Прокурор вместо врача или кто ставит диагнозы во время судебного следствия

Директор ООО «Альпина» Александр Зубарев, несмотря на перенесённую операцию на сердце, четвертого июня вновь оказался на скамье подсудимых. Это произошло спустя всего два дня после выписки из новосибирской клиники, где ему провели Чрескожную транслюминальную коронарную ангиопластику (ЧТКА) — это серьёзное хирургическое вмешательство, назначаемое пациентам с критическим сужением коронарных сосудов. Согласно медицинским документам состояние Зубарева признано жизнеугрожающим: артерии закупорены на 97%, сохранялись боли в груди и одышка, а риски сосудистой катастрофы (инфаркта или инсульта) оценивались как крайне высокие.

Напомним, 26 мая Зубарева экстренно госпитализировали. Его доставили в кардиологическое отделение Абаканской больницы, где специалисты подтвердили необходимость оказания срочной высокотехнологичной медицинской помощи.

Подробнее об этом читайте здесь: Хакасского предпринимателя госпитализировали в жизнеугрожающем состоянии.

Однако уже через два дня после операции предпринимателя выписали, и реабилитацию надо было пройти в другой клинике, но в суде назначили новое заседание, намекнув, что хорошо бы подсудимому присутствовать. А наличие официального больничного, похоже, мало кого волновало.

Съемочная группа Anticorr.media тоже посетила процесс.

Судебный зал находится на пятом этаже здания Абаканского городского суда, лифта нет, только лестница. Уже подъём даётся с трудом, особенно в душную погоду: вентиляция внутри практически отсутствует, а лёгкие сквозняки не спасают от духоты.

Сам зал — небольшой, тесный и перегруженный. Половину пространства занимают коробки с вещественными доказательствами, техникой и кипами документов. Лавки для участников процесса стоят вплотную друг к другу, свободного места почти нет. Сидеть приходится на жёстких деревянных скамейках — провести на них три-пять часов непросто даже здоровому человеку.

Суд не задал подсудимому ни одного вопроса о самочувствии, не принял во внимание рекомендации врачей о необходимости щадящего режима и оставил расписание заседаний без изменений.

В ходе слушания судья Иван Степанков напомнил, что ещё в мае отклонил ходатайство защиты о разрешении на выезд Зубарева в Новосибирск для плановой операции, назначенной на 29 мая. Несмотря на это предприниматель всё равно покинул город без разрешения, тем самым нарушив условия подписки о невыезде.

При этом суд поставил под сомнение как необходимость хирургического вмешательства, так и степень тяжести состояния обвиняемого на момент госпитализации.

— Из совокупности полученных сведений следует, что фактически подсудимому не требовалось экстренное оперативное лечение, в связи с чем угрозы для жизни не имеется, о чем фактически голословно указывала сторона защиты, а также о чем размещена соответствующая информация в ряде СМИ, — заявил Степанков.

Действительно, десятки СМИ, включая крупнейшие федеральные информагентства написали о состоянии здоровья хакасского предпринимателя. Так как мы оказались в ряду этих СМИ, которых суд обвинил в голословности, считаем своим профессиональным долгом опубликовать медицинский документ, подтверждающий каждое слово, написанное журналистами. Публикуем, разумеется, с согласия пациента.

Отдельно судья обратил внимание на то, что транспортировка подсудимого якобы не сопровождалась реанимобилем, как указывалось ранее, а сама поездка связана с плановой консультацией, а не с неотложной помощью. Но врачи с мнением судьи не согласны – именно они приняли решение о срочном операционном вмешательстве.

Также во время заседания судья Степанков сделал ремарку относительно меры пресечения.

— В ходе судебного разбирательства суд вправе избрать, заменить или отменить меру пресечения в отношении подсудимого, в том числе изменить на более мягкую или более строгую, если изменятся основания для избрания меры пресечения, — напомнил Степанков.

Вместо оценки медицинских показаний с участием экспертов или назначения судебно-медицинской экспертизы, суд фактически принял на себя функции врача, поставив под сомнение необходимость хирургического вмешательства и назвав действия Зубарева нарушением режима.

Нас некоторым образом удивило, что ни суд, ни сторона гособвинения даже не принимают во внимание, что Зубарев вообще-то на больничном. Он только что (видимо, самовольно) перенес сложное хирургическое вмешательство, необходимость которого ставится под сомнение, а сама операция расценивается как нарушение. Больничный лист не воспринимается как уважительная причина, а реабилитация для суровых хакасских мужчин, видимо, тоже необязательна.

Врачи и юристы о деле: факты и выводы

Осознавая отсутствие у нас профессиональных знаний в области медицины, мы обратились к экспертам-врачам и экспертам-юристам. Нас интересовал вопрос: а нужен ли человеку после подобной операции больничный и является ли он самодостаточной уважительной причиной для объявления перерыва в процессе или все эти больничные листы – блажь нерадивых подсудимых.

— Реабилитация назначается обязательно — вне зависимости от того, насколько сама операция была «простой». Это предусмотрено протоколами и клиническими рекомендациями, и пренебрегать ими нельзя. Да, действительно, в некоторых случаях пациента могут выписать и через день, но если есть отягощающие факторы, то может потребоваться и неделя, и больше. Всё зависит от человека, от диагноза и от динамики его состояния после вмешательства, — рассказал в интервью редакции кандидат медицинских наук, доцент кафедры труда и социальной политики ИГСУ РАНХиГС Дмитрий Огнерубов.

Дмитрий Огнерубов

Своим мнением на этот счет поделился и кардиолог, главный врач медицинского центра «Медэксперт», автор телеграм-канала о кардиологии «Врач-кардиолог Сергей Жуков» Сергей Жуков.

— На полное восстановление после стентирования в среднем требуется от одного до трёх месяцев. Всё зависит от индивидуальных особенностей пациента: наличия сопутствующих заболеваний, соблюдения схемы медикаментозного лечения, частоты приёма препаратов, а также от того, насколько грамотно подобрана сама терапия. У кого-то процесс может идти быстрее, у кого-то — дольше, но реабилитация требует минимум месяц, а часто — и два, — рассказал врач.

Сергей Жуков

Помимо физических ограничений, врач подчёркивает, что важную роль играет и эмоциональное состояние пациента.

— Перманентный стресс, переживания, беспокойства, особенно если они регулярные, гарантированно ухудшат состояние. Это может свести на нет все усилия врачей, — отметил Жуков.

Именно поэтому так важно строго соблюдать рекомендации врачей и не пренебрегать лечением, ведь последствия могут быть очень серьёзными.

— Риски очень велики. Например, может развиться рестеноз — тромбоз сосуда в месте установки стента. Это опасное состояние может привести к повторной госпитализации, инфаркту миокарда, нарушениям ритма сердца и даже внезапной смерти, — предупреждает Сергей Жуков.

Такой взгляд специалиста показывает, что после операции на сердце реабилитация — это не просто «отлежаться дома». Это серьёзный и комплексный процесс, который требует внимания и времени. При этом стресс и эмоциональные нагрузки оказывают значительное влияние на состояние пациента и могут ухудшить прогноз.

Кандидат медицинских наук, врач-кардиолог, аритмолог, реабилитолог, член Российского общества кардиологов, автор телеграм-канала «Кардиолог Чайковская» Мария Чайковская отмечает, что стентирование коронарных артерий, хотя и является малоинвазивной операцией, всё же требует серьёзного подхода к реабилитации для обеспечения долгосрочного благополучия пациента.

— Как врач, наблюдающий пациентов после различных вмешательств на сердце, могу уверенно сказать, что строгое следование рекомендациям по реабилитации критически важно, — подчёркивает Чайковская. — Современная реабилитация после стентирования — это не просто охранительный режим, а комплексный, индивидуально подобранный план, включающий постепенное и контролируемое расширение физических и психоэмоциональных нагрузок.

Мария Чайковская

В первую очередь, как говорит кандидат медицинских наук, этот режим определяется тяжестью исходного состояния пациента, а не операцией.

— При наличии сопутствующих заболеваний, таких как гипертония или сахарный диабет, также необходимо наблюдение смежных специалистов. Особое внимание уделяется контролю артериального давления, уровня холестерина и глюкозы, а также коррекции образа жизни, — рассказывает Чайковская.

— Несоблюдение этих современных рекомендаций по реабилитации может не только значительно ухудшить качество жизни пациента, но и, к сожалению, привести к быстрому летальному исходу, — заключает Чайковская, акцентируя внимание на необходимости ответственного отношения к восстановительному периоду после стентирования.

Кардиолог-терапевт Игорь Гончаров подчёркивает, что, несмотря на широкое применение этой операции, всегда существует вероятность возникновения осложнений.

— Это операция, связанная с риском временного прекращения кровотока, тромбообразования и продолжительностью осложнений на сердце и лёгкие. Именно поэтому пациента, как правило, держат под медицинским наблюдением от трех до семи дней. Сама по себе операция решает проблему ишемии, однако если у человека есть сопутствующие хронические заболевания, на восстановление может уйти больше времени. Продолжительность госпитализации прописана в стандартах специализированной медицинской помощи и именно этот документ регламентирует срок госпитализации по основному заболеванию, — объясняет Гончаров.

Игорь Гончаров

Медицинские эксперты отмечают, что после стентирования сердца необходим период реабилитации и минимизация стрессовых нагрузок. Несмотря на это, Александр Зубарев был вынужден явиться в суд уже через четыре дня после перенесённой операции.

Комментируя решение суда отказать Зубареву в выезде на операцию, председатель адвокатской коллегии «Правоград» Сергей Николаев напоминает, что любые ограничения прав человека в уголовном процессе допустимы только в рамках, строго определённых Конституцией.

– В соответствии с частью 3 статьи 55 Конституции РФ, права и свободы человека могут быть ограничены лишь в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и интересов других лиц, обороны страны и безопасности государства, – рассказывает эксперт.

Он подчёркивает, что мера пресечения не может использоваться как способ давления — её цель чётко очерчена в законе.

– Целью любой меры пресечения является соблюдение публичного интереса — в частности, предотвращение побега, давления на свидетелей, уничтожения доказательств, – объясняет Николаев. – Это прямо следует из ч. 4 ст. 7 УПК РФ и Постановления Пленума Верховного Суда № 41 от 19 декабря 2013 года, — продолжает он.

Суд, по словам Николаева, не вправе произвольно запрещать обвиняемому временно покидать место жительства. Любое ограничение должно быть обосновано и пропорционально цели.

– Возможность отказа в разрешении на выезд предусмотрена законом, но суд обязан чётко указать, зачем и почему он это делает. Запрет может быть оправдан только необходимостью защиты публичных интересов, – подчёркивает адвокат.

Что касается конкретной ситуации с Зубаревым, то, по мнению Николаева, суд проигнорировал объективные медицинские обстоятельства, несмотря на наличие всей необходимой документации.

– Зубарев направлялся на плановую кардиологическую операцию в один из ведущих медцентров страны — НМИЦ им. Е.Н. Мешалкина. Отказ суда в выезде при наличии медицинских показаний выглядит не просто формальным, но и потенциально опасным для жизни, – указывает Николаев.

По мнению юриста, выезд на операцию не нанёс бы никакого ущерба правосудию: слушания отложили бы всего на несколько дней, в то время как дело рассматривается уже более полугода.

– Операция и реабилитация Зубарева потребовали не более недели. При этом с декабря 2024 года прошло уже более шести месяцев рассмотрения. Очевидно, что ни сроки, ни сущность процесса от такой паузы не пострадали бы, – подчёркивает эксперт.

Адвокат уверен: если у суда были сомнения в медицинских показаниях, ему следовало не интерпретировать их самостоятельно, а обратиться к профессионалам.

– Суд не врач. И в случае сомнений он должен был назначить экспертизу либо допросить врачей. Только они могли ответить на вопрос, насколько опасным было бы откладывание операции, – резюмирует Николаев.

Разные эксперты сходятся во мнении: суд не может оценивать состояние здоровья обвиняемого – это не его компетенция. Как подчёркивает адвокат, доцент кафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, кандидат юридических наук Дмитрий Чекулаев, наличие официального медицинского заключения о заболевании — это достаточное основание для отложения слушаний.

– Суд не может требовать явки от лица, которое объективно не в состоянии присутствовать на заседании по состоянию здоровья, подтверждённому медицинскими документами, – поясняет Чекулаев. – Если заболевание тяжёлое и продолжительное, то суд, согласно ч. 3 ст. 253 УПК РФ, обязан приостановить производство до выздоровления.

Кроме того, для подобных ситуаций установлены чёткие нормативные ориентиры. Специальных требований, как в случае содержания под стражей, здесь не предусмотрено.

– Медицинского заключения как основания для отложения слушаний вполне достаточно. В таких случаях применяется Приказ Минздрава № 972н, который определяет порядок и форму оформления медицинских справок и заключений, – добавляет эксперт.

Тем не менее, закон допускает случаи, когда суд может отказать в удовлетворении ходатайства, если видит в действиях стороны недобросовестность. Но такое решение не может быть построено на домыслах или подозрениях.

– Суд может отказать в удовлетворении ходатайства, если посчитает, что сторона защиты злоупотребляет правом – но такое решение должно быть чётко мотивировано. Без доказательств недобросовестности такие отказы могут нарушать право подсудимого на защиту, – подчёркивает Чекулаев.

Дмитрий Чекулаев

В случае с Зубаревым никаких доказательств недобросовестного поведения представлено не было, в отличие от сведений о сложной операции, зафиксированных в медицинских документах.

По словам адвоката Игоря Рябенкова, поездка на лечение в таких условиях не может рассматриваться как нарушение режима, а скорее — как вынужденная мера, обеспечивающая право человека на жизнь и здоровье.

— Если обвиняемому действительно была проведена серьёзная операция, и это подтверждено медицинскими документами, то сама по себе такая справка уже является достаточным основанием считать его отсутствие в суде уважительной причиной. Самостоятельно оценивать тяжесть диагноза и реабилитационный период суд не вправе — это выходит за пределы его компетенции и нарушает право человека на медицинскую помощь и справедливое судебное разбирательство, — рассказал Рябенков.

У суда может быть основание не доверять доводам стороны защиты — особенно если есть подозрения в затягивании процесса. Но даже в этом случае у закона есть инструменты: судебно-медицинская экспертиза, запросы в медучреждения, привлечение специалистов. Вместо этого суд берёт на себя роль врача, решая, насколько серьёзным было заболевание, нужна ли была операция и действительно ли обвиняемый не мог явиться. Получается, что теперь диагноз ставят не врачи, а прокуроры и судьи. И это уже не просто вопрос недоверия к подсудимому — это вопрос границ правосудия.

Напомним, что в отношении Александра Зубарева расследуется уголовное дело: его обвиняют в производстве 129 млн литров неучтённого пива и уклонении от уплаты налогов на сумму 3,7 млрд рублей. Сам предприниматель обвинения отрицает, утверждая, что мощности его завода не позволяют производить такие объёмы продукции, а основа дела — технически спорные цифровые файлы, не подтверждённые первичными бухгалтерскими документами. О сути обвинений и позиции защиты читайте здесь: Суд в Хакасии разрешил знакомиться с цифровыми доказательствами без электричества.

Сообщение Прокурор вместо врача или кто ставит диагнозы во время судебного следствия появились сначала на Anticorr.media.