ТРИ ГОДА И ТРИ МЕСЯЦА

Из воспоминаний Нины Васильевны Крещеновой – старшего сотрудника отдела оперативной службы МВД ТАССР.

Нина Васильевна Крещенова на фронт ушла в марте 42-го, добровольно. Семья Нины жила в Поповке, была такая деревенька прямо под Казанью, там, где сейчас проходит улица Магистральная. И район тогда назывался не Приволжский, а Сталинский. Волга в конце пятидесятых годов разлилась и подошла слишком близко – домики посносили. Но в памяти Нины Васильевны остались и они, и люди на почте, дожидающиеся писем с фронта, из блокадного Ленинграда. Видит она, как сейчас, и ночные бомбежки в Подмосковье, и даже голос сына вождя советского народа Василия Сталина, с которым она, было дело, ругалась по рации. "Заговори он, - улыбается женщина, - узнала бы, не ошиблась".

- На почту я пришла в 39-м после школы связи, - рассказывает Нина Васильевна, - принимала и отправляла телеграммы, переводы, посылки. Работала в 13-м почтовом отделении на улице Карла Маркса, там и застала меня война. Люди тогда, получая письма, читали их прямо на почте, иногда вслух. Особенно страшные вести приходили из блокадного Ленинграда. Писали им, как вокруг умирали от голода соседи, как ели кошек. Паек был 125 граммов хлеба в день, и больше ничего.

Тогда многие женщины шли на фронт добровольно. И я в их числе три раза ходила в военкомат, говорила: "Возьмите!" Отказывали. Наконец, когда 19 лет исполнилось, призвали. В семье мое решение одобрили: надо, так надо, только мама очень долго плакала. Я – единственная, кто пошел на фронт, отец и младший брат остались в Казани, работали на оборонку.

Приехали мы сначала в Москву, потом в Можайск – город сильно пострадал от бомбежки. На всю жизнь в память врезалось: остановились, стали в порядок приводить территорию, я зацепила вилами кучу мусора, а там – мертвый ребенок!

В Можайске провели 25 дней, изучая советские и немецкие самолеты, потом отбыли в Наро-Фоминск. Там протекает речка Нара, которая разделяет город на две части. На одном берегу стояли пятиэтажки текстильщиков. Немцы оккупировали как раз ту половину города, засели в них. Наши выбивали их долго, в результате от домов остались одни скелеты, просвечивающие насквозь.

В нашей дивизии было 2500 женщин, мы пришли на смену такому же количеству мужчин. Вечером, когда мы прибыли, - они еще были в городе, а утром – уже ни одного, всех отправили на фронт.

Я стала радисткой. В основном общалась с пилотами, координировала действия нашей авиации во время налетов противника. А налеты – каждый день. В 9 утра – как раз в завтрак – штурмовики летят: психическая атака; но могли и пострелять, и бомбу сбросить. Ночью – бомбовозы. Гул у них тяжелый, низкий. В нашем одноэтажном здании сидело пять радисток. Работали так: радистка сигнал прожектористам подает, те самолет ловят в небе в луч! Если поймают его, то ведут! Тут уже в дело вступают зенитчики. Лупят по нему, пока не собьют. Со Внуковского аэродрома взлетали наши, атаковали врага...

Командир эскадрильи Василий Сталин крыл своих и в бога, и в душу! Как-то эскадрилья с ночного боя возвращалась, а он распаляется – уши вянут! Я не выдержала, заступилась за ребят: "Ну чего ты на них кричишь?!" А он: "Ах, ты так! Сейчас я вас разнесу к такой-то матери!" - и на бреющем полете прямо над нашей крышей, будто по головам, как громовержец пронесся. От грохота двигателя наш домишко, казалось, вот-вот рассыплется, и мы вместе с ним. Ну, самое малое, крышу снесет. Мы, как по ко-манде, даже пригнулись от страха!...

Победу я встретила в Гжатске, по-нынешнему - в Гагарине Смоленской области. Наша дивизия туда еще в 44-м переехала. Я уже не радисткой была, работала сразу писарем, кладовщиком и поваром. В тот день легла спать, закончив отчет. Москва за каждое зернышко требовала отчета. И только задремала, врываются наши – одеяло с меня долой! - кричат: "Вставай, вставай! Победа!" Я спросонья: "Какая победа? Уйдите, не мешайте!" Ну, а потом, как дошло, вскочила – и со всеми на улицу! А там уже во всю из винтовок в воздух палят!

Думали, сразу же все домой и поедем. Ан нет, я уехала самая последняя - в августе. Документацию ротную в порядок приводила. Вот и получился мой фронтовой стаж – три года и три месяца.

Крещенова Нина Васильевна. Родилась 8.01.1923 г. в г. Казани. Призвана 11.04.1942 г. Татоблвоенкоматом г. Казани. С 1942 по 1943 гг. воевала на Центральном фронте (красноармеец). Боевая награда: медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.".

В ОВД служила с 27.06.1946 г. Вышла на пенсию 5.06.1974 г. с должности старшего сотрудника отдела оперативной службы МВД ТАССР.