналогов в России: каждый день шли 3-4 мероприятия, среди них лекция Григория Заславского, встреча с Сергеем Женовачем, мастер-классы Юлии Пересильд и Галины Тюниной, занятия по актерскому мастерству, сценическому движению и сценической речи.

— Для ваших актеров?

— Не только. Мы пригласили на фестиваль актеров и режиссеров из Хабаровска, Екатеринбурга, Петербурга, Нижнего Тагила, Челябинска, Нижнего Новгорода, Самары и городов Подмосковья. Более семи тысяч человек за шесть дней прошли через фестивальный марафон, все мероприятия так или иначе были связаны с личностью Петра Фоменко. Сейчас готовим второй фестиваль, назвали его «Ученики учеников. Мария Кнебель», и он будет посвящен тем, кто продолжают работать внутри русского психологического театра по методу действенного анализа. Каждый день станет «именным».

— Что дает силы?

— Единственное, что держит на плаву, это то, что актерская команда театра меня понимает, и люди, о которых я рассказываю, — тоже. Фестиваль «Учитель и ученики» сложно выстраивался. Финансирование получили на последнем этапе, но никто — ни Кирилл Пирогов, ни Галина Тюнина, ни Иван Поповски, ни Юлия Пересильд, ни Сергей Женовач — не задал вопросов о гонорарах. Все с удовольствием кинулись в эту историю, услышав про посвящение Петру Наумовичу. Сейчас приблизительно то же самое происходит с подготовкой фестиваля памяти Марии Осиповны Кнебель. Надо ощущать и поддерживать связь поколений и успевать, пока старшие еще с нами.

— Какие спектакли наиболее популярны у публики?

— Ногинские зрители любят русскую классику, в театре идет три спектакля по Островскому: «Доходное место», «Горячее сердце», «Поздняя любовь». Мне говорили и вполне убедительно, что город предпочитает комедии, но после одной из премьер, не буду называть — какой, подошли несколько человек и сказали: «Что же вы нас за дураков держите, только мы начали привыкать, что у нас серьезный разговор, а тут…» Весной на группу возрастных актеров режиссер Андрей Любимов поставил «Последний срок» Валентина Распутина и я предполагал, что с продажей билетов возникнут проблемы, но спектакль оказался востребованным, что удивило меня и тех, кто занимаются заполняемостью зала. Все по-разному складывается.

— А какая атмосфера в театре?

— Об этом надо спрашивать у актеров. Они часто говорят, что любят меня, и я радуюсь, но любовь — штука взаимная, на нее надо отвечать любовью… Мне кажется, что обстановка рабочая, хотя трудностей много — и с выбором материала, и по занятости труппы, и с организацией поездок, и с быстрой сменой репертуара.

— Сколько показов одного спектакля «выдерживает» город?

— Мне изначально сказали, что не более 12-15, но «Шестой этаж» пройдет в этом месяце в 27 раз.

— Обидно сыграть 15 раз спектакль и с ним попрощаться?

— Конечно, очень обидно и не очень честно по отношению к артистам, но другого выхода нет, это вечная история маленьких городов. Когда актер говорит, что отработал в театре 40 лет, а ролей сыграл более 80, то это поражает. Представить, что московский актер что-то подобное скажет — невозможно, а в небольшом городе — норма.

— Они в этих условиях жили и живут, а вы — москвич. Адаптировались?

— Не могу радостно воскликнуть: да, полностью включен. Нет, конечно. Когда вижу неполный зал, мне чрезвычайно больно… Адаптирован ли я к этому? Конечно, нет. Верю ли я в то, что настанет время, когда будут постоянные аншлаги? Если не верить, то не стоит идти по этой дороге.

— Как будет складываться ваш театральный юбилейный год?

— Принял решение, что этот сезон будет посвящен русской и советской литературе. Идут репетиции спектакля по роману Ивана Тургенева «Отцы и дети», будем ставить спектакль по прозе Бориса Васильева, к Новому году для самых маленьких появится «Дед Мороз», уже сыграли «Рок-н-ролл на закате», а еще в планах Катаев, Чехов…

Фотографии: Софья Сандурская / ТАСС; фотография на анонсе - Анна Пушкина/предоставлена Московским областным театром драмы и комедии.