Самый первый «Август». Как литовский режиссер испортил книгу Богомолова

Фильм Никиты Высоцкого и Ильи Лебедева «Август» третью неделю лидирует по кассовым сборам — фильм уже заработал более 600 млн рублей, а прогнозы стали более оптимистические и теперь предрекают картине более миллиарда рублей выручки. Как поделился с aif.ru киноаналитик Сергей Лавров, у «Августа» масштабная реклама, сам фильм получился очень зрелищным, а его актерский состав привлек зрителей — такими стали слагаемые успеха. А также то, что в основе сценария картины лежит роман Владимира Богомолова «Момент истины».

Эта книга была издана в 1974 году и уже в те времена наделала много шума. Автор не был новичком в литературе — например, по его повести Андрей Тарковский снял свой дебютный фильм «Иваново детство». Но именно после «Момента истины» переполошились даже компетентные органы — оказалось, что писатель очень хорошо знает работу контрразведчиков СМЕРШ, а его повествование мало отличается от документального — если не считать того, что в реальности в августе 1944-го под Лидой подобных событий не происходило, хотя у всех героев книги есть свои прототипы.

Популярность книги в середине 1970-х можно оценить уже по тому факту, что вскоре после издания было принято решение об экранизации. Но этот проект так и не был реализован по нескольким причинам.

Режиссёр «Момента истины»

Фильм затеяла киностудия «Мосфильм», а для работы над ним руководство студии пригласило режиссера Витаутаса Жалакявичюса. У него была стандартная биография кинематографистов того времени. Родился в Каунасе, там же ходил в школу. После школы собирался стать радиоинженером, но после нескольких курсов оставил учебу и поступил во ВГИК; после диплома работал на Литовской киностудии. Снял несколько фильмов, а прогремел на весь СССР в 1966 году драмой «Никто не хотел умирать», где впервые была рассказана история послевоенной борьбы с литовскими «лесными братьями». За эту картину Жалакявичюс был отмечен Госпремией СССР и премией Ленинского комсомола. Уже в 1970-е он снял политический детектив «Это сладкое слово — свобода», за которую получил Золотой приз ММКФ. И в 1974-м перебрался в Москву, на «Мосфильм», а его первым проектом стала экранизация Богомолова.

Актеры «Момента истины»

На роль капитана Алехина — руководителя группы смершевцев, которые ищут в лесах под Лидой немецких диверсантов — Жалакявичюс позвал Сергея Шакурова, который, пожалуй, хорошо соответствовал книжному описанию этого персонажа. Шакуров тогда работал в театре имени Станиславского, сыграл несколько ролей в кино — например, в фильмах «Свой среди чужих, чужой среди своих» и «Сто дней после детства». Но при этом за ним тянулся флёр скандальности — из театра армии он ушел вслед за режиссером Леонидом Хейфецем после закрытия спектакля, из картины «Земля Санникова» был уволен после забастовки, которую устроили несколько актеров (Шакурова заменил Юрий Назаров). Но в «Моменте истины» именно к нему нареканий не было.

Старшего лейтенанта Таманцева должен был сыграть Анатолий Азо — известный в 1970-е актер, работавший в штате «Ленфильма». А на роль лейтенанта Блинова был выбран 20-летний студент ВГИКа Александр Иванов, который тогда учился в мастерской Сергея Бондарчука. Также среди актеров фильма были Бронислав Брондуков (водитель Хижняк), Николай Трофимов (подполковник Поляков — начальник Алехина).

В общем, все слагаемые успеха у экранизации «Момента истины» были — и опытный режиссер, и умелые актеры, и поддержка главной киностудии страны.

Смерть генерала

В одном из интервью Богомолов вспоминал, что производство фильма было остановлено 21 октября 1975 года по трагической причине — скоропостижно умер литовский актер и народный артист Литовской ССР Бронюс Бабкаускас, который играл генерала Егорова, начальника контрразведки фронта. При этом Бабкаускас снялся в сценах на натуре, но в павильонных съемках ещё не участвовал. Руководству «Мосфильма» нужно было решать, что делать с картиной дальше, и тогда выяснилось, что рабочие материалы «Момента истины» ещё никто не видел. Отметим, что показ уже отснятых фрагментов художественному совету студии в те годы был в порядке вещей — об этом рассказывали и Эльдар Рязанов, и другие очевидцы. Например, в процессе работы сильно критиковали комедию Леонида Гайдая «Кавказская пленница» и требовали иначе расставить акценты; сдача продолжалась около двух месяцев. А тут — снято полкартины, а никто из начальства не видел ни кадра! Непорядок!

Богомолов рассказывал, что после тестовых показов с «Момента истины» ушли все три военных консультанта, а директор «Мосфильма» Николай Сизов фактически вынес свой приговор: «Боюсь, что этот материал не удастся использовать». Претензии имелись к внешнему виду героев — бойцы были расхристанные, а офицеры похожи на уголовников или ковбоев из «Великолепной семерки». Писатель поделился и мнением Сизова: мол, Жалакявичюс — хороший режиссер, но может снимать только на международные темы или про Литву. «Ни армию, ни войну, ни Россию, ни Белоруссию он не знает», — говорил Сизов и добавлял, что Жалакявичус уверен — в армии лейтенант может кричать на генерала.

Спасение «Момента»

При этом писатель отмечал, что руководство киностудии хотело спасти этот фильм — изменить написанный Богомоловым сценарий, убрать те сцены, в которых не успел сняться Бабкаускас, скорректировать сюжет, чтобы готовый материал можно было использовать... Богомолов отказался; после споров он всё же снял свою фамилию с титров — как сделал и через 25 лет, когда свою экранизацию «В августе 44-го» снимал Михаил Пташук. Картину всё равно пытались спасти, несмотря на отрицательные отзывы, среди которых были отзывы режиссера Сергея Бондарчука и писателя Бориса Васильева — оба знали толк в военном кино и в военной прозе и видели, что на этот раз не получилось. Спасали фильм и сам Жалакявичюс, и другие режиссеры. Но в итоге проект закрыли, деньги списали, а пленку смыли. Жалакявичюс работал в Москве до 1980-го, потом уехал обратно в Литву, снял ещё несколько лент; умер режиссер в 1997-м.

В закрытии первой экранизации «Момента истины» регулярно обвиняли Богомолова; однажды он даже подавал в суд — потому что не считал себя виновным в той неудаче кинематографистов, что и доказывал с документами в руках. Но эта версия оказалась очень живучей — её можно услышать и сейчас, спустя 22 года после смерти писателя.